Давным-давно… – 1. Обрести себя (СИ) - Леванова Марина

Джим взбежала по лестнице, заскочила в комнату и закрыла дверь на засов. «Ну мало ли», — так сказал однажды Арникус, когда она застала его устанавливающим такую необходимую штуку на дверь в её комнате. Он потом ещё долго рассматривал окно и решал, ставить решётку или нет. Правда, со словами: «Нет, тогда и я не смогу войти», — отказался от этой идеи.

Джим прошла к шкафу, выудила новенькие брюки и светло‐голубую сорочку из тончайшей ткани (подарок от Арникуса — то немногое, что нашлось подходящего размера). Быстро оделась. Подошла к зеркалу и принялась приводить себя в порядок. «Перед гостями нужно выглядеть достойно и показывать себя только с лучшей стороны», — сказал Адагелий накануне на общем собрании во внутреннем дворе. Джим тщательно расчёсывала волосы, пытаясь вытягивать пряди, и вспоминала прошедшие события.

Можно было подводить итог. Во‐первых, отборочные соревнования были проведены, и все остались целы и здоровы. Во‐вторых, зачитали списки тех, кто будет участвовать в основных соревнованиях. Джим в них не было. В‐третьих, экзамены по письменным предметам были сданы на «отлично». В‐четвёртых, испытание для первого курса прошло одним днём, и сводилось оно к тому, что ученики по одному заходили в специальную комнату, которая находилась в подвале академии. Там на земле лежал огромный камень с выбитыми на нём символами. Учащийся вставал на него, и плита окрашивалась в цвет той стихии, к которой был расположен адепт академии. В общем, ничего интересного и знаменательного. Джим помнила, как Алисия волновалась перед тем, как войти в комнату, а когда вышла, коротко бросила: «Красный». К ней тогда подлетели все её братья и долго с ней общались. А кто‐то выходил и разочарованно сообщал, что камень не окрасился ни в какой цвет. А вот под Джим он вообще сломался: стал на одну половину белым, а на другую — чёрным. Кстати, таких случаев было несколько. Когда в очередной раз из комнаты вышел испытуемый и сообщил о чёрно‐белом явлении, Джим не выдержала и честно призналась, что это наверняка после неё перестало работать. Что это значило, никто из учащихся не знал, зато преподавательский состав шумел по этому поводу сильно.

Теперь оставались только соревнования для старшекурсников. Они включали в себя магические поединки и поединки между шестоносцами. Да, на соревнования были заявлены шестоносцы Асторской академии. Джим очень интересовали магические поединки, и она ни при каких обстоятельствах не пропустила бы их, но при одной мысли о боях на шестах у неё начиналась нервная лихорадка.

У Джим со второго раза получилось соорудить прическу, какую для неё однажды сделала Алисия. Она покрутилась перед зеркалом: «Какая‐то не мужская она». Рассмеялась. Из зеркала на неё смотрело незнакомое лицо: тонкие черты лица, светло зелёные глаза и такой озорной взгляд… А ещё — детская улыбка. «Да я вся какая‐то не мужская!» Нахмурила брови и сделала серьёзное лицо. «Всё равно — нет». Махнула рукой, схватила жилет и побежала в столовую.

Сегодня тренировки в классе Кайдана Орадуса перенесли на более раннее время, а занятия с Диирде'Граммом вообще отменили. После обеда ожидали прибытия первых гостей. Это были учащиеся Асторской академии из Горлянского государства. Джим хотела слегка перекусить и сразу же отправиться в класс. Никто её не ждал во внутреннем дворике, сегодня она непростительно опаздывала. «Сама виновата, заигралась с Ки‐исой». Осторожно заглянула в столовую: «Так и знала». Вся компания снова занимала их столик на возвышении. Так получилось, что теперь каждый раз их столик был занят старшекурсниками. «И, похоже, это беспокоит только меня». Даже Алисия уже пообвыклась: начала есть, как раньше, а не клевать по зёрнышку и краснеть. Ну вот что теперь делать? Решение было принято моментально: «Не пойду завтракать». Развернулась, чтобы уйти, и врезалась в Арникуса.

— Не хочешь идти? — Джим покачала головой. — Пошли тогда ко мне, у меня для тебя пара яблок найдётся.

