Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ) - Зикевская Елена
Бархатный голос Джастера увлекал за собой и рисунки из книги Аурзуса оживали перед моими глазами. Я словно воочию видела удивительный и сказочный мир, который когда-то был.
А сказка продолжалась. Шут не просто умел, он любил рассказывать такие истории.
— В лесах бродили единороги и златорогие туры, в предгорьях жили грифоны, в горах — огромные орлы, в степях паслись табуны пегасов и серебряных ланей, в морях царили левиафаны и морской народ… Это был чудесный, волшебный, удивительный мир. Боги ходили среди людей, и от их союзов и любви рождались те, кто становился небожителями и покровителями рода человеческого. Маги и небожители писали волшебные книги по магическим искусствам, создавали чудесные вещи и зачаровывали предметы. Камни силы, дарующие своим хозяевам повышенную способность к определенной магии. Различные амулеты, обереги и талисманы, призванные защищать и помогать своему владельцу. Летающие ковры и повозки, чтобы передвигаться по воздуху. Волшебные посохи как обязательная вещь любого уважающего себя мага. Плащи и капюшоны, которые делали человека невидимым для других. Блюда, всегда полные едой. Неразменные монеты, которые всегда возвращались к своему хозяину, хотя за такое колдовство жестоко наказывали. У некоторых вещей даже были имена по имени их создателя. Например, магические зеркала Митамира, с помощью которых волшебники и маги могли разговаривать друг с другом на расстоянии или видеть прошлое и будущее. А вот Живое оружие всегда получало личное имя от своего владельца. Ещё были кубки Барлока, предупреждающие хозяина о яде…
Джастер говорил, но у меня внутри зудело беспокойство.
Зеркало не давало мне покоя. Хотя это простое зеркало, а не волшебное, — я бы почувствовала магию, я же ведьма! — мне вновь стало стыдно, что я не сказала о находке Джастеру.
Словно… словно нарочно обманула его…
А воин продолжал рассказ.
— Конечно, были и тёмные народы. В лесах, горах, болотах, морях… Страны, где люди поклонялись тёмным богам, маги, служившие могучим демонам. Тёмные искусства тоже не стояли на месте. Магия смерти, демоноведение, проклятия и кровавые ритуалы жертвоприношений, искусство колдовства и ведьмовства, чёрные гримуары, сводящие с ума неподготовленных магов… Много всего было тогда в мире. Боги и демоны покровительствовали живущим. Мир жил и развивался в балансе и равновесии светлых и тёмных сил. Это было время расцвета волшебства и магии.
— Но почему… почему всё изменилось? — тихо спросила я, боясь спугнуть настрой Шута.
— Вера, Янига. — воин негромко вздохнул. — Я же говорил тебе: вера — это то, что даёт людям силу волшебства. Нельзя заставить кого-то уверовать, верить и доверять против воли. Шанак и Датри установили законы этого мира. Законы, переступить которые не могут даже они сами. Это одно из непреложных правил Игрока. Боги и демоны следили за этим миром и населявшими его народами. Они могли направлять и соблазнять, подталкивать и указывать, карать и миловать, казнить и награждать. Наверно, в какой-то момент они заигрались, забыв о правилах, и народы стали терять веру. Любое сомнение в вере легко толкает в тёмную сторону, отрицание и неверие. А без веры… Без веры в богов в этой войне смогли выжить только люди.
— И метавиты, — тихо добавила я, тут же прикусив язык.
Но Джастер не рассердился на моё вмешательство.
— Да, и метавиты. Волшебные народы и существа не могли жить без прямой поддержки своих покровителей. Великая война стала для них последней битвой, а Завесу богов не пережили последние из выживших. Мир очень многое потерял. А люди… Люди, лишённые веры и ведомые страхом, уничтожали всё, что ещё оставалось от прежнего волшебства. И всех, кто нёс в себе искру магии. Приграничье стало Проклятыми землями, которое были безлюдны и безжизненны много столетий… Впрочем, об этом я уже говорил.
Он замолчал, и я ждала, чутьём понимая, что это не конец истории.
— Но кое-что всё же сохранилось. Редко, очень редко, но можно найти старые книги и волшебные вещи. Но этим не хвастают направо и налево. Там, за горами, ради обладания такой книгой или предметом не остановятся не перед чем.
