Мария Сакрытина - Я клянусь тебе в вечной верности
Когда я её не видел, у меня ныло сердце, когда она была рядом – пропадал голос или же я начинал пороть такую чушь, что странно, почему она меня ещё слушала.
Я никогда никому – даже в первый раз – не отдавал ведущую роль в постели. Женщины, а особенно леди, были лишь способом приятно провести время – до неё. Я никогда никому ни в чём не клялся, я никогда не давал слов, и я не понимал, почему женщины бросаются в слёзы, узнав о моей «неверности». Сейчас, узнай я вдруг, что она… с кем-нибудь – я бы, не задумываясь, убил этого «кого-нибудь», а потом, наверное, долго валялся у неё в ногах, вымаливая прощение.
А она ведь тоже мне ничего не обещала. Она даже о себе почти ничего не рассказывала. Всё, что я о ней знал, мне написал Рэй в нервном письме, полном недомолвок и просьб «одуматься» и «взять себя в руки». Рэй не понимал, считал я. Он просто ещё не любил так – всецело, всепоглощающе, отдавая всего себя.
Все её странности я считал очаровательными и правильными. В конце концов, она же богиня – она должна вести себя, как принято на Небесах, а не у нас на Земле. Наверное, мы представляли забавную парочку – я тогда точно походил на сумасшедшего. Она стала моей навязчивой идеей, моей целью, моей жизнью. До неё это место делили Рэй, король и высокая идея о справедливости. Теперь была только она.
Матерь, каким влюблённым дураком я был! Если бы я огляделся, если бы послушал Рэя, всё было бы совершенно иначе…
Элиза понравилась даже сэру Джереми, а он женщин всегда считал средством как следует расслабиться. Но не её. До богини он, конечно, не додумался, однако позволял Элизе всё – даже приводить волка в его любимую библиотеку. И словно помолодел за те дни, пока она жила с нами. Я даже ревновал её к нему – дура-а-ак!
Хотя именно лорд Джереми предложил мне жениться на Элизе. Взять в жёны богиню – какое должно быть самомнение! Но ни о чём другом я с тех пор не мог и думать. «Послушай, Ланс, – сказал сэр Джереми как-то за бутылкой портвейна. – Она странная, но добрая. И честная. Ты заметил? Честность – великое качество в наши дни. Она очень умно недоговаривает, но она так очаровательна, что плевать, кто она и какое у неё состояние. И ты её любишь, это и слепому видно. Я бы хотел благословить ваш брак – не медли с ним».
Он не знал, что Элиза ночует в моей спальне и считал её невинной. Я лишь изумлялся, как с таким взглядом, с такой улыбкой, как у неё, можно быть такой горячей, страстной и ненасытной. Но я любил и это. Особенно это.
Меня вызвали в столицу сразу после приёма, когда она сбежала от меня и я почти решил, что потерял её. Теперь уехать, оставить её было сродни самой жестокой пытке. Но король выглядел неважно – мои гвардейцы рассказывали, что по ночам он взялся бродить по дворцу, разговаривая сам с собой, как сумасшедший. Нет, помешавшимся Валентин не выглядел. Но был странно взволнован. Я решил свернуть себя в узел, но остаться с ним хотя бы на седмицу. Королевский приём мы перенесли – я уговорил Её Величество подписать указ, а Его Величество – отдохнуть.
Отдых пошёл ему, да и мне на пользу. Уже давно король взял за привычку рассказывать мне о своих проектах реформ. В конце концов, взгляды на внутреннюю политику у нас были одинаковыми. Нынче же он задумал ввести Королевский Кабинет со мной во главе, чтобы воплощать его начинания в жизнь. Я не видел