Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)
Хм. А может, — чем чёрт не шутит! — это не совсем мои эмоции? Просто вот так болезненно-остро я обычно воспринимала ощущения Инга. Наверное, именно потому, что они чужие и непривычные.
Впрочем, в тот момент меня всё это волновало мало. Ну, подумаешь, мужчина у меня чувствительный и сострадательный; я бы совсем не удивилась, найдя такую черту в характере дорийца, уж очень она ему подходила. Главное, стоило ему меня крепко обнять, и это ощущение пропало, мне стало хорошо и уютно.
В таком положении мы и замерли: Инг и прижавшиеся к нему с двух сторон мы с Амандой. Мужчина гладил девочку по голове, губами прижимался к моему виску и щекотал его дыханием. Просто тихая семейная идиллия.
И лучше не представлять, что при виде подобной картины могла сказать мама! А уж про Семёна вообще лишний раз вспоминать опасно: вдруг накликаю.
Идиллия продолжалась недолго, её прервало пиликанье прибора с руки девочки. Я с неохотой отклеилась от Инга и приступила к своим не очень профессиональным обязанностям. По счастью, у девочки (не считая нескольких мелких царапин и ушибов) наблюдались только некоторые последствия шока, — впрочем, минимальные и полностью обратимые, — и всё тот же лёгкий авитаминоз. Халтурила их докторша, определённо — халтурила.
Кстати! Я-то получается тоже халтурю. Надо бы всему коллективу витаминчиков прописать, за компанию с пострадавшей.
— Ну вот, видишь, всё нормально, — ободряюще улыбнулась я. — Сейчас я тебе дам одно лекарство, чтобы всё было не просто нормально, а очень хорошо, и мы пойдём пообедаем. Ты голодная?
На это она торопливо закивала. Ещё бы! По меньшей мере, восемнадцать часов просидела под кроватью. Есть и спать она должна хотеть очень сильно. Я ввела ей лекарство, дабы полностью нивелировать все последствия шока, проверила второго клиента, процесс восстановления которого продвигался согласно штатному расписанию и без осложнений, и мы втроём отправились питаться.
После обеда клюющий носом ребёнок был определён в одну из свободных кают, а экипаж собрался на совещание в рубке.
— Ну что, Макс. Теперь все в сборе, рассказывай давай, что там за гниль? И, самое главное, чем она нам грозит, — мрачно велел Этьен.
— Я, честно говоря, не знаю, — смутился наш гений. — Это только теория, — поспешил оправдаться он со своей обычной улыбкой. — Я на неё случайно наткнулся в одном закрытом НИИ, я иногда их базы читаю, у них есть ряд очень интересных разработок. Так вот, эта теория была призвана объяснить вот такие исчезновения кораблей, как то, что произошло с «Молчуном». Темпоральная гниль — это продукт жизнедеятельности чёрных гоблинов.
— Всё, Макс, — после двухсекундной паузы процедил кап-три. — Доигрался. Первой же оказией пошлю в ближайший госпиталь на курс лечения, у тебя уже обострение.
— Да я не придумываю! — возмутился наш пилот. — Хотите, я вам исходники покажу? Вот они, все исследования, они у меня тут отдельной кучкой лежат!
Анализ исходников заставил всех присутствующих облегчённо выдохнуть. То есть, про гниль и гоблинов там тоже было, но последняя версия была кем-то высказана от безысходности, а наш пилот, разумеется, уцепился именно за неё и выдвинул как основную.
По версии этих ребят, в чьих базах периодически пасся Макс, в гиперпространстве существовала жизнь.
Вернее, нет, начать стоило не с этого.
Корабли порой имели нехорошую привычку исчезать в неизвестном направлении. Причины бывали разные: пираты, пресловутые «ошибки навигатора», обычные технические неисправности. Но порой случалось то, что произошло с «Молчуном»: корабль появлялся через продолжительное время в непредсказуемой точке пространства. Причём в большинстве случаев такая беда случалась с небольшими корабликами, а находились они на поверхности крупных космических тел, причём в состоянии, которое не позволяло определить причину гибели, а расшифровка данных чёрных ящиков ничего не давала.
Внятных предположений не было долгое время, до прошлого года, когда один из таких кораблей не был найден крупным военным кораблём. Это был такой же пограничник, как и мы, просто дислоцировался он на другой границе Федерации, с другой стороны к которой примыкал потенциальный противник из числа негуманоидных видов, отношения с которым были весьма напряжёнными. Военные, запеленговав сигнал о помощи, по инструкции организовали спасательную операцию. Условия находки совпадали вплоть до мелочей, даже пресловутый электромагнитный импульс был засечён спутниками слежения. Небольшой частный кораблик был найден и после поверхностного изучения подобран на борт. На корабле выживших не было, зато нашлась некая субстанция, чертовски похожая на ту гадость, которая расползлась по «Молчуну». Действительно, очень похожей; там имелись подробные изображения.
Военные — ребята простые, живущие по уставу. Естественно, никаких средств для анализа странной субстанции на патрульном не нашлось и, посовещавшись с базой, они решили прыгать к ближайшей военно-исследовательской станции. Это был последний случай выхода «Майского грома» на связь. Патрульный ушёл в прыжок, и из него не вышел. Почему нам, собственно, и рекомендовали оставаться на месте.
По мнению учёных, эта субстанция представляла собой некую жизнь, обитавшую в гиперпространстве, в которую вляпался человеческий корабль. Вариант о том, что жизнь эта в нормальных условиях обитала на какой-то планете в форме микробов, а потом выдавала вот такую реакцию на гиперпрыжок, тоже рассматривалась, но вызывала здоровый скептицизм. Попадали-то корабли из разных систем, летели в большинстве своём вполне безопасными и традиционными маршрутами; если бы эти микроорганизмы попали туда на густонаселённых мирах, случаев исчезновения было бы гораздо больше. Даже если бы имелись какие-нибудь ещё неординарные факторы, провоцировавшие наблюдаемую реакцию.
Так что основной версией было всё-таки столкновение с чем-то неизученным в гиперпространстве. Вариант с его агрессией тоже упоминался, и тоже как маловероятный. Рабочей считалась версия о попадании этого организм в корабли в момент прыжка, когда объект из нашего пространства переходил в гипер. Организм выдавал стрессовую реакцию, порождающую пространственно-временное искажение, а в момент выхода из привычных измерений в наши — другую, связанную с появлением вот этого образования. В виду отсутствия материалов для исследования всё это были только теории, которые высшее военное командование восприняло с некоторым скептицизмом (и их можно было понять), и не стало пока ни о чём таком предупреждать личный состав. Хотя ориентировка, судя по реакции операторов с базы, разослана была.
