Между делами (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Я не стала дожидаться, пока он повторит: я и мой рюкзак, мы вскочили на ноги и вышли из отделения доставки, воспоминания плотным потоком хлынули в моё в горло, в голову, в глаза. Меч был со мной, но, прежде чем мои ноги коснулись тропинки, он снова превратился в зонтик, и я побежала, бежала не разбирая дороги.

Я не знаю, куда я шла и как я туда попала, но оно было маленьким и влажным, и в нём была какая-то зелень, которая заглушала городской запах и пыталась наполнить мою голову мирными мыслями. Я развернула зонтик перед собой, ярко-желтый, и он завертелся у меня перед глазами, пока не превратился в огромную, притягивающую гравитацию дыру, в которую я и свалилась.

Я вспомнила.

Я вспомнила, как мои родители трясущимися руками заталкивали меня в мою комнату, а снизу доносились угрожающие и яростные речи.

— Вы не можете отказаться от контракта! Кто защитит вас, если вы откажетесь от нашей помощи? Неужели вы думаете, что это маленькое слабое создание добьётся успеха в испытаниях?

— Нам не нужен трон, и нам не нужна защита. Мы не продадим вам нашего ребёнка.

— Если вы не продадите его нам, то однажды обнаружите, что он так же мёртв, как и другие.

— Это лучше, чем отдать её душу такой группе, как вы. Мы защитим её по-своему: нам не нужны ваши деньги или ваша защита.

Я вспомнила, как однажды на улице, по дороге домой из супермаркета, мужчина с лицом, похожим на лицо мухи, уставился на меня своими огромными глазами и сказал: «Это тот самый ребёнок. Заберу его».

Я была погружена в мир, который выглядел так, словно я видела его сквозь дно банки, со странными закруглёнными краями и небом не того цвета, травой с не тем запахом, тенями не того оттенка.

Меня передавали из рук в руки мужчины и женщины, у которых было слишком много рук и острых зубов, которые кричали; жестокие щипки, чтобы заставить меня остановиться, а когда это не удалось, откровенное избиение.

Я вспомнила… Я вспомнила, как комната превратилась в хаос криков и крови, когда мой личный кошмар проложил смертоносную дорожку от двери прямо к центру комнаты, а я лежала избитая и почти без сознания на кровати, а вокруг него, когда он приближался, разворачивалась рукопашная схватка.

Я вспомнила, как выволакивала своё изломанное тело из комнаты на окраине этого ужасающего вихря, как, спотыкаясь, выбралась на улицу и чуть не угодила под автобус где-то в Кингстон-Бич.

Я ввалилась в тот автобус, и каким-то образом никто меня не заметил — или, может быть, никому не было до меня дела — и я больше не двигалась, терзаемая болью от тряски автобуса, пока он не остановился в конечном пункте назначения и больше не двигался.

Где-то в глубине своих воспоминаний я увидела жёлтый цвет и ухватилась за него: я хотела выбраться. Я больше не хотела этого видеть. У меня не было воспоминаний о Чемпионах, потому что у меня не было чемпионов — у меня были похитители. Мои родители отказались продать меня, не позволили использовать в качестве пешки в чужой игре, и Запредельные украли меня и забрали в За вместо того, чтобы сдаться.

Когда слёзы утихли, и я снова безучастно уставилась на жёлтый холст, в моей голове снова начали появляться реальные мысли. Мои родители не просто решили умереть за меня, они также отказались продать меня. Я была так дорога им, что они предпочли продать себя, а не меня; предпочли умереть, чем позволить мне умереть за них. Было ли мне позволено разрушить эту жертву, поступив по-своему, независимо от того, привлеку я их убийцу к ответственности или нет — или что бы за этим ни стояло в За?

Просто сделай это, говорила часть меня. Послушай Зеро, послушай его отца. По крайней мере, сделай вид, что помогаешь Зеро занять трон, и забудь о том, чтобы копаться в своём прошлом. Позволь Зеро сделать это. Он сказал, что сделает это, и тогда тебе не придётся беспокоиться о его отце.

