Рэйчел Кейн - Фактор холода
Мне было наплевать на все это. Джонатан уже сказал, что я могу уйти. Тайное сообщество Маат не мои союзники. Хранители… Хранители также не удосужились переложить часть бремени на свои плечи. Они отвернулись от меня, когда мне больше всего была нужна их помощь. Возможно, Куин прав… Хранители могли быть и продажными, и коррумпированными. Я достаточно повидала, чтобы с уверенностью утверждать это. Я никогда не брала денег за изменение погодных условий в чьих-то корыстных целях, но такие случаи имели место сплошь и рядом.
Дождик на ферме за определенную плату… Изводить голодом людей, чтобы заставить их раскошелиться. Все находилось в таком хаосе, как и сама природа…
Но хуже то, что никому до этого не было дела. Иветта Прентисс нарушила все нормативные документы Ассоциации. Она наплевала на обязанности, издевалась над сыном, использовала джинна в таких милых играх, о которых не додумался бы сам маркиз де Сад. Кто-то остановил ее? Нет. Пока я не решила, что более не могу смотреть на это сквозь пальцы.
У Маат, конечно, была своя этика, но не нужно путать ее с моралью – холодная напыщенность, хладнокровный взгляд на окружающий мир. Страдания человечества даже не принимаются во внимание. Они заинтересованы в цифрах, им не нужны живые лица людей. Понимаю, почему эта организация так мила Льюису. Для него, такого заботливого и уязвимого, цифры являлись спасением от окружающего мира, от реальности.
Но я так не могла. Я не могла сравнивать людей с цифрами и графиками. Принцип Маат – лес должен быть сожжен. А я боролась с каждой вспышкой пламени, защищала каждое дерево, пока не задохнулась бы от дыма или не сгорела с остальными. В этом вся я. «Знаешь, как ты выглядишь через астрал? Как Святая Великомученица Джоанн. Ты пылаешь ярким пламенем, Джоанн. Но ты можешь сжечь и себя». Это были слова Чеза Эшворта, сказанные до того, как я начала битву, погубившую его и заперевшую меня в пещере с одним желанием. Умереть побыстрее.
Ты можешь сжечь и себя.
Я больше не хотела гореть. Я имела право немного передохнуть. Совсем немного.
Я положила руки на живот, где сверкала яркая вспышка потенциальной жизни, и прошептала что-то.
Кто-то положил теплую руку на мой лоб. Не Джонатан; его прикосновение всегда обжигало. А то было нежным и ласковым.
– Она вся горит. – На секунду я вообразила, что это голос Имары, но, разлепив веки, я увидела рыжую Сиобан, примостившуюся рядом со мной на диване – джинсы и дешевая футболка. У нее под глазом темнел синяк, замазанный тоном. От нее пахло продолжительными занятиями любовью. Этот запах словно впитался в ее одежду. – Она больна или тут что-то другое?
– Что-то другое, – процедил Джонатан. Его голос звучал отдаленно. – Нужно принести ей одеяло.
Сиобан исчезла и спустя несколько секунд на меня опустилось что-то тяжелое и мягкое. Ее рука снова потрогала мой лоб.
– Похоже, ей крепко досталось, – протянула она со знанием дела. – Ее глаза выглядят как-то странно.
– У нее контузия, – ответил Джонатан. – Жить будет.
– Ну да, только не говори мне, что ты не смог бы вылечить ее. – Ее голос звучал испуганно и вызывающе одновременно. Тревожный огонек замигал у меня в голове, и я села, подтыкая одеяло под себя.
Наверняка Джонатан наградил ее страшным взглядом.
– Я в порядке, – ответила я и шмыгнула носом. Из носа потекло. – У вас есть бумажные салфетки?
– Конечно. – Сиобан ушла, вернувшись с белой коробкой.
Я взяла пачку с намерением слегка подтереть нос, но неожиданно из него хлынул целый потоп.
Открылось носовое кровотечение. Кашляя, я приложила салфетку к носу, слушая, как Сиобан рассуждает о пакетах со льдом и о том, что не мешало бы приподнять мне ноги. Потом я посмотрела на Джонатана. Он непрерывно цедил свой напиток, не отрывая от меня взгляда ни на секунду.
– Итак, ты не собираешься идти дальше, – наконец сказал он после того, как я улеглась плашмя со льдом под носом и ногами, задранными на подушки. Сиобан постаралась на славу. – У тебя не хватает сил для таких вещей. Твое тело претерпело слишком много лишений. Пришло время подобрать тебе новое.
Я шмыгнула, почувствовав во рту металлический привкус крови.
– Не пудри мне мозги, Джонатан. Тебе на меня наплевать. Ты беспокоишься об Имаре. Конечно, если она не еще одна иллюзия, созданная тобой, – тут я поправила пакет со льдом. – Сколько будет спать Кевин?
– Так долго, пока я этого хочу. Вполне логичный ответ.
– Почему ты здесь? Только не пори чушь по поводу мальчишки. Ты уже давно мог подчинить его себе. Что ты наверняка и сделал. Если бы ты не хотел находиться здесь, тебя бы уже не было.
Он некоторое время сидел тихо, потом глянул стакан. Магическим образом тот снова наполнился.
– Я слышал про очень хорошее шоу.
– Почему ты здесь? – еще раз спросила я. Его глаза полыхнули пламенем в мою сторону.
– Не играй со мной, – безошибочное предупреждение, за которым последовала хмурая улыбка. – Философия не мой конек.
Я не решилась упоминать о Правиле Трех.
– Не важно. Я уже знаю. Не говори, что это Кевин приказал тебе перенести его сюда. Ты устроил все так, чтобы он заявил на тебя права. Ты упростил ему эту задачу, поскольку знал, что это будет сделать несложно. Ты манипулировал им и получал все, что тебе нужно. – Я глубоко вздохнула. Сиобан сидела на диване рядом со мной. Я не была уверена, что она знает, но догадывалась, что Кевин рассказал ей все, и даже больше. – Ты убиваешь его, тебе это понятно? Так же как ты убиваешь все вокруг. Тебе нужно прекратить…
– Что конкретно прекратить? – кротко спросил он.
Я устала, все мое тело ныло, к тому же я была беременна.
– Джонатан, ты выглядишь, как парень, который получает все, что хочет, и не заботится о последствиях. Ни с Кевином отлично подходите друг другу. Послушай, я знаю, почему ты находишься в поиске. Льюис рассказал мне о пропавших джиннах. Через Кевина ты выкачиваешь энергию из округа, в том числе и из нас, чтобы найти джиннов, но это ничего не изменит. Это не та ситуация, где нужен молот побольше.
– Полагаю, ты знаешь, что нужно делать.
Я передвинула пакет со льдом на пульсирующий лоб.
– Черта с два. Почему я должна тебе говорить?
Вместо ответа Джонатан поднял меня к эфирному полю. Это было не так, как когда я и Маат ринулись вверх. Он словно заставил мир опуститься к нам. Я не двигались и в то же время видела все в цветовой палитре астрального зрения. Все было окружено призрачными аурами. Сиобан предстала в образе тени, сверкающей зеленым цветом ревности и красным цветом зависти; весьма по-праздничному. Кевин выглядел… никак. Дыра в эфире, через которую текла энергия, тянулась к Джонатану и исчезала… уходя куда-то еще.
