Два дня до солнца (СИ) - Комарова Марина
Машинально тянусь к чашке, осознаю, что там пусто. Так, надо прекращать бесконтрольно хлестать кофе. Смех смехом, но уже выработался какой-то рефлекс: только сажусь работать ― сразу кофе.
Я закрываю файл. Смотрю в окно, на улице уже стемнело. Густой и шальной апрельский мрак, скрывающий нас от чужих взглядов. Рядом, на втором стуле, довольно вытягивается Фроне, который честно спал, пока я стучал по клавиатуре.
Я встаю, отодвигаю ноутбук. Надо передохнуть немного. Всё же поработал неплохо. Глава завершила на хорошем крючке. Многие коллеги-авторы используют модное слово «клиффхэнгер», но мне «крючок» как-то роднее и понятнее.
Беру сигареты, зажигалку и выхожу на балкон. Со двора доносятся чьи-то голоса. Ага, вот, сидят за столиком подростки, о чем-то увлеченно спорят. Чуть дальше угрюмый высокий мужчина выгуливает озорного эрдельтерьера. Сосед с восьмого этажа. На самом деле нормальный человек, но вид такой… Я с него написал Стража Сумерек ― второстепенного персонажа «Горгонид», который появлялся с заходом солнца и каждый раз пугал главного героя.
Я закуриваю ― вредная привычка, которую не собираюсь бросать. Пока, во всяком случае. Неправильно? Не по нотам здорового образа жизни? Возможно. Но прежде чем обвинять во всех смертных грехах сигарету, для начала нужно отключить кнопки в голове, сигналящие, что вся беда в никотине и табаке. Вообще зацикливание на чем-то в попытке перенести все проблемы на какую-то вещь или действие до добра не доводят.
Выдыхаю дым, который почему-то кажется горячим.
Философствую тут, а сам зациклился. Да ещё как. Корона Юга… откуда взялся этот эпизод? Словно кто-то толкнул за спиной, прямо дал подзатыльник, и пальцы сами написали это словосочетание.
С одной стороны… ничего такого. Я не отношусь к категории писателей, которые работают строго по плану. Для меня написать его значит рассказать историю до конца. А если так, то зачем возвращаться в начало и вновь идти по тому самому пути?
Кто-то говорит, это непрофессионально, кто-то, что такие как я ― настоящие творцы.
Фильтр обжигает пальцы. Морщусь и гашу окурок в пепельнице, потом опираюсь на балконные перила и невидящим взглядом смотрю перед собой.
Пятый этаж. Достаточно, чтобы видеть двор, деревья, к которым хочется протянуть руку (но, конечно же, не достать), солнце, небо… Многое.
С другой стороны… всё же сюжет-то я продумываю, лихо и придурковато свернуть с его линии, выбросив какой-нибудь эпизодический фортель, позволяю себе редко. А тут как наваждение.
В комнате слышится трель телефона.
Покидаю балкон, только в комнате понимаю, что на улице прохладно, не стоит вот так выскакивать в ночь, можно ещё подхватить простуду, которая сейчас совсем не в тему. Тут на носу маячит поездка во Львов. С красным носом и страданием в глазах я буду очень жалким зрелищем, вряд ли Игорёха оценит.
Взяв смартфон, хмыкаю. Вот и он, лёгок на помине.
― Здарова, ― влетает в ухо рокочущий бас. ― Я тут тебе скинул в телеге эскизы, глянь.
― А звонишь чего?
― В надежде, что ты обратишь внимание на покорного раба, преданно ждущего у твоих ног, ― смеется он.
Нет, не смеется. Ржёт. Как настоящий конь.
Вечно так. Голос у Игорёхи такой, что посреди улицы всё время приходится осекать, дабы приглушал децибелы и не пугал людей вокруг. Он не кричит ― просто не умеет говорить тихо.
Не все это готовы принять. Особенно в сочетании с ростом метр девяносто пять, ручищами гребца и бритым затылком.
По такой внешности никогда не скажешь, что Игорь ― иллюстратор, востребованный не только на нашем рынке, но и на иностранном.
Все обложки для «Горгонид» делает он. Мы случайно зацепились в комментариях к книге другого автора. Обсуждали героев, а потом поняли, что наши взгляды на многое сходятся. И начали работать вместе.
Я вспоминаю, что как-то видел в пабликах в соцсетях шутки про женщин, что к тридцати должен быть свой парикмахер, косметолог, маникюрщик, стилист и прочее. Так вот, у писателей то же самое. У тебя должны быть свои художник, таргетолог и редактор.
