Ведьма и бог - Стоун Лив

Думаю о нем, о слегка кривоватой и неловкой улыбке, ямочке на левой щеке, теплом теле и волчьем взгляде, защите, которой окружает семью.

– Деймос, прекрати! – начинаю более уверенно. – Оглянись! Ты не оружие Зевса! Ты достойный и праведный бог!

Замерев, тень поворачивается. Надеюсь, это означает, что он пощадит ведьм позади меня, но не собираюсь проверять. Я не отпущу его. То, что он набросился на меня, – хороший знак. Знаю, что он не утратил разум.

– «Прикажи, и я выполню» – ты мне сам это сказал! Я приказываю тебе остановиться!

Хочу чувствовать, как пульсирует его ихор в моей ладони.

Чувствовать, как пульсирует его ихор…

Ихор. У меня есть его ихор! Не знаю заклинания, которое позволило вернуть Гекату, но у меня все еще есть его ихор. И своя кровь. Вспыхнувшая надежда заставляет сиять ярче. Не хочу знать, что будет со мной, – вероятно, окажусь в царстве Аида, и это будет не худший конец, – зато у Деймоса появится шанс. Арес все равно не отпустит меня живой, если ничего не сделаю.

Если хочу быть сильной, то буду сильной.

Смотрю в глаза тени, которая окружает меня, и резко опускаю кончик золотой капли на ладонь. Из раны появляется капля красной крови. Сжимаю пальцы в кулак и протягиваю ему.

– Услышьте мою молитву, Геката и ведьмы, обменяйте мою кровь на ихор, пусть он вернет Деймосу тело!

Тоненькая красная струйка, сбегающая вниз, изменяется. Из моей руки вытекает обжигающее золото. Кулон уменьшается по мере соприкосновения с ним моей крови. Ихор опутывает тень, как лиана. Сущность пугается и пытается избавиться от него. Напрягаю всю волю и начинаю напевать заклинание. Никто из ведьм не придет на помощь, придется рассчитывать только на себя.

– Обменяйте мою кровь на ихор, пусть он вернет Деймосу тело! Обменяйте мою кровь на ихор, пусть он вернет Деймосу тело!

Ноги дрожат, сердце бьется быстро, слишком быстро! Впадаю в панику из-за вытекающей из меня крови. Слабость охватывает тело, и перед глазами начинает темнеть, но стараюсь сопротивляться. Ихор накрывает тень, которая все еще борется. Слышу вдалеке вой Зевса, который, должно быть, осознал мой маневр.

Падаю на колени. Мышцы дрожат. Легкие опустошаются. Когда сердце останавливается, отвожу глаза в сторону. Последнее, что я вижу, прежде чем теряю сознание, – ослепительный золотой свет, который принимает вид человека.

Глава 26

– Она приходит в себя, ей лучше.

Силуэт, склонившийся надо мной, ослепляет. Это Аполлон, увенчанный солнечными лучами, которого в конце концов я вижу отчетливо. Здесь холодно, и я больше не чувствую под собой земли. Где я? Чувствую себя измотанной. Я думала, что в подземном мире нет земных страданий, связанных с плотской оболочкой. Но свет слишком яркий для Преисподней.

– Отлично. Можем начать обсуждение.

Узнаю голос Афины. Со сверхчеловеческим усилием поворачиваю голову и оглядываюсь. Я зависла в воздухе, в чьих-то объятиях. Мы на Олимпе, вижу белые облака и осколки мозаики на полу. Аполлон, солнечный бог искусств и медицины, присоединился к остальным.

Двенадцать почти в полном составе расположились с одной стороны. С другой стороны Геката в окружении Цирцеи Великой и Медеи Юной. Посреди них Афина во всем великолепии, со шлемом под мышкой, копьем в руке, одетая в безупречный пеплум. Настолько внушительная, что все соблюдают дистанцию.

– Можешь встать на ноги?

Глубокий и низкий голос спрашивает меня.

Я была в его объятиях с самого начала. Он, со своими светлыми волосами, необычным взглядом и силой, здесь, живой.

– Деймос, – выдыхаю, прижимаясь к нему и обнимая за шею. – Ты жив…

Вдыхаю запах его кожи, убеждаюсь, что это не галлюцинация, и хватаю его за плечи. Хочется разрыдаться от радости и облегчения, но слишком многое давит на сердце. Не говоря ни слова, Деймос отрывает меня от себя и ставит на пол, проводив беглым взглядом. С трудом переживаю разрыв слишком короткого контакта. Его тепло охватывало меня, и я чувствую себя обездоленной, словно нахожусь на морозе, всего в паре шагов от него, в то время как он смотрит на Афину, не желая уделять мне внимание.

