Вики Филдс - Ложь (СИ)
— Я думаю, он от тебя без ума. Он больше нигде не гуляет с девушками.
Кроме мисс Вессекс.
— … и он даже не читает письма поклонниц.
Да он и раньше их не читал, Нарцисс.
— Кстати, — письма Кэри Хейлу напомнили мне кое-о-чем, — я принесла те конфеты, которые он мне отдал, хочу, чтобы ты попробовала.
— Вот видишь, — торжествующе щелкнула пальцами Джен, словно и не слыша о конфетах. — Он просто без ума от тебя.
Я закатила глаза:
— Он просто ненавидит сладкое, вот и все. И он не стал никому об этом говорить, чтобы ему не прекратили дарить подарки…
— Ты говоришь так, словно собираешься использовать его до конца жизни, — со смешком сказала Дженни, с усилием отскребая от противня остатки подгоревшего пирога. Вода брызгала в разные стороны, но подруга не замечала: — Я уверена у него есть так же много других талантов, которые тебе пришлись бы по душе.
— Боже, он говорит точно так же.
* * *Я проснулась, затаив дыхание. Дженни спала рядом уронив голову мне на плечо. Я хотела разбудить ее, но меня парализовал страх: я видела чью-то фигуру, вырисовывающуюся на фоне окна. Кто-то проник в дом? Или это моя галлюцинация?
Я дотянулась до лампы на столике, и щелкнула включателем, но он не работал. В панике я начала нажимать на кнопку, но ничего не происходило, затем, свет внезапно ослепил меня из-за того, что возле моего лица, вспыхнул огненный шар. Я вскрикнула, вжимаясь в спинку дивана, обернулась на Дженни, но она куда-то исчезла.
В центре гостиной стояла та самая девушка, чудовищно похожая на меня. Ее глаза горели безумством; она медленно пошла ко мне, открывая и закрывая рот, словно произнося слова. По ковру, где она шла, стал заниматься огонь. Пламя лизнуло ножку столика, и поднялось наверх; до моего носа донесся запах гари, одежда взмокла от жара. Я понимала, что это сон, но в моей голове скопился сгусток страха, и он пульсирующее стал разливаться по телу.
Это сон, и я прикусила губу, чтобы не заорать — Дженни спит рядом, и она тут же подскочит, увидев, что я не в себе; лучше проснуться первой, и чтобы это сделать я ущипнула себя за тыльную сторону ладони, так сильно, что на глаза выступили слезы. Вместе с этим, я услышала оглушающий вопль Кэри Хейла у меня в голове; он кричал и вопил, и его голос был пронизан ужасом; я не шевелилась, продолжая вжиматься в диван, и краем глаза заметила какое-то движение с внешней стороны окна — кто-то пытался проникнуть в дом. Кэри Хейл звал меня, изо всех сил тарабаня по стеклу. Мой рот приоткрылся, я хотела бы сказать ему чтобы он ушел, но мое горло раскалилось от горячего воздуха — девушка-двойник, стояла в метре от меня. От ее горящей юбки разливался жар, заставляя мое лицо гореть, и я зажмурилась, приказывая себе ни за что не кричать, а когда открыла глаза, ее лицо было прямо перед моим — всего в нескольких сантиметрах — в ее глазах я видела себя. Наклонившись ко мне еще ближе, она открыла рот, и быстро зашептала:
— Ты должна убить Кэри Хейла. Ты должна убить Кэри Хейла. Ты должна убить Кэри Хейла… — я вжалась в диван, и зажмурилась, чувствуя, что, если продолжу смотреть в ее страшные, безумные глаза, я просто сойду с ума. Ее рука легла мне на затылок, а горячее дыхание прошлось по щеке, останавливаясь у виска: — Или он убьет тебя.
Моя кожа накалилась до предела, мои кости превращались в раскаленную лаву, под ее пальцами. Я закричала, не в силах сдерживать боль в себе. Руки двойника, схватили меня за голову, заставляя смотреть на нее; наши лбы соприкоснулись, заставляя мой мозг гореть в агонии.
— Или он убьет тебя.
Я кричала так громко, что на глаза навернулись слезы, а дыхание стало тяжелым, прерывистым. Потом, мое тело внезапно покрылось мурашками холода, и открыв глаза, я поняла, что Дженни плеснула мне в лицо стакан холодной воды. Я почти не видела ее — мой взгляд был рассредоточен. Я не могла ей ничего сказать, потому что горло по-прежнему горело огнем.
А в следующее мгновение, меня тряхнуло из одной стороны в другую — я сидела на переднем сидении в машине Дженни. Она внимательно следила за дорогой, вдавливая педаль газа в пол.
— Куда ты едешь? — Я произнесла эти слова так медленно, словно у меня в горле застряла кость.
— В больницу. Твоя температура — сорок градусов.
Мне нечего было ответить на это. В моей голове был омлет из мозга, а в жилах до сих пор бурлила кровь. Мне хотелось закрыть глаза и уснуть, но боль была просто невыносима.
— Скай, держись. Мы скоро будем в больнице. — Я с трудом открыла глаза, чтобы посмотреть, где мы находимся. — Я не знаю, что случилось… я пошла на кухню, поставить разогреть пиццу, мы же договорились не спать до пяти утра… потом, я услышала твои крики, и примчалась в комнату… я не знаю, что произошло…
Я не могла разобрать, что она говорит: в моих ушах шумела кровь, и мне было горячо и холодно одновременно.
Дженни не смотрела на меня — она следила за дорогой.
— Сейчас поворот, и мы будем в больнице… все будет хорошо, Скай!
Я разлепила веки. Машина сворачивала, делая поворот на девяносто градусов — с правой стороны был небольшой овраг, уходивший в лес.
— Осторожнее… — прохрипела я, с трудом сглатывая.
Джен наклонилась в мою сторону:
— Я не услышала, что ты произнесла.
— Осто…
Свет фар выхватил из темноты чей-то силуэт.
— Скай, я не…
Мое тело словно окунули в прорубь.
Дженни! Осторожнее! Дженни! Не тормози! Не тормози! Нет!
Она закричала, изворачиваясь от какого-то человека, который стоял точно посреди дороги, не боясь, что кто-то может сбить его на смерть. Машину тряхнуло в сторону, и она скатилась в овраг, впечатавшись капотом в дерево. Дженни упала на руль, потеряв сознание, и тишину прорезал визгливый звук гудка. Я с трудом повернула голову, и увидела, что он идет к машине, медленным, размеренным шагом.
Год за годом, Энджел. Ты заплатишь за все, что натворила…
Я знала, что он идет ко мне со зловещей усмешкой.
Мой желудок скрутило.
Я ведь говорил, тебе, Энджел.
Глава 14
Интересно, как это — покончить со всем этим, подумала Эшли Хардман, забираясь на подоконник своей комнаты, и свешивая ноги вниз. После того как она вернулась домой из Франции она часто думала о том, чтобы прекратить все это — поток мыслей и воспоминаний в ее голове, неумолимо истязающий ее душу, но ей все не хватало сил сделать это с собой.
Она соскользнула вниз, на траву, и упала на спину. Всхлипнула, но не от боли, а от безысходности. Она так устала от происходящего — от зависимости, от того, сколько ошибок совершила, и от того, что больше ей некому довериться.