Больше никаких мучительных воспоминаний. Больше никаких поисков этих воспоминаний. Просто довериться Зеро и будь в безопасности, которую он обещал. Почитать жертву своих родителей, оставшись в живых достаточно долго, чтобы наслаждаться жизнью, когда всё, связанное с Запредельными, наконец-то исчезнет из моей жизни.

Это было так заманчиво. И там, уткнувшись лбом в колени и чувствуя, как что-то мягкое поддерживает меня слева, я действительно задумалась об этом. Я могла бы прожить свою жизнь, если не свободной от опасностей, то, по крайней мере, снова защищённой от них снова. У меня не было родителей, но у меня был Зеро.

У меня что-то сжалось в животе, потому что, как бы я ни хотела это сделать, я не могла. Если бы я это сделала, кто бы смог помочь людям? Эбигейл и её группа? Сколько времени пройдёт, прежде чем они тоже умрут? Я бы сбежала от того, что должна был делать, потому что была слишком напугана, чтобы это сделать. Хуже Зеро, который перестал делать то, что считал правильным, потому что терять людей было слишком больно, я была бы той, кто перестала делать то, что считал правильным, потому что боялась, что мне причинят боль. Потому что я хотела чувствовать себя комфортно и под защитой.

В каком-то смысле я могла даже потерять свою душу, как опасались мои родители.

Я хотела чувствовать себя в безопасности. Я хотела, чтобы мне было комфортно. Но прямо сейчас я не могла позволить себе ни то, ни другое, и эта мысль заставила меня снова уткнуться головой в колени и разрыдаться, пока всё внутри не стало горячим, напряжённым и лихорадочным.

Когда это прошло, я почувствовала мягкое умиротворение от дуновения ветерка, обвивающего меня, и почувствовала свежесть какой-то зелени — мха или, может быть, клевера — а также успокаивающую крепость чьих-то объятий, обвивающих меня.

Аромат одеколона защекотал мой нос, когда мир снова стал реальным, окутанный мирной зеленью, которая льнула ко мне, и спустя ещё немного времени я снова смогла видеть реальный, присутствующий здесь и сейчас мир вокруг меня.

Когда я осознала, что часть объятий, окружавших меня, была сильно пахнущим вампиром, остальная часть этих успокаивающих объятий начала исчезать, превращаясь в клубок зелени, который я бы сразу узнала, если бы была в состоянии это сделать. Зелёный человечек снова нашёл меня и на этот раз вместо совета дал утешение.

— Блин, — тихо сказала я себе и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Моё лицо было липким от слёз, и рубашка Джин Ёна тоже была немного влажной от них. Казалось, его это не слишком волновало, потому что он сегодня не стал ворчать по поводу своего лучшего костюма, и, похоже, ему не хотелось отпускать меня, когда я начала выпутываться из его объятий, а также из оставшихся лоз.

— Почему ты сидишь на улице и плачешь? — спросил он, поправляя галстук на промокшей рубашке, когда я отстранилась.

Я слегка всхлипнула.

— Как ты нашёл меня, когда я сидела на улице и плакала?

— Хайион послал меня на твои поиски: он сказал, что тебя слишком долго не было. Я пошёл по твоему не-запаху. Почему ты сидишь на улице и плачешь?

— Встретила отца Зеро, восстановила воспоминания, — коротко объяснила я, пытаясь разогнуть ноги, чтобы встать. Они не хотели работать — вероятно, из-за недостатка кровообращения, из-за того, что я сидела на корточках на перекрёстке и у меня был психический срыв, когда я была увита лозами, — но это было нормально, потому что Джин Ён вместо этого поднял меня за обе руки.

— Это, — сказал он, указывая на меня кивком головы сверху вниз, — не похоже на воспоминание.

— Это было чертовски неприятное зрелище, — сказала я ему, растирая ноги, скорее для успокоения, чем из желания вернуть им чувствительность. — На самом деле, несколько довольно неприятных. Нам лучше идти. Я не хочу, чтобы отец Зеро нашёл меня, если он всё ещё здесь.

— Нам не обязательно возвращаться домой, — сказал он, отпуская мои руки, но вместо этого взяв меня за одну из них.

— Не, — глухо произнесла я, переплетая свои пальцы с его. — Лучше пойти домой и покончить с этим. Думаю, у меня есть кое-какая информация, которая может оказаться полезной для тех двоих.