Шарлотта Физерстоун - Похоть
— Мне не спалось, — ответила Честити, еле заметно пожимая плечами. От нее не укрылось, как пристальный взгляд отца скользнул над ее плечом по потревоженному участку зарослей плюща. Неужели папа знает о калитке? Когда его глаза подозрительно сощурились и остановились на дочери, она поняла, что ему действительно известно об этом.
— Сейчас самое время прилечь, — сказал отец, — только так ты сможешь восстановить силы, которые понадобятся для танцев. Не важно, устала ты или нет. Тебе стоит отдохнуть.
В конце концов, Честити было не три года! Для того чтобы прийти в хорошее настроение, ей не требовалось спать. Кроме того, мысли беспорядочно роились в голове, делая невозможной любую попытку сосредоточиться на чем-либо другом, кроме встреч с Тейном. Ее тело тоже находилось во власти возбуждения. Оно страстно желало большего. Отчаянно нуждалось в большем.
— Ступай отсюда! — приказ герцог, для пущей убедительности махнув рукой. — И не смей снова приходить сюда одна!
Честити удивленно замерла на месте и повернулась к отцу:
— Почему, папа?
— Это небезопасно.
Отец явно был сам не свой. Честити видела это по его глазам. В них ясно читались подозрение, страх. Тело отца напряглось, и она заметила, как стиснулась его челюсть, стоило ему окинуть проницательным взором землю у калитки.
— Что происходит, папа? Я знаю, тебя что-то тревожит.
Отец поднял на нее глаза, и Честити заметила, что он был вне себя от волнения.
— Ты помнишь мои истории о волшебной королеве? — тихо спросил папа.
— Конечно.
— Ты веришь в них или считаешь, что я сочинил все это только для того, чтобы развлечь тебя с сестрами?
Подойдя ближе, она коснулась его руки, пытаясь успокоить.
— Верю, папа. И всегда верила.
— Хорошо, — кивнул отец, пристально глядя куда-то за линию горизонта. — Феи реальны, моя милая. Они существуют.
— И они — здесь, не так ли?
Герцог в мгновение ока обернулся к дочери и сильно сжал ее за локти.
— Они являлись тебе?
— Ты сам знаешь, что да. Ведь Кром и Араун — феи.
Ты не можешь скрывать этот факт от нас. Мы и сами все поняли, почти сразу же.
Хватка отца ослабла, и он устало закрыл глаза.
— Да. Они — феи.
— И они находятся здесь ради нас, ведь правда? Чтобы забрать нас к своему двору?
Отец крепко обнял ее.
— Этого требует королева фей. Но завтра я встречаюсь с ней и собираюсь заключить сделку. Я не хочу видеть своих дочерей замужем за кем-либо из фей.
Волна паники внезапно накрыла Честити с головой.
— Чем же они одарили тебя, папа?
Пальцы отца сжали плечи Честити, и он прижал ее к себе еще крепче, целуя в висок.
— Тебе не стоит беспокоиться об этом.
— А феи, мне стоит беспокоиться о них?
Отец улыбнулся:
— Нет. Не стоит. Я могу сладить с ними. После этой встречи я позову вас с сестрами в свой кабинет и обговорю все вопросы. Но пока мне хотелось бы попросить тебя держать услышанное при себе. Нет никакой необходимости волновать твоих сестер — или волноваться самой. Никто не покинет этот дом.
— А как же мама? — спросила Честити, глотая застрявший в горле комок. Лицо отца приобрело мертвенно-бледный оттенок, и она догадалась, что мать не в курсе творящихся в семье дел.
— Твоя мама… — с трудом произнес отец, — она ничего не знает. Не верит.
— Папа, — прошептала Честити, снова потянувшись к его руке. — Что же ты скажешь своей жене, когда ее дочерей заберут феи?
— Этого не произойдет, ей-богу! — прогремел он. — Я предложу королеве что-нибудь взамен. Все, что угодно. Но клянусь тебе, я не позволю вам уйти! Ни одной из вас.
Отец поцеловал ее в щеку и проворчал:
— Что ж, а теперь ступай. И помни: беспокоиться не о чем.
Честити не хотелось оставлять отца в одиночестве. Он явно поделился не всеми тревогами, терзавшими его душу. Если бы только он согласился довериться дочерям! Если бы рассказал все, что знает об их судьбе! Но решительное выражение лица отца не допускало возражений, и Честити поняла, что даже самые искренние мольбы не заставят его передумать. Отец собирался держать их в полном неведении, и беспокойные мысли роились у Честити в голове, не давая понять, почему же он может быть столь категоричен. В конце концов, речь шла о ее будущем, о будущем ее сестер, а отец был полон решимости ограждать их от этого. А им ведь пришлось бы жить с тем, что он так тщательно скрывал, узнавать правду самим, и Честити тихо кипела от злости, думая о несправедливости этой ситуации. Да, женщины действительно были лишь вещами, игрушками в руках мужчин.
А как же феи? Оставив отца задумчиво стоявшим в саду, Честити поняла: он не сможет сладить с волшебными силами или с их миром. Феи были очень сильны. Намного сильнее простых смертных. Приняв дар от светлой королевы, отец взял на себя обязанность уплатить десятину. Таков был основной закон фей. Они не наделяли своими подарками безвозмездно.
И если Честити с сестрами были этой десятиной, помочь им не могло уже ничто. В этом случае они будут принадлежать феям. Их заберут в волшебное королевство. Оставался лишь один вопрос: к какому двору их приведут? Благому или Неблагому?
Зайдя в дом через боковую дверь, Честити поднялась по боковой лестнице, которая вела в ее спальню. Погрузившись в раздумья и страхи, девушка и не услышала, как скрипнули дверные петли.
— Иди сюда.
Кто-то схватил ее за руку и потянул в комнату. Подняв всполошенный взгляд на загадочного злоумышленника, Честити увидела сестру.
— Мерси, ради всего святого, ты напугала меня до полусмерти!
— Тсс, говори потише. Мама думает, что мы прилегли ненадолго вздремнуть.
— Тогда почему ты не спишь?
Мерси пренебрежительно фыркнула:
— То же самое я могу спросить и у тебя.
— Что ты хотела?
— Я видела одного из них. Сегодня. В пруду у Сефтонов.
— Видела — кого?
Мерси доверительно приблизилась к ней и понизила голос:
— Темного мужчину-фею.
Честити в ужасе отпрянула:
— Нет!
Мерси тряхнула изумленную сестру за плечи и увлекла за собой в глубину комнаты.
— Он был самым красивым созданием, которое я когда-либо видела. Даже прекраснее тех благих фей, которые приезжали к нам, чтобы навестить тебя и Пру.
— Что он хотел?
Светло-голубые глаза Мерси распахнулись.
— Меня.
— О, боже милостивый! — прошептала Честити. Это был сущий кошмар! Следовало немедленно сообщить об этом папе. Интересно, что бы он сделал, если бы сразу два двора возжелали его дочерей? Ей вдруг стало плохо при мысли о том, что отец, возможно, заключил сделки с двумя королевствами.
