Ольга Гусейнова - Светлая и Темный
Я поспешила к мужу, преданно глядя ему в глаза, взяла здоровущую ладонь в свои две и «потащила» его по коридору за собой.
Обед прошел в напряженной тишине, когда слышен малейший звук, а глоток воды сопоставим с шумом водопада.
А перед отъездом, пока прощались, Керо, склонив голову набок, смерил оценивающим взглядом Мадеуса, затем, повернулся к Глениру, словно выбирал жертву. Молодожен нервно сглотнул, но к его чести, не дрогнул, держал голову прямо, когда грант подошел к ним с Ноэль.
— Позвольте на прощание сделать вам небольшой подарок… — любезно предложил мой муж.
Я занервничала, справедливо опасаясь подвоха. Гленир, видно, тоже, но вымученно улыбнулся. А вот ни о чем не подозревающая сестренка расплылась в счастливой улыбке, сложив ручки перед собой и чуть ли не прыгая от нетерпения. Она верила Керо, восхищалась своим кумиром и благодетелем, по сути. Взглянув на нее, Сэбиан снисходительно, но тепло улыбнулся:
— По нашим обычаям супруги носят кольца, так вот, хочу и вам преподнести этот дар. — Словно у фокусника, у темного мага на ладони возникли два серебристых кольца с изящной гравировкой на ободках. Потом, посмотрев на Гленира, со скрытым подтекстом добавил. — Чтобы помнили… о нас. Хранили верность друг другу. Защищали друг друга и… любили.
Молодой Сандерский под восхищенным взглядом юной супруги не решился отказаться от навязанного подарка, а может дракану не решился перечить. Скрипнув зубами, протянул руку, будто ему сейчас пальцы отрубать собираются. Ноэль неуверенно, но предвкушая чудо, тоже протянула, а я заволновалась за сестру, но не успела вмешаться. Керо одел обоим кольца, щелкнул пальцами и — все ахнули. Кольца впитались в кожу, и теперь на руках молодожёнов красовались две едва заметные татушки из рун.
Разглядывая ободок на пальчике, Ноэль подошла ко мне похвастаться подарком. Ведь ей не часто их делали. Тем временем Сэбиан что‑то шепнул на ухо Глениру, отчего тот покраснел, а затем, поджав губы, отошел в сторону. Скорее всего, дядюшку чем‑то задели, но ничего смертельного его не ожидает и это отрадно.
Когда мы выезжали из ворот замка после долгих слезливых прощаний с милой молодой женщиной, ставшей мне сестрой, подружкой и помощницей в новой жизни, я прохлюпала:
— Что ты там придумал? Признавайся.
Муженек обнял меня одной рукой, крепче прижимая к себе, и спокойно ответил:
— Ты сомневалась, будет ли он верным супругом? Теперь этот щенок вечно будет хранить верность супруге. Защищать. И любить будет до гробовой доски.
— А если, не дай бог, с ней что‑то случится? — опешила я.
— Тогда любить и защищать будет гробовую доску и верность тоже ей хранить! — ледяным тоном припечатал он.
— Злой ты, — вздохнула и замолчала.
Хотя…. Как посмотреть. Кузина‑то теперь, однозначно, защищена, со всех сторон, можно сказать. Уже через минуту я посмотрела на Керо влюбленным взглядом, восхищаясь им почти как Ноэль.
Глава 22. У реки два берега
— Не путай понятия Света и Тьмы с понятиями добра и зла, — сказал Анхайлиг хмуро. — Тьма — такая же неотъемлемая часть этого мира, как и свет…
Наталья Жильцова. Проклятие некроманта.
Я в последний раз провела по зубам деревянной щеточкой со щетиной, позаимствованной в обители у сестры Анизы, которую она в своем лекарском арсенале для каких‑то нужд держала. Набрала из кружки в рот воды и прополоскала от «зубного порошка», представлявшего собой смесь мела, в достатке имевшегося на Эсфадосе, тщательно истолченного в ступке той же Анизы и сложенного на хранение в сундук, и специй для запаха, раздобытых в Хемвиле. Мысленно не забыла посетовать на утраченные блага цивилизации. Только лишившись самого необходимого, начинаешь ценить даже самое малое.
Яркое утреннее солнце слепило глаза, по голубому небу неторопливо, с некоторой ленцой, плыли пушистые белоснежные облака. Я подошла к обрыву и застыла недалеко от края, ощущая себя песчинкой в этом мире: маленькой и боявшейся затеряться средь других, таких же одиноких и малозначимых.
Вновь посмотрела вниз, на речную долину, которую рассекал довольно широкий судоходный водный поток. На берегу виднелись причалы и небольшая рыбацкая деревушка. Когда вчера, поздним вечером, мы приехали сюда, Керо не захотел ночевать в таверне. Возможно, опасался покалечить лошадей, спускаясь по каменистому склону в темноте, а может у него другие резоны на этот счет были.
Мое уединение, безусловно, относительное — присмотр за мной осуществлялся тщательным образом — прервали уже знакомые ощущения: сильное желание горячей волной побежало, разгоняя кровь, затем вспыхнуло пожаром на губах, коснувшись груди, живота, разлилось лавой по бедрам. Конечно, я узнала, чьи они, медленно обернулась: в нескольких шагах стоял Сэбиан, лаская меня буквально ощутимым взглядом.
Все внутри меня невольно откликнулось на его желание, заставило трепетать и плавиться от радости — он хочет мое тело, но я чувствовала, что и нуждается во мне.
Опять полюбовалась уже привычной зелененькой лужайкой вокруг нашей палатки, которую собирали ранаты. Возвращаясь на темные земли, мы ночевали на предыдущих местах и, глядя на эти яркие полянки среди только начавшей просыпаться от зимней серости природы, я уже почти не смущалась. Сколько можно! Мало того, я расхрабрилась до такой степени, что, почувствовав себя с лошадьми более уверенно, решилась‑таки на самостоятельную поездку на своем мерине. Правдами — неправдами, мы с Серегой, к моему невероятному облегчению, поладили.
Я зачарованно наблюдала за мужем, подходившим ко мне, не торопясь, поедая горячим взглядом. С каждой проведенной вместе с ним ночью, я постепенно раскрепощалась, а ему наоборот приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживаться, контролировать себя. Прошлой ночью он каким‑то чудом в последний момент откатился от меня в сторону и замолотил кулаком о землю, злясь из‑за неудовлетворенного желания. А я, распаленная до звездочек в глазах, испуганно прижимала к себе шкуру, в цветах и красках ощущая происходившее с ним.
— Мы сегодня переправимся на тот берег, — внешне бесстрастно уведомил меня истомившийся муж, подойдя вплотную.
Да только темный исправно сдал хозяина с потрохами, выдав нетерпеливое ожидание, что снедало его тело.
Ни в прежней, ни в нынешней жизни я никогда не испытывала столь потрясающе ярких эмоций, как рядом с Сэбианом. Последние дни я почти не задумывалась ни о чем другом, мысли в основном крутились вокруг его личности, характера, внешности, действий или чувств. Все, что беспокоило совсем недавно и считалось важным, притупилось, на первый план вышли плотские желания тела и пылкие чувства моей души. В общем, я размечталась о любви, ко времени или нет, но страстно и искренне.
