Аня Сокол - Первый ученик
Как только мужчина миновал перекрёсток, Игрок зашёл ему за спину и упёр ствол автомата между лопаток.
— Где выход?
Шрам даже не вздрогнул.
— Там, — он поднял руку, указав туда, где продолжали мигать лампы, — И вам лучше поторопиться.
Грохнул выстрел. Именно грохнул так, что заложило уши. Гвардеец вскинул автомат и послал очередь в ту сторону откуда пришёл Раимов. Но появившаяся там фигура в пятнистом камуфляже уже скрылась за поворотом.
— Что ж друг такой неосторожный. Мог бы вас задеть, — проговорил Калес.
— Но не задел же, — в голосе Тилифа слышалась ленивая насмешка.
— Выход, — Игрок толкнул Шрама в спину, и тот пошёл вперёд, за ним Настя и постоянно оглядывающийся Макс.
Гвардеец отступал спиной держа коридор под прицелом. Штрек изогнулся и они пошли быстрее. Почти побежали. Грошев почувствовал на лице дуновение прохладного ветра, хотя вокруг все так же был камень.
Грохот, пришедший откуда-то сверху, прокатился по пустым тоннелям. Задрожал пол, потолок, стены. Шрам выругался, Настя закричала, Лисицын отбросил за спину автомат и побежал. Все они побежали. Настя, Тилиф, Игрок и Макс. Бок о бок, забыв обо всем, словно животные, спасающиеся от стихийного бедствия. Сейчас не имело значение у кого оружие, кто хозяин, а кто пленный.
Пол подпрыгнул и Грош, споткнувшись, кувырком полетел на землю, уже не понимая где верх, где низ. Камень размером с кулак упал рядом с ладонью и раскололся на несколько частей. Макс отстранённо удивился тому, что все случилось так быстро. Он же слышал, у них ещё было семь минут. Целых семь. А прошло едва ли три.
Последнее, что он увидел и это убегающие под градом камней силуэты. Все кроме одного, пятнистого, который, вопреки логике, бросился в противоположную сторону. Но это уже могло быть частью бреда.
Мир дрожал так, словно кто-то взял планету в руки и потряс, словно погремушкой, а потом засветил Максу в лоб.
Урок пятнадцатый — Физика
В голове гудело. Волнами накатывала гнилая вонь блуждающего. Макс отстранено подумал, что сейчас вернутся звуки, и он услышит тягучее: «Убииилии!». На мгновение ему показалось, что он все ещё там, в доме художника, а все что случилось после, всего лишь часть кошмарного сна. И ему ещё только предстоит встать, найти выход и бежать от преследователей через весь Некропольский.
Он поднял руку, пальцы наткнулись на холодный пластик каски, что несколько выбивалось из представленной картинки. Разбитое стекло налобного фонаря треснуло и оцарапало кожу. Грош разом все вспомнил и тут же об этом пожалел.
— Если б я знал, сколько будет проблем, никогда не подошёл бы на улице к тощему пацану, почувствовавшему моих призраков, — раздался ленивый голос, — И не сдерживал бы сейчас желание отправить тебя с ними на свидание.
— И что остановило? — без особых эмоций спросил Грошев, приподнимая голову, от неудобного положения затекла шея.
— Не люблю бессмысленные поступки.
Парень щёлкнул выключателем, но фонарь не отреагировал, значит разбито не только стекло, но и лампа. Сидящий напротив Шрам шевельнулся. Часы на запястье мужчина мягко светились нанесённым на стрелки и ободок фосфорным покрытием. Начало шестого.
— Ты прекрасно умрёшь и без моей помощи.
Макс приподнялся, скатившись с одежды по полу мягко застучали камешки. В левом колене поселилась тюкающая боль, но руки и ноги двигались — уже хорошо. Вот только голова продолжала трещать, словно с похмелья.
— Лёха! Настя! — позвал он садясь.
— Здесь никого кроме нас, Малой, — ответил Тилиф.
— Они выскочили?
Глаза начали привыкать к темноте, и он уловил, как сидящий напротив мужчина пожал плечами. Вопрос был действительно глупый. Так это или иначе ни он, ни Шрам знать не могли. Макс попытался встать. Расколотая каска чиркнула по нависающему камню, от удара боль сместилась от затылка к вискам.
— Нам оставили не очень много места, — Шрам чуть шевельнулся.
— Оставили? Кто?
— Горы. Они не любят тех кто лезет в их нутро.
— Ого, философия? Или бред?
— Хрен знает, Малой.
Макс коснулся пальцами стены, неровного потолка. Пульсация переползла от висков к глазам, думать о чем-либо не хотелось.
— Давай правее, но голову не поднимай, ага, вот так. На девять часов от тебя у самого пола есть лаз, или дыра. Узкая, но можешь попытать счастья.
Грошев вытянул руки и демонстративно повернулся в другую сторону.
— Упрямец, — Раимов рассмеялся.
Парень задел ботинком его ноги, и смех прервался. Полость, которая спасла им жизнь, оказалось размером не больше его комнаты в лагере, но сильно ниже по высоте. Камень был местами иззубрен, иногда сглажен, стены смыкались над головой, превращая каменный мешок в ловушку. Макс дошёл до лаза, и присев пробежался пальцами, очерчивая контур.
— Почему сами не попробовали?
— Боюсь, все мои пробы позади, Малой. Сломанная нога не располагает к экспериментам.
— Я должен посочувствовать?
— Достаточно просто помолчать.
— Обычно меня просят о противоположном.
Камни упали неравномерно, образовав чуть уходящий под углом лаз. Он и в самом деле был узкий. Макс склонился к самому полу, в лицо дохнуло старой вонью давно немытого тела. Знакомой вонью.
— К вам компания, — пробормотал он.
— Мешает? — спросил Раимов.
— Отвлекает.
— Она и при жизни была такой «отвлекающей», — фыркнул Шрам.
Макс сунул руку в лаз, который в любой момент из хода в неизвестность мог превратиться в костедробилку. Окружающая темнота давила сильнее, чем стены. Парень на пробу толкнул камни завала и быстро вытащил руку. Крайний кругляш величиной с кулак откатился в сторону, но и только.
Грош прислонился лбом к прохладной стене, на минуту показалось, что тюканье прекратилось. Во рту ощущался вкус тухлых яиц. Он облизал пересохшие губы. Он мог просто сидеть вот так, или поболтать со Шрамом. Сколько они выдержат? Час? Сутки? Двое? Как это будет? Они просто заснут и не проснуться? Или перегрызут друг другу глотки?
Пожалуй, он не хотел это знать. Лаз узкий, как крысиная нора, но другого выхода отсюда не было. Что лучше? Умереть от обезвоживания? Или быть раздавленным толщей породы? Вариант со спасателями он даже не рассматривал, что бы откопать их потребуется время, если они вообще будут что-то откапывать. А может проще сразу разбить голову о камни?
Куда-то не туда его занесло. Можно сделать все гораздо проще, у Шрама должен быть пистолет.
Он открыл глаза и встряхнулся, как мокрый пёс. Это все головная боль и усталость. Не только физическая. Знал бы, чем все обернётся, сидел бы в лагере, а ещё лучше в Заславле в главном корпусе академии. В следующий раз он ни за что не пойдёт на сделку.
