Юлия Набокова - Вампир высшего класса
— Немного, я изучал язык.
— Собираешься переехать в Россию? — спросила я и тут же поняла, что сказала что-то не то. Лицо Криса на секунду закаменело, даже улыбка показалась приклеенной. Но уже мгновение спустя он сказал что-то шутливо и перешел на английский язык.
Пока мы шли к автомобильной стоянке в сгущающихся сумерках, я с любопытством оглядывалась вокруг в надежде увидеть среди толпы Эштона Катчера, торопящегося на рейс, или Наоми Кэмпбелл, прибывшую на родную землю. Вацлав с Крисом обсуждали какие-то им одним понятные темы и общих знакомых. Наконец мы остановились у спортивного вида внедорожника «лексус» черного цвета. Видимо, черный, цвет ночи, по умолчанию считается цветом Гончих. Машина вызвала восхищение Вацлава, и он принялся расспрашивать о ее технических характеристиках, которые мне ни о чем не говорили. Наконец мы сели в салон, и Крис, прежде чем завести мотор, протянул Вацлаву красный конверт с каким-то золотым оттиском.
— Это приглашение на два лица на закрытую вечеринку, где сегодня будет Пандора, — небрежно пояснил Крис, выруливая со стоянки. Он снова говорил по-английски, из чего я сделала вывод, что русским он владеет исключительно на уровне «привет — как дела».
— В Эмпайр-Стейт-Билдинг? — Вацлав удивленно приподнял бровь. — Красиво живут здешние вампиры.
— Это не вампирская вечеринка, — возразил Крис. — Точнее, — поправился он, — не целиком вампирская. Как понимаешь, высший свет Манхэттена не мог обойтись без присутствия наших знаменитостей. Их там будет персон пять, остальные — люди.
Из объяснения Криса я поняла, что Пандора, ставшая вампиршей недавно, еще не порвала со своим людским окружением. Впрочем, учитывая ночной образ жизни, который ведут светские львицы и тусовщицы, ей даже незачем было придумывать легенду о внезапно возникшей светобоязни. Думаю, с переходом в ряды вампиров режим Пандоры нисколько не изменился.
— Как удалось достать? — Вацлав покрутил в руках дорогую открытку и передал мне.
— Да уж пришлось постараться, — откликнулся Крис.
Я с интересом прочитала текст приглашения, с удивлением отметив, что местом для вечеринки выбран не ночной клуб или ресторан, а смотровая площадка на сто втором этаже Эмпайр-Стейт-Билдинг. Вот это высотка! Сколько же в ней всего этажей?
— А мы собирались нанести дружеский визит к Пандоре домой, — заметил Вацлав.
— Вот только дома ее не застать, — усмехнулся Крис. — Вы уже были в пути, когда пришла информация, что у вашей подруги на завтра выкуплены билеты в Милан. Ордера на ее арест, как я понимаю, у вас нет. Так что если не хотите прокатиться за ней в Италию, то не упустите свой шанс сегодня. До вечеринки ее тоже не поймать — она уже укатила в салон красоты. Укладка, маникюр, педикюр. Жанна поймет, о чем речь. — Он подмигнул мне в зеркале, и я невольно улыбнулась в ответ.
Крис просто заражал своим веселым настроением. И это совершенно не соотносилось с тем образом Гончих, который у меня сложился прежде. Вацлав и его московские парни, Андрей и парижская команда Гончих в общении были довольно сдержанными, холодными и молчаливыми. Что было неудивительным, учитывая, что каждый из них в прошлом потерял близких, и принимая во внимание их нынешний образ жизни. Глядя на Криса, трудно было предположить, что в его жизни случались какие-то неприятности крупнее штрафа за неправильную парковку или пробок на дороге. Да и улыбка не сходила с его лица, будучи наглядным воплощением американского жизненного принципа «keep smiling!»[9].
— Спасибо, Крис, — от души поблагодарил Вацлав. — Ты нас здорово выручил.
— Да чего уж там! — Польщенный похвалой, Крис весело засвистел. И я вдруг подумала, что Крис в лепешку расшибется, но поможет Вацлаву. Потому что тот в прошлом сделал для него нечто гораздо большее, чего не измеришь приглашениями на закрытую вечеринку.
— Командировочная квартира сейчас свободна? — спросил Вацлав.
— Там сейчас ремонт. Остановитесь у меня — и возражения не принимаются! Я живу в Мидтауне[10] — до Эмпайр-Стейт-Билдинг рукой подать.
— Не хотелось бы тебя затруднять. — Вацлав бросил взгляд в зеркало на меня. — Мы можем остановиться в отеле.
— Вот еще придумал! — с возмущением возразил Крис. — Сто лет не виделись, и ты еще от меня в отеле хочешь спрятаться? — Он подмигнул мне в зеркало, словно в поисках поддержки. — И потом, селить вас в отель уже некогда — до начала вечеринки три часа. Если приедем пораньше, то у вас будет немного свободного времени. Захотите — отдохнете, захотите — погуляете по городу.
Но ни отдохнуть, ни погулять не получилось. На Бродвее мы застряли в чудовищной пробке, и Крис, видя, как я прилипла к окну, рассматривая легендарную улицу, обернулся ко мне:
— Ты ведь впервые в Нью-Йорке, Жанна? Вацлав, идите прогуляйтесь. Идите-идите. Чего в машине сидеть? Встретимся вон за тем светофором. — Он указал на перекресток впереди. — Минут двадцать у вас есть.
Меня не надо было долго уговаривать. Я выпорхнула на тротуар и задрала голову, пытаясь разглядеть крыши небоскребов, окутанные звездным небом. Вот это высота! Мне вспомнился фильм «Пятый элемент», в котором Брюс Уиллис летал по воздуху в городе будущего между таких же высоких домов, образовывавших длинные узкие коридоры, которым не было ни конца ни края. Думаю, многие ньюйоркцы, застрявшие в этот час в пробке на Манхэттене, не отказались бы пересесть в летающие машины.
Улица, куда ни глянь, была забита желто-черным потоком автомобилей. Стеклянные фасады высоток горели тысячами окон-светлячков, на фасадах переливались неоновой радугой рекламные щиты, на тротуарах было не протолкнуться от прохожих. Все куда-то спешили, торопились, опаздывали. Я с невольной завистью проводила взглядом хорошенькую рыжеволосую девушку, увешанную фирменными пакетами Prada и Barneys[11]. Конечно, мы в Нью-Йорке по делу, но, надеюсь, когда мы закончим с Пандорой, у меня будет хотя бы один вечер для большого шопинга на Пятой авеню. Делу время, шопингу — вся жизнь. Тем более что фотографию этой улицы я еще прошлым летом сделала обоями на своем компьютере. И вот теперь до мечты — рукой подать!
— «Асфальт — стекло. Иду и звеню. Леса и травинки — сбриты. На север с юга идут авеню, на запад с востока — стриты», — внезапно продекламировал Вацлав, беря меня за руку и увлекая вперед по улице.
Я с удивлением взглянула на него:
— Твои стихи?
Он ухмыльнулся.
— Спасибо за комплимент. Но это Маяковский.
— Мне больше нравится Блок, — не смутилась я. — Но стихи неплохие. Как там дальше?
