Кассандра Клэр - Город праха
— Я не могу придумать руну просто так, лишь потому, что от меня этого ждут, — сказала она, опуская карандаш. — Нужна идея.
— Какая идея? — спросил Люк.
— Я не знаю, какие руны уже существуют. Дайте мне понятие, идею, которую должна обозначать новая руна, тогда я попробую ее нарисовать.
— Вообще-то, мало кто помнит наперечет все существующие руны… — начал было Алек, но его вдруг перебил Джейс.
— Бесстрашие. Нарисуй бесстрашие, — сказал он, и добавил, встретив ее удивленный взгляд: — Руны, придающие храбрость, существуют, но нет таких, которые полностью лишают страха.
Люк с Алеком изумленно уставились на него.
— Слушайте, я сказал первое, что пришло мне в голову. Насколько я помню, такой руны нет. И я не вижу в ней никакого вреда.
Люк пожал плечами:
— Ладно, пусть будет бесстрашие.
Клэри вытащила из коробки темно-серый карандаш, прикоснулась его кончиком к белому листу и стала представлять абстрактные формы и переплетения линий, знаки из Серой книги — древние и прекрасные воплощения языка, слишком совершенного, чтобы быть облеченным в слова. В ее душе зазвучал тихий голос: кто ты такая, почему возомнила, будто владеешь языком небес?
Кончик карандаша заскользил по бумаге, ведя четкую линию. Сердце екнуло. Клэри подумала о маме, о том, как она сидела перед мольбертом, задумавшись, и воплощала свое видение мира масляными красками. Кто я? Я дочь Джослин Фрэй. Бесстрашие, бесстрашие… Клэри повторяла про себя единственное слово, и карандаш уверенно скользил, словно сам вел ее руку. Закончив, Клэри окинула взглядом результат.
Руна бесстрашия представляла собой сплетение вихрящихся линий — знак стремительный и обтекаемый, как парящий орел. Клэри вырвала страницу и продемонстрировала руну окружающим:
— Готово.
Наградой ей был скептический взгляд Люка и едва заметно расширившиеся глаза Джейса.
— Круто, — сказал Алек.
Джейс встал, подошел к Клэри и взял из ее рук лист с рисунком:
— И что же, она работает?
Клэри не знала, в самом ли деле Джейс хочет это знать или просто пытается уязвить ее.
— В смысле?
— Ну, пока я вижу просто рисунок. Нельзя сделать бесстрашной бумагу. Руну надо опробовать на ком-то из нас.
— Сомнительная идея, — произнес Люк.
— Превосходная идея! — заявил Джейс, закатывая рукав. — Стило при мне. Ну, кто хочет мной заняться?
— Хорошая формулировка… — пробормотал Магнус.
Люк встал:
— Нет, Джейс. Ты и так ведешь себя, будто никогда не слышал слово «страх». Даже если руна подействует, мы не увидим разницы.
Алек прыснул. Джейс только улыбнулся жесткой, недоброй улыбкой:
— Я слышал слово «страх», просто предпочитаю думать, что ко мне оно не имеет никакого отношения.
— В том-то и беда, — сказал Люк.
— Попробовать на тебе? — предложила ему Клэри, по Люк покачал головой:
— На нежить знаки не действуют. Демоническая энергия нейтрализует всякий эффект.
— А попробуй на мне, — вдруг вызвался Алек. — Мне бы пригодилось бесстрашие. — Он снял куртку, бросил на табурет перед пианино и подошел к Джейсу: — Давай наноси знак.
Джейс посмотрел на Клэри:
— Может, лучше ты?
— Нет. Я рисую на бумаге, а ты лучше умеешь наносить знаки по-настоящему.
Джейс пожал плечами:
— Давай руку.
Алек послушно закатал рукав свитера. Выше локтя у него уже был постоянный знак — изящный свиток, дарующий идеальное равновесие. Все подошли, чтобы посмотреть, даже Магнус. Джейс осторожно вывел руну бесстрашия. От обжигающего прикосновения Алек слегка поморщился. Закончив, Джейс полюбовался результатом своих трудов и сунул стило обратно в карман:
— Выглядит неплохо. Правда, пока непонятно, работает или нет.
Алек поднял глаза и обнаружил, что все уставились на него.
— Ну? — спросила Клэри.
— Что «ну»?
— Ты что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь изменилось?
— Да нет, пока ничего, — ответил Алек, подумав.
— Значит, не сработало, — вздохнул Джейс.
— Необязательно, — сказал Люк. — Просто прямо сейчас Алеку нечего бояться.
Магнус окинул Алека взглядом и вскинул брови.
— Гав! — сказал он.
Джейс улыбнулся:
— Давай, Алек, напрягись и вспомни. Должна же быть у тебя какая-нибудь фобия. Чего ты боишься?
— Пауков? — предположил Алек после паузы.
— У тебя где-нибудь живет паук? — спросила Клэри у Люка.
— Откуда я возьму вам паука?! — спросил Люк с раздражением. — Я похож на того, кто их коллекционирует?
— Не обижайтесь, но есть немного, — сказал Джейс.
— По-моему, эксперимент с самого начала был глупым, — кисло протянул Алек.
— А темноты боишься? — спросила Клэри. — Хочешь, запрем тебя в подвале?
— Я Охотник на демонов, — сообщил ей Алек преувеличенно спокойным тоном. — Разумеется, я не боюсь темноты.
Других предложений уже не последовало, потому что в дверь позвонили.
— Кто это? — спросила Клэри Люка. — Саймон?
— Нет, днем он прийти не может.
— Точно! — Клэри никак не могла свыкнуться с мыслью, что Саймон больше никогда не выйдет на солнечный свет. — Мне открыть?
— Нет, — сказал Люк и со стоном поднялся. — Я сам. Наверно, покупатели интересуются, почему не работает магазин.
Он подошел к входной двери, распахнул ее и застыл па пороге. Раздался раздраженный женский голос, и в дом вошли Изабель и Мариза Лайтвуд. За их спиной возникли угрожающая серая фигура Инквизитора и еще один смутно знакомый человек — высокий и плотный, с темными волосами, оливковой кожей и густой черной бородой. Клэри видела этого человека на фотографии, которую показывал ей Ходж. Роберт Лайтвуд, отец Изабель и Алека.
Магнус резко вскинул голову. Джейс заметно побледнел. Алек окинул взглядом сестру и родителей, и глаза его потемнели. Он сделал шаг вперед и встал посреди комнаты.
Мариза явно не ожидала увидеть своего старшего сына в доме Люциана Греймарка.
— Алек! Как ты тут оказался?! Я ведь ясно сказала тебе…
— Мама! — перебил ее Алек решительным тоном. — Папа! Я должен вам сообщить одну важную вещь. — Он вдруг улыбнулся. — У меня роман.
Роберт Лайтвуд посмотрел на сына с некоторым раздражением:
— Алек, сейчас не лучшее время для разговоров о твоей личной жизни.
— Сейчас самое лучшее время. Дело в том, что у меня не просто роман. Я встречаюсь с нежитью. А именно с…
Магнус сделал быстрое движение пальцами. Вокруг Алека возникло еле заметное свечение, он закатил глаза и рухнул на пол как подкошенный.
— Алек! — вскрикнула Мариза.