Вот бы мы остались одни, чтобы я могла объясниться и умолять его простить.

– Ситуация накалилась, – продолжает Афина.

– Ведьмы предали соглашение! – раздраженно бросает Зевс.

– Ты искал предлог, чтобы избавиться от них! – возражает Геката.

– Тишина! – рычит Афина.

Она заставляет Олимп дрожать, настолько кажется рассерженной.

Замечаю только сейчас: мы с Деймосом формируем третью группу, находясь в центре. Сцены битвы проносятся перед глазами. Все ли в порядке на Поляне? Я была так возмущена и разъярена, что потеряла из виду сестер и мать. Даже сейчас не знаю, как их простить, но и не желаю им зла. Цирцея Великая и Медея Юная не демонстрируют страха или сдержанности.

У Двенадцати широкий спектр эмоций. Не все были осведомлены о плане Зевса. Многие хотели мира. Гера в ярости. Она стоит впереди, чтобы помочь Афине. Аид задумчиво скрестил руки на груди. Арес и Афродита с напряженными лицами немного в стороне. Эрос и Антерос с таким же видом стоят позади них. Афродита одаривает меня укоризненным взглядом, от которого вздрагиваю. Я навсегда потеряла то немногое, чего добилась, она будет ненавидеть меня всю мою жизнь.

Дионис выглядит подавленным.

Никто не знает того, что знаю я. Это то, что заставляет меня говорить.

– Где Ариадна?

Все внимание обращается на меня. Не сомневаюсь, что Зевс мог бы уничтожить меня одним движением руки, если бы мы были одни.

– О чем ты говоришь? – спрашивает Геката.

– Дионис действовал не без причины: Зевс удерживает Ариадну.

Опустошение Диониса приобретает новый смысл для собравшихся. Геката, похоже, никогда не сомневалась в нем. Мой ответ заставляет ее улыбнуться и позволяет дать отпор повелителю богов, который смотрит на меня металлическими глазами.

– Мерзкая маленькая язва, – говорит он, махнув рукой.

Перед нами материализуется женщина, застывшая в пузыре. У нее длинные каштановые волосы, старинное платье развевается в воздухе. Дионис бросается к ней, чтобы обнять. Он опускается на мозаику, прижимая женщину к себе, пока та приходит в себя. Они не виделись сто лет. Даже для бога это долгий срок.

Афина не скрывает нетерпения и разочарования.

– Этого достаточно, – говорит она. – Я призываю Эйрену!

Входит богиня, одетая в белое, с длинными волнистыми волосами. В ней есть что-то от греческого изображения, за исключением кулона Peace and Love, который носит на шее и который заставляет Ареса закатить глаза. Богиня мира увенчана оливковыми ветвями и выглядит немного приземистой. Я бы сказала, что она выглядит круто. Она улыбчива, услужлива и кажется такой же очаровательной, как Филофросина.

– Геката, Зевс, вы поклянетесь водами Стикса! – провозглашает Афина, посовещавшись с Аидом.

Последний, в свою очередь, продвигается вперед. У Эйрены в руках появляется чаша, а у бога подземного мира – стеклянная энохоя [10], которая наполняется завораживающей черной жидкостью. Аид выливает ее в чашу, прежде чем отойти.

Хотя ритуал кажется безобидным, смутный страх охватывает собравшихся. По-видимому, для богов это нерушимая клятва. Геката и Зевс по очереди подходят и смотрят друг на друга с обеих сторон чаши, которую держит богиня мира.

– Не забывай, что происходит, когда женщина отказывает тебе, а ты не подчиняешься ее воле, – произносит Геката, прежде чем протянуть руку над водой Стикса.

Она не пыталась понизить тон, и ее фраза была услышана всеми. Гера и Афина одновременно цыкают. Афродита сжимает пальцы в кулаки. Это почти незаметно. Они тысячелетиями были свидетелями злоупотреблений властью, и ничего не менялось. Однако в этот момент что-то произошло. Взгляд Геры темнеет, Афина сдерживается, но в глубине проницательных глаз вспыхивает гнев.