Пусть мне ещё нет тридцати, всего двадцать семь, но я безумно рад, что у меня все они есть.
― Пнуть тебя, ― хмыкает Игорь. ― Шляешься не пойми, где.
Да, помню. Он говорил, что когда скидывает работу заказчику, то в первые минуты тишины готов сгрызть клавиатуру от нервов, не зная, какой будет реакция.
― Понял-понял, ― каюсь я, ― сейчас.
Быстро подскакиваю к ноуту.
Так, вот оно. Ярко. Красиво. Привлечет внимание и в мелком рекламном виджете сайта, и фуллсайз. Серийная бляшка справа, моё имя, название цикла…
Красное и синее. Хорошо передает настроение. Там так и будет хлестать динамика, интриги нелюдей, герой, который только чудом уходит от врагов. Не уходит ― бежит, аж искры из-под подошв тяжёлых камелотов.
Мой Кирилл на фоне сарматского склепа. В одной руке кнут, от которого разлетаются красные искры, во второй…
Я едва не сажусь мимо стула.
Корона.
Она такая… странная. Нервно щелкаю мышкой, чтобы увеличить картинку.
Белое золото, три зубца, которые больше напоминают щиты, чем… что? Из левого зубца, что ниже остальных, словно выходит крупный камень. Красный, как ленты орденов, как раздавленная между пальцев ягода калины, как кровь на знамени революции. Средний зубец, самый высокий, ― синий камень. В нём небо в летний зной, течение реки и морская волна… вода-вода-вода. Правый зубец ― жёлтый. В нем порочное золото скифских могил, спелая пшеница и пересыпающийся под ветром песок бескрайних просторов. Зубец ниже среднего, но выше левого. А ещё эта желтизна… Не знаю, почему, но есть ощущение, что этот камень старше остальных.
Левый зубец, кстати, вообще словно в стороне стоит от двух других. Корона какая-то ассиметричная, но при этом ― правильная.
Красиво. Странно. Притягивает взгляд. Хочется смотреть и смотреть, изучая каждую деталь. И я бы радовался, если бы понимал, откуда она взялась.
Поэтому, не отводя взгляда, беру телефону и набираю Игорёху.
― Почему корона?
Это первый вопрос, после которого он давится очередным ехидным замечанием.
Потому что потом ― странная, какая-то сломанная тишина. Кажется, её можно потрогать пальцами.
― В смысле? ― осторожно уточняет Игорь. ― Тебе не нравится?
― Нет, нравится, но откуда она взялась?
Красный, синий и жёлтый мягко поблескивают в вечернем свете, не дают думать о чем-то другом.
Снова тишина. Потом что-то падает. Надеюсь, не Игорь. Судя по глухому тявканью и женскому голосу ― это на улице.
― Брат, не пугай меня, ― наконец-то произносит он. ― Или ты писал мне ТЗ пьяным?
ТЗ, ТЗ… Сленг, прочно вошедший в жизнь всех, кто делает что-то на заказ. «Техническое задание на иллюстрацию» звучит как-то громоздко, поэтому, дань спешке окружающего мира, сокращается до двух букв.
Судорожно вспоминаю, что там написано. Склеп был, герой тоже, кнут… Но короны точно не было.
Моё молчание Игорёху явно настораживает.
― Антон? ― Его голос странно звучит. ― Всё в порядке?
― Кажется, я заработался, ― бормочу под нос, параллельно пытаясь найти в почте письмо, отправленное ему.
Расцвеченный рекламой и списками писем экран скалится сине-белым ртом.
Нет письма. Нет.
Не теряюсь, тут же переключаюсь на телеграм. Мог туда кинуть файл, бывает, что изменяю своему занудному распорядку и скидываю материалы художнику в мессенджер. Кручу колесико, как ненормальный. В какой-то момент даже начинает болеть палец.
― Скинь номер карты, ― говорю Игорю, ― переведу деньги.
― Антон, ты…
― Всё нормально, я просто переработал. Ой, чайник! Я тебе напишу!
Он не успевает ничего сказать, как я сбрасываю связь. Разумеется, чайник ― лишь отмазка. Просто понимать, что человек ждёт от тебя ответа, но ты не можешь его дать…
Я давно научился держать себя в руках. Прежде чем налетать на собеседника с криком, что он сделал что-то не так, стараюсь перепроверить: а сам-то я нигде не ошибся?
