Аманда Сан - Чернила
И остаться в мире без него. Цветы, затянувшие пустоту в моем сердце, увяли под гнетом правды.
Снова стать одинокой.
Я закричала и замахнулась шинаем на Джуна.
- Не смей говорить это Томохиро.
- Чтобы ты погибла? Я не могу так поступить.
- Ты не понимаешь? Если он подумает, что сила убьет меня… - я рухнула на колени, по щекам текли слезы.
- Этого хватит, чтобы он оказался на грани.
Он колебался, ведь мы оба знали, что я права. Мы держали бомбу. И она вот-вот взорвется. Стоит ее тронуть, и БАМ! Все умрут.
Если кто-то один ошибется.
- Как ты поступишь? – спросил Джун.
Я почувствовала тепло пальцев Томохиро, они легли поверх моих на шинае. Он выпрямил оружие, шинай указал на горло Джуна. Что-то вязкое задело мое плечо, я заметила, что крылья Томохиро все еще раскрыты, теплые чернила скользили по моей коже, он прижался ко мне плечом, пока его ноги дрожали.
- Пора уходить, - слабо сказал он, Джун ухмыльнулся.
- Но ты понимаешь. Мы не враги.
- Всего лишь соврал мне.
Джун мрачно взглянул на меня, опустил шинай и бросил его на землю. Чернила растеклись по камням.
- Сила охотится на вас обоих, Юу. А если первым она захватит тебя?
- Я хотя бы окажусь подальше от тебя, - выдавил Томохиро.
Джун сжал ладони в кулаки, вены выступили под кожей и рядом с кандзи змеи.
Он сказал:
- Ты не знаешь, как управлять даром.
Что означало: ты можешь случайно убить свою девушку, но я не могу тебе этого сказать, ведь ты вспылишь и убьешь всех прямо здесь.
Томохиро ударил шинаем по запястью Джуна так сильно, что бамбук затрещал. Я слышала хруст кости, Джун упал на пол и закричал.
- Джун! – завопила Икеда, подбегая к нему.
- Это моя жизнь! – кричал Томохиро. – И я проживу ее так, как захочу. Я ничего тебе не должен! – он бросил шинай и схватил меня за руку, потянув к дверям замка. Он потянул двери, но они не поддались.
Я оглянулась на Джуна, Икеда обняла его, пока он корчился на земле. Он поднял голову, лицо было в грязи и поте, его пальцы цеплялись за острые камни, на которые он упал. Он был таким слабым, пока баюкал сломанное запястье, что мне стало почти жалко его. Почти.
- Ты не понимаешь, - прохрипел Джун. – Ты даже не всю поверхность того, что умеешь, видишь.
Томохиро крепко обхватил меня руками, тепло его тела столкнулось с моим, я едва могла дышать.
- Тогда мы вместе с этим разберемся, - заявил он, темные крылья хлопали по воздуху и поднимали нас вверх. Стены замка Сунпу окружали нас, и мои кроссовки оторвались от пола, пока мы взлетали. Ками бросились врассыпную, мы зависли в дюйме над гравием и помчались к дыре по другую сторону комнаты, что выходила ко рву. Крылья Томохиро ослабели, мы рухнули на поручень моста, чернильные перья таяли и капали в темную воду внизу. Томохиро склонился к воде, но я потянула его назад, и мы упали на дно моста.
Мы слышали скрип деревянных дверей, Ками открывали их, взревели мотоциклы.
Но когда врата открылись, стало видно Джуна, и мы услышали его голос, слабый и опустошенный.
- Моу ии, - сказал он. Хватит.
- Но… - сказала Икеда.
- Хватит! – взревел он. – Он вернется, когда поймет, что ошибся.
Я уставилась на него, но Томохиро схватил меня за руку и побежал, а я не сводила взгляда с Джуна, крылья его опадали каплями вниз, словно черные слезы. Мы бежали к подземному переходу, оттуда вырвались к огням пустой станции, шаги эхом отдавались в тишине.
Мы бежали, а по щекам текли слезы, размывая свет фонарей, пока мы направлялись к дому Дианы.
Глава 17
Мы молчали, поднимаясь на лифте, мои руки дрожали, когда я открывала дверь ключом. Томохиро закрыл ее, звук щелчка заполнил меня облегчением. Мы стояли в прихожей и смотрели друг на друга, покрытых чернилами, грязью и засохшей кровью.
Я хотела дотянуться до него, но боялась, что не сдержу слезы, если он меня коснется. Может, он думал так же, потому мы какое-то время просто стояли.
Он выхватил свой кейтай, брелком служила маленькая фигурка воина.
- Я позвоню в больницу, - сказал он, раскрывая телефон.
- Хорошо, - сказала я, его телефон пикал, пока он нажимал кнопки, разыскивая в Интернете номер местной больницы. Я решила, что так он намекнул, что хочет побыть в одиночестве, пока звонит, и медленно ушла в ванную. Я оставила дверь приоткрытой и слышала его голос.
- Моши мош? Юу Томохиро десу га, - сказал он. Я удивилась тому, как спокойно звучит его голос, словно ничего и не произошло.
Я включила воду и подставила руки, глядя на умывальник и слушая Томохиро. Я связана с Ками. Чернила есть и внутри меня. Я посмотрела в зеркало, отмечая полосы грязи, засохшие на коже. Я выглядела кошмарно. Пришлось дважды умыть лицо, чтобы избавиться от грязи.
Томохиро закрыл телефон, и я услышала, как он едва слышно выругался. Пока я вытирала лицо полотенцем, он приоткрыл дверь ванной.
- Они ничего не сказали мне, потому что я не из его семьи, - сказал он. – Они, видимо, решили, что я из якудза, пытающихся его найти.
- Уверена, с ним все в порядке, - сказала я.
Томохиро смотрел, как я вешаю полотенце обратно на крючок.
- Эм, - сказала я. – Не хочешь сходить в больницу?
Он покачал головой.
- Завтра.
- Ладно, - сказала я, но он смотрел так пристально, что шею начало покалывать.
Он потянулся к моей щеке, но замер, заметив, что чернила засохли на его ладонях.
- Я… - начал он.
- Все хорошо.
- Нет. Я почти подверг нас…
- Ты ничего такого не сделал, - сказала я. – Они это сделали, - он стоял и смотрел в пустоту, и я включила воду вместо него и отошла в сторону.
Он вымыл руки, черные чернила стекали в раковину.
- Предлагаю выпить чаю, - сказала я.
- Хорошо.
Я прошла на кухню и открыла холодильник, схватив бутылку чая из черных соевых бобов и разлив ее в два стакана. Томохиро выключил воду и присоединился ко мне на кухне, его руки и лицо были порозовевшими. Он обхватил двумя руками стакан, но не пил. Только смотрел.
Я тихо сказала:
- Не рисуй больше, Томо.
Он прошептал едва слышно:
- Я не могу.
- Знаю, но…
- Я, правда, не могу, - сказал он. – То, что Такахаши сказал он снах и голосах… все это правда. Я могу и не рисовать больше. Чернила все равно будут использовать меня, - он вытянул руки, покрытые бледными следами чернил.
- Но…
- Они не прекратят воздействовать на меня, пока я не сдамся, пока они меня не разрушат.
Я чувствовала пустоту, словно все мои знания японского вытекли на пол, и я не могла ничего понять.
