Марина Cyржевcкая - Лекс Раут. Чернокнижник
Она подышала мне в шею.
— Знаешь, какое чувство я испытывала, Лекс?
Я промолчал, хотя конечно знал.
— Стыд. Мне было безумно стыдно. Так стыдно, что дядя сделал это. Я готова была отдать все на свете, лишь бы это был не он. Это очень больно, любить кого-то и стыдиться его… В тот день я поклялась, что стыдно мне больше не будет. — Она тихонько хмыкнула. — Что я проживу достойную и красивую жизнь, что никогда больше не испытаю это омерзительное чувство стыда. Я поклялась, что выйду замуж за очень достойного человека, который будет уважаем в обществе и никогда не сделает ничего противозаконного. Что у нас будет образцовая и правильная семья с домиком в респектабельном районе, фиалками на подоконнике и вечерним чаем. Ровно в шесть часов.
Она рассмеялась, но как-то невесело.
— Так и будет, детка. — В дырке-окошке медленно наливалась луна. — Так и будет. Найдешь себе какого-нибудь зануду и будешь с ним счастлива.
Одри полежала, дыша мне в шею, я — рассматривая полоску света из дыры.
— Лекс? — она подняла голову, всматриваясь в мое лицо. — Если ты… если тебе надо… Для восполнения силы… То я… готова. Только вытащи нас отсюда.
Я сглотнул вязкую слюну. Гребанная связь! Мое тело реагировало на Одри. Даже сейчас и на такую — исхудавшую, измученную, грязную. Хотя единственное чувство, что она могла сейчас вызвать — это жалость и желание накормить. И мои ненормальные желания ужасно злили. От ощущения ее, лежащей сверху, мое тело выдавало совершенно однозначную и мощную реакцию. И когда она еще и озвучила… Возникло искушение согласиться. Сильное такое искушение. Ее силу я не возьму, но можно ведь просто…
Ааа, ненавижу все это.
— Вряд ли ты сейчас способна поделиться жизненной энергией, — хмыкнул я, продолжая смотреть на пятно света. — Так что… просто спи, Одри.
Она заерзала, пытаясь втиснуть свои ноги между моими.
— Хотя если ты продолжишь, я могу и передумать.
— Холодно, — Одри прижалась губами к моей шее. — Я так боялась, Лекс… так боялась…
Последнее она прошептала почти неслышно, но я уловил. Прижал ее крепче.
— Не прыгай больше в туман, Одри.
Она хмыкнула мне в шею.
— Прости… Я поверила… Поверила, что правда их вижу. Родителей.
Я следил за движением луны. И не хотел слушать ее истории. От них внутри делалось… неспокойно и тягостно, и меня это чувство еще сильнее злило. Я не хотел ничего знать о ней, потому что это может поменять мое отношение. А мне это не нужно.
И Одри, кажется, поняла, потому что тему перевела.
— Все хотела спросить… Ланта… Она твоя сестра?
Я присвистнул от изумления.
— Сдурела? С чего ты это взяла? Мы даже не похожи.
— Похожи, — Одри привстала, опираясь на локоть. — Если представить твой нос до того, как его сломали. Или волосы. Они не всегда были такими… белыми? У тебя темные брови и ресницы. А главное — глаза. У вас с Лантой они одного цвета, совершенно. — Я хмыкнул. Конечно, судя по всему, книженция цвет просто отзеркалила. А Одри продолжила: — У вас обоих глаза такого редкого светло-синего цвета. Не голубые, а именно светло-синие. Я таких больше не видела… Поэтому я так и подумала. И еще… у вас нет… отношений.
— Да ладно? — протянул я.
— Нет, — упрямо повторила Одри. — Я бы почувствовала. Связь… Я теперь чувствую, понимаешь? Как в тот день… Когда Армон тебя искал. Тогда… тогда у тебя было… С кем-то. А с Лантой потом — нет…
Она замолчала. Я тоже, переваривая услышанное. Значит, девчонка чувствует, когда у меня есть… хм… отношения. Занятно. Интересно, это работает в обе стороны? Надеюсь, нет. Этого я знать тоже не хочу.
— Одри, это все очень занимательно, но не могла бы ты помолчать? Я собирался вздремнуть.
Она сжала обиженно губы.
— Почему ты всегда все портишь? Богиня, я только решила, что…
— Одри. Дай мне поспать.
Она завозилась, наверное, в ее голову даже закралась глупая мысль пойти обижаться на площадку, подальше от меня. Но усталость, полный желудок и инстинкт самосохранения все-таки победили, и девушка затихла, оставшись лежать на мне. И довольно быстро ее дыхание стало глубже и тише, мышцы расслабились. Впервые за эти дни почувствовав себя в безопасности, Одри просто провалилась в сон. Ко мне же сновидения не торопились. В голове все крутились образы — черных скал и серых тварей, худых ободранных ног и кусков полусырого мяса… И противно было так, что огонь загорался на пальцах бесконтрольно и мне приходилось его сдерживать, чтобы не запустить куда-нибудь файер.
Луна уже проползла мимо дыры-окошка, и рука затекла, потому что Одри ее отдавила, но я все лежал, не шевелясь.
Одри проснулась сама, когда внизу завыли звери. Дернулась испуганно, чуть не врезав мне макушкой по челюсти.
— Не дергайся, — придержал ее голову. — И хватит дрыхнуть. Я уж думал, ты решила залечь в спячку до весны. Как суслик.
— Что? Сколько я спала? Уже утро? — она привстала, вертя головой.
— Да.
— Почему ты меня не разбудил? Ты же собирался открывать портал ночью?
— Я уснул, — соврал я, спихивая ее со своего тела. — Давай, детка, шевели задом и вылезай, ты тяжелая и отдавила мне все жизненно важные места.
Она на четвереньках выползла из щели, я, извиваясь — следом. Потянулся, ежась от холода. Над снежными вершинами вставало солнце, разливая на черноту скал багрянец, и было в этом что-то величественное и красивое. Я люблю такие места — далекие от городов и людей, суровые и неприступные. Странно, но и в этом месте мне было комфортно, а еще… Эти скалы мне казались знакомыми. Словно я уже видел когда-то черноту этих камней и ощущал их холод…
— Лекс, огонь разожги? — Одри отвлекла меня от воспоминаний. — Мясо осталось, разогрею. Да и согреемся заодно.
— Согреешься и поешь потом, — буркнул недовольно и приступил к очерчиванию круга. — Надеюсь, мы не прибудем к девяностолетию Армона, и он все еще в том же виде, как я его оставил. Подержи, мне неудобно. — Кинул ей плащ, понадеявшись, что Одри хватит мозгов надеть его на себя. Хватило. Похоже, прошедшие десять дней ее чему-то научили. И поумерили глупых принципов в ее голове.
— Ты сможешь открыть без жертвы? — забеспокоилась она, дожевывая холодное мясо.
