Райчел Мид - Голод суккуба
— Такие же внешние последствия. Усилит твои положительные качества. Бессмертные не так быстро впадают в зависимость; они могут переносить это достаточно долго, потому что в некотором смысле уже ощущают себя богами. Но в конце концов результат окажется тем же. Нет, амброзия, конечно, не разрушит твое тело, но все же причинит массу других неприятностей, если ты будешь принимать ее достаточно долго.
— Возможно, ты просто свихнешься, — услужливо объяснил Джером. — До самого конца времен.
— Какой ужас, — сказала я.
— Не волнуйся, Джорджина. Мы успеем тебя остановить.
Не обращая на него внимания, я разглядывала кристаллы, вдруг почувствовав их воздействие еще сильнее, чем прежде. Но на этот раз мои ощущения не имели ничего общего с прежними мурашками.
— Главное, на самом деле, — уже более серьезно произнес архидемон, — где, черт побери, ты это раздобыла?
— Я же вам говорила. У Алека.
Высшие бессмертные вновь обменялись взглядами.
— Расскажи нам еще раз об этом парне, — распорядился Джером. — Все, что ты знаешь.
Я рассказала. А когда закончила, они снова переглянулись, вступив в мысленную беседу, к которой у меня доступа не было. Господи, как же они надоели!
— Алек не тот, — наконец сказал Картер.
— Не тот, кто?..
— Не тот, кто это доставил, — объяснил Джером.
— Да, но я-то у него взяла…
— Это неважно, Джорджи. Какой-то двадцатилетний панк с голубыми волосами источником не является. Он получил кристаллы от кого-то еще. Он пешка в этой игре. Кроме того, ты ведь от него ничего не почувствовала, так? Что-то вроде как от кристаллов, но не совсем?
— Нет, но…
Но я почувствовала нечто, исходящее от другого. От того, кто тусовался с Алеком. У меня в голове открылась последняя карта.
— Я знаю, кто это. Это он. Тот парень.
— Разумеется, — сухо отозвался Картер. — Я знаю, это был тот парень. Это всегда тот парень.
— Да подожди, я все объясню. — Я перевела взгляд на Джерома. — Помнишь того чудного бессмертного, о котором я тебе рассказывала? Красивый такой, очень романтически одетый? Это должен быть он. Поставщик Алека. Я видела, как они разговаривают и даже заметила, что у Алека с ним какие-то нелады.
Тут, специально для Картера, я объяснила все про викторианского поэта с обложки «GQ» и как мы с ним друг друга учуяли.
Джером и Картер молча обдумывали услышанное. Наконец демон сказал:
— Да, это на него похоже.
И все надолго замолчали. Я просто умирала спросить, на какого это «него», но поняла, что ангелу и демону требуется время, чтобы все это осознать.
— Так что же нам делать? — спросил Картер через несколько минут.
Джером скользнул по нему взглядом сквозь прищуренные веки:
— А почему мы должны что-то делать?
— Потому что это правильно.
— Я не знаю, где ты шлялся с начала мира, но «правильно» не входит в мой список первоочередных задач.
— Он отравляет смертных.
Джером сложил руки на груди:
— Меня это не заботит.
— Он делает это на твоей территории. Прямо у тебя под носом.
— Не пытайся меня соблазнить. Нас это не касается. Пусть творит со смертными все, что в голову взбредет.
И снова мне жуть как захотелось вмешаться, но я сдержалась. Разговоры Картера с Джеромом всегда выбивали меня из колеи. Обычно они стеной стояли друг за дружку, так что смотреть было противно — никакого тебе противостояния добра и зла. И когда я видела, как они спорят, то, конечно, всегда гадала, не случится ли чего-нибудь ужасного, если они не сумеют удержать себя в руках. Опрокидываются столы. Бьется посуда. Появляются Четыре Всадника.
Тем не менее я поняла, что Картер это дело так не оставит. Он жаждет победить. Я не знала, могу ли ему доверять, но я его уважала — его и силу его убеждения.
— Это игра не на равных, — сказал Картер. — Ему не стоило и пытаться. Его время прошло; теперь мы держим ситуацию под контролем. Все это нас оскорбляет — особенно тебя, поскольку на самом деле именно вы, ребята, разграничиваете территории.
Я заметила, что это подействовало на демона. Он сознавал, что Картер специально старается зацепить его, но тем не менее это действовало. Гордыню не зря отнесли к семи смертным грехам. Джером, как преданный слуга преисподней, не мог быть иным. Я и раньше видела, как проявляется его гордыня: он не любил, когда кто-либо задевал его репутацию. А поскольку у демона действительно было много слабостей, то я бы сказала, что сейчас именно это заставило его шевелиться.
— Нам нельзя вмешиваться, — нехотя проговорил он. — Ты сам знаешь. Даже если мы будем лишь контролировать события, все равно это настоящая война. Я, например, не горю желанием разгребать последствия.
— Согласен, — пробормотал ангел, и вновь воцарилось молчание.
Я переводила взгляд с одного на другого в ожидании, когда кто-нибудь предложит выдающийся план. Выдающийся план, по которому ангел и демон в приводящей в трепет разящей славе сражаются, дабы разбить Алека и его ублюдочного поставщика.
— Джорджина способна на это, — вдруг заявил Картер.
— Что? — взвизгнула я.
Они скрестили на мне взгляды. Угрюмое негодование вспыхнуло в глазах Джерома, но тут же и угасло.
— Гм. Возможно.
— О чем речь, ребята? Не я же буду сражаться!
— Речь, в общем-то, не о сражении, — сказал Картер, — но это может быть опасно, если сделаешь неверный шаг.
— Почему я?
— Потому что ты, Джорджи, меньшая сила, нежели мы. За тобой не так тщательно наблюдают, и последствия для тебя будут иные, чем для нас. Есть разница между страной, объявившей войну, и мелкой кликой, затеявшей бунт.
— Прекрасно, — сказала я, осев в кресле. — Я — клика.
Картер вновь улыбался:
— Разве ты не хочешь помочь Дагу?
— Ты знаешь, что хочу.
— Я подразумевал это, когда говорил, что может быть опасно, но если мы будем осторожны, все кончится хорошо.
Я вспомнила о черной хандре и безрассудном поведении Дага. Мысль о том, что эта амброзия его уничтожит, решила дело.
— Ладно, я готова. Чем бы это ни было. Опасно или нет.
Я помедлила.
— Так о чем речь?
Никто не ответил.
— Ну, давайте! Вы же не ждете, что я сделаю что-то, не зная что.
— Потребуется определенная подготовительная работа, — сообщил Картер.
Его, похоже, развлекала моя тревога. Но лицо его выражало и еще что-то… гордость, решила я. Такая гордость, когда считаешь чей-то поступок правильным. Не та, что толкает на необдуманные поступки.
— Мы дадим тебе знать, когда придет пора действовать. Я тебя найду.