Да уж… И Живой меч тому доказательство. Только вот Джастер взял и просто так отдал его мне.
Надо всё-таки сказать ему про зеркало.
Хоть оно и не волшебное, зато на душе будет спокойнее.
Точно. Так и сделаю.
Скажу ему. Утром.
Вот. Даже на душе легче стало…
— Ты поэтому пришёл в Эрикию? Чтобы спрятать свой меч?
— Нет. У меня тогда его не было. Я нашёл его по пути, потом расскажу, как-нибудь. А Эрикия… В хрониках говорилось, что в Нуне была огромная библиотека магических книг. Я думал, что она погибла, но в одной летописи нашёл упоминание о том, что белые маги скрыли её, чтобы сохранить знания для потомков.
Целая библиотека волшебных книг? Таких же удивительных, как те, что он носит в своей торбе?
Я не могла себе этого представить. Книжная лавка и дом господина Эрдорика были пределом моего воображения.
— Ты хочешь её найти? Но почему здесь? Почему не…
Джастер невнятно хмыкнул.
— Если верить летописям, то Нун располагался на побережье Энийского океана. Когда началась Великая война, именем богов и волей сильнейших магов города земля встала на дыбы, поднялись горы, реки изменили свои потоки и путь на побережье был навсегда отрезан для остального мира. Никто не знает, что стало с теми, кто остался в Нуне.
— И причём здесь Эрикия? У нас же нет гор со всех сторон. И ни про какой океан я никогда не слышала. И городов с таким названием у нас тоже нет. Ты же сам мне карту показывал!
— Тысяча лет — это большой срок, ведьма. Память людей намного, намного короче. Люди постарались забыть всё, что было до Войны Богов. И потому придумали новые сказки и легенды.
— Джастер…
— Я надеялся, что Нун скрыт в пределах Эрикии. Но раз даже ваши волшебники ничего про это не знают, значит, библиотека до сих пор не найдена. У вас очень тихая страна, Янига. Никто ничем не интересуется, все живут в своих деревнях и дальше соседних городов даже носа не кажут. Вы все здесь тихие настолько, что там, за горами, об Эрикии даже не знают. А вы, между прочим, очень богато живёте. Леса, реки, горы, поля, — для всего место есть. Хочешь — охота, хочешь — рыбалка, земля жирная и плодородная, хлеба и овощей всем хватает. Крестьяне не бедствуют, бродяг с нищими днём с огнём поискать, и даже ворьё в городах ленивое. Да и золото у вас в ходу. Но это не удивительно. Удивительно, что народ у вас прижимистый. Шутов с менестрелями, да актёрами бродячими не слишком жалуют, медь чаще серебра кидают. А то и вовсе ты им целый вечер песни пой, а тебя только покормят да на ночлег пустят.
— Разве это плохо? — мне стало обидно и за Эрикию, и за других людей. Можно подумать, что это забытая нищая деревня на три дома в глуши, где одни жадины живут.
— Как посмотреть. — Воин пожал плечами. — Если бы не торговцы, о вас бы, наверно, даже в Сурайе забыли. Хотя нет, эти не забудут… Им пока просто не до вашей милой страны, они с другими соседями воюют.
— Мы тоже воевали, — сердито буркнула я. — Отец нашего короля ещё с Сурайей воевал, мне Холисса рассказывала.
— Это сколько лет назад было?
— Давно. До моего рождения ещё. Даже Холисса ребёнком была. А что?
— Да нет, ничего. Повезло тебе, радуйся, что в мирное время росла. Если картам верить, то вы со всех сторон горами окружены, только на юге с Сурайей граница есть. По ту сторону гор всё куда веселее. Ирдорин и Акксасса, к примеру, уже лет двадцать между собой воюют, что-то поделить не могут. Перевороты, войны, набеги, грабежи, интриги, то мор, то голод, то болячка какая заразная на полстраны. Люди днём и ночью с оружием ходят, дома как крепости, в город попасть — чуть ли не через дыбу… Но они от вас далеко, на юге, так что вам боятся нечего. Сурайе от Аккассы сейчас достаётся, вот они к вам и не лезут, своё защищают. А так давно бы с новой войной пришли. Но вы тут расслабились, даже армии приличной нет. Думаю, ваш нынешний король и дня бы не продержался.
