Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)
— Ты — невозможная, упрямая девчонка! Если думаешь, что это — достоинство, ты ошибаешься. — Он поднялся, вернулся к окну.
Я думала, он разозлится, но Влад остался спокоен.
— Помни, что я сказал тебе, Полина, — произнес он, не глядя на меня. — О третьем нали. Будущему трудно сопротивляться.
— Я пророчица. И знаю, что любое будущее можно предотвратить. Именно этим ценен мой дар.
Оставить за собой последнее слово в разговоре с Владом — особый тип удовольствия. И, пока он не успел ответить, я покинула его бордовую спальню.
Глава 21. Негритята на солнцепеке
Впрочем, я уже совсем забыла, каким настойчивым может быть Влад, если что задумал. Никакие доводы и отказы не останавливали его никогда. Со следующего дня он буквально начал свое маниакальное преследование: подвозил меня до работы, забирал у «Скрепки», пытался общаться на отвлеченные темы, чем окончательно вгонял меня в ступор.
Глеб, напротив, меня всячески избегал. Я списала это на наше с ним безумие в Ельце и не докучала. Без Глеба в доме атли было скучно, но лишний раз напоминать о себе не хотелось — ему и так досталось в жизни. Оставалось лишь надеяться, что когда‑нибудь он все же забудет, и мы сможем общаться нормально, как друзья.
А в целом чокнутая жизнь закончилась, обросла обыденностью без видений, охотников и ясновидцев. У меня, наконец, было время нормально обо всем подумать. Филипп выдал неутешительную новость: без кена ясновидца не прожить долго. Сказал, что я сама почувствую, когда ослабею. Видений не будет — хоть один плюс. Впрочем, вряд ли Влад обрадуется. Да, и слабость не принесет ничего хорошего.
А если я умру?
Думать об этом решительно не хотелось. Как представила довольное лицо Влада и язвительное «я же предупреждал», сразу тошно становилось. А еще не знала, смогу ли свести с ума человека. То есть смогу, наверное — я еще помнила то безумное притяжение к Тане, желание коснуться, выпить ее силы. Но что будет потом? Я же себя изведу угрызениями совести!
Глеб говорил, что не думает, отключается. Интересно, как у него выходит? Сказать‑то легко, а вот сделать…
Я приказала себе не брать в голову. Во всяком случае, пока. Слабости я не ощущаю, даже наоборот, бодра, как никогда. Вот придет слабость, тогда и подумаю.
В одну из пятниц Влад, как всегда, заехал за мной к пяти. Я привычно открыла дверцу черного авто и уселась на переднее сиденье. Разговаривать желания не было, день выдался напряженным, Анатольевич злился и раздражался по каждому поводу, поэтому мы с девчонками старались держаться ниже травы. Впрочем, я‑то была ближе всех к боссу, вот и доставалось.
Вечер пятницы хотелось провести в тишине и покое, а именно выспаться. Включить какой‑нибудь старый фильм из тех, что я так любила, и уснуть под теплым пледом.
Но у Влада были, похоже, другие планы.
Сегодня он тоже молчал. Сосредоточенно вел машину, даже ни разу не взглянув на меня и, казалось, думал о чем‑то неприятном.
— Что‑то случилось? — осторожно спросила я, а потом поняла, что мы направляемся вовсе не домой. Автомобиль свернул вправо и выехал совершенно на другую трассу. Редкие кореженные деревья на обочине и отсутствие попутных машин. — Мы едем к очагу?
Влад кивнул, не отвлекаясь от дороги.
Избегает смотреть на меня? Снова напортачил? Почему‑то стало холодно внутри. Безнадежно.
— Зачем?
— Я женюсь сегодня.
И снова этот тон — спокойный и бесстрастный.
На этот раз мне стало жарко. Жар обосновался в голове — в районе затылка, медленно стекая за воротник. Дорога приближала нас к очагу — неумолимо и безжалостно. Конечно, есть ведь специальный ритуал — венчание.
Я отвернулась к окну и посмотрела на скомканный и грязный снег на полях, похожий на испачканную черным мокрую вату.
Зачем он говорит это? Проверка? Хочет посмотреть, как я отреагирую на новость?
Лара, наверняка, счастлива. Что ж, я выдержу. Порадуюсь за них и забуду. К черту все!
— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Влад, и я вздрогнула. Повернулась к нему и как можно более приветливо выдала:
— Поздравляю!
Улыбнулась. Было трудно — жар спустился в грудь, душил, перекрывал воздух, жег пищевод. Это все проклятие, повторяла про себя, чертово проклятие. Если отбросить его, мне все равно. Я не люблю Влада, больше нет. Пусть будет счастлив с Ларой и своими амбициями. Нали, чернокнижники, охотники — мне все равно.
— Ты очень стараешься, — усмехнулся он, — но выходит плохо.
— Что выходит плохо? — нахмурилась я.
— Тебе совершенно не хочется меня поздравлять.
Я пожала плечами, вновь отвернулась. Смотреть на Влада было трудно, почти невыносимо. Он специально так поступает — наверняка нравится мучить меня. Еще неизвестно, сколько длится церемония. Странно, он даже не нарядился. Собрался переодеваться там, на холоде?
— Ты не выглядишь празднично, — зачем‑то сказала я.
— Ритуал венчания отличается от того, что происходит в ЗАГСе, — пояснил он. — Одежда — не главное.
— А что главное? — почти со злостью спросила я.
Хотелось добавить: главное пригласить бывшую подружку, с которой связывает проклятие вечно хотеть друг друга. Но я смолчала. Рисковала выдать себя, а это меньшее, чего мне хотелось.
Мы свернули к пустырю и припарковались у высокого забора. Влад выбрался первым, а я дала себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, вернее, попытаться уложить их в голове.
Зачем я здесь? Убежать, что ли… Ну, уж нет! Не доставлю им такого удовольствия. Буду улыбаться, поздравлять и делать вид, что рада. А потом поставлю жирную точку. И, наконец, забуду Влада. Так даже лучше — теперь у меня не будет искушения поверить ему.
Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Слишком переусердствовала — она громко соединилась с кабиной.
— Красоваться не перед кем, — ответил Влад, помогая мне передвигаться по грузному снегу. — Гостей не будет.
— Разве невеста не хочет хорошо выглядеть? И чтобы хорошо выглядел жених?
Влад пожал плечами.
— А она хочет?
От пристального взгляда стало не по себе. И не стыдно меня мучить? Он всегда был проницательным, и вряд ли я смогла скрыть эмоции. Слишком ярко я выражала чувства, а держать себя в руках — наука, неизведанная и непонятная.
— Думаю, тебе стоит спросить ее…
— Вот я и спрашиваю.
Я остановилась. Застыла на месте. Его слова рассудок не воспринимал и выдавал в сознании error. Влад обнял меня, приподнял подбородок, заставляя смотреть в глаза. Прикосновение прохладной кожи перчатки было на удивление приятным, чарующим.