А через какое‐то время Джим уже лежала на кровати вампира, с удовольствием грызла яблоко и беззаботно щебетала о том, какая Ки‐иса быстрая, ловкая и умная. Арникус стоял возле открытого окна с отрешённым видом и за то время, что она говорила, ни разу не обернулся. Казалось, он её даже не слушал.

— …и тогда наш замечательный орк взял дрючок и поколотил нас обеих. — Она ладошкой прикрыла рот и едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться над той нелепостью, которую она только что придумала. Очень уж хотелось проверить, слушали её или нет.

— Я рад за тебя, — отстранённо произнёс Арникус, отошёл от окна и направился к ней. Сел на кровать и долго вглядывался в её лицо.

Джим не знала, что и подумать. Как только она опустила руку, юноша тут же взял её ладони в свои.

— Джим, я хотел бы, чтобы ты мне кое‐что пообещала прямо сейчас.

Джим с тревогой посмотрела на него. Хотела задать вопрос, но он покачал головой.

— Подожди! Дослушай. Если вдруг случится, что меня не будет рядом, а у тебя возникнут трудности, обещай, что сразу пойдёшь к Адагелию или Цитариону. — Джим неуверенно кивнула, всё больше хмурясь. Он грустно улыбнулся. — Что бы это ни было: страшный сон, поранилась на тренировках, а может, тень, которая померещилась в коридоре, как тогда, после соревнований, когда ты шла из душевой и испугалась. Обещай!

— А почему тебя не будет? — Джим так разволновалась, что едва могла говорить. Она поднялась с кровати и пристально рассматривала внезапно изменившегося вампира: Арникус вдруг как‐то повзрослел, его взгляд стал жёстким.

— Вчера в академию пришло требование, — он тяжело вздохнул, — вернуть на законное место наследника ковена Атлекхорн. — Небрежным движением головы откинул волосы на спину, подобрал их вдоль висков и собрал в хвост, чего прежде никогда не делал, и вдруг засмеялся.

Правда, совсем как‐то неправильно засмеялся, окончательно напугав Джим. Она тут же снова залезла на кровать и схватила его за руки.

— Кто требует? Как они узнали, где ты? — И вдруг осеклась, вспоминая тот кошмар, что творился под куполом, когда она чуть не погибла. На её лице отразился ужас: — Это те самые требуют… Они что, совсем страх потеряли? Значит, в тот раз ничего не вышло, решили иначе к тебе…

— Мы пока не знаем, кто прислал это письмо, но в нём написано, что в академию направляется вооружённый отряд, чтобы сопроводить меня на родину. Если бы хотели убить, навряд ли для этого потребовалась бы такая помпезность, а главное, официальность, — он тяжело вздохнул. — Думаю, едва ли это те же самые, что однажды уже приходили по мою душу, — он как будто очнулся, его голос уже не звучал так безжизненно. — Сопроводить на родину… Я даже не знаю, остался ли там хоть один доброжелатель, помнят ли моего отца, нужен ли я там вообще. Тьма! Столько вопросов… — он посмотрел на Джим. — Адагелий настолько обеспокоен, что на время мероприятий, пока в академии открыты ворота для любого желающего, сажает меня снова в добровольно‐принудительное заточение. Ну, или до тех пор, пока не выяснят, кто там прибыл… эээ… за наследником.

— Пусть Цитарион их прогонит. — Джим усиленно вспоминала, что ещё можно сделать в таких случаях. — Пусть скажут, что ты уехал.

— Какой же ты всё‐таки ещё ребёнок, — Арникус в первый раз за это время искренне улыбнулся. — Не спорю, возможно, это не самый плохой вариант: просидеть в вечных учениках академии под крылышком Адагелия, прячась от всего мира и от себя самого. — Грустно улыбнулся: — Но как долго я могу это делать? Понимаешь, Джим, жизнь проходит… для всех, кроме меня. В общем, Цитарион отправил ответ, делегации разрешается войти на территорию академии, и они должны прибыть со дня на день.

— Вот посмотришь, всё разрешится. Адагелий быстро выведет их на чистую воду и прогонит.

— Боюсь, в этот раз всё будет иначе, — он поднялся. — Рад, что ты сегодня не пошла в столовую и я поговорил с тобой. — Он внимательно присмотрелся к Джим: — А ну, отставить глаза на мокром месте! Давай, поднимайся и топай в класс к Кайдану, а то опоздаешь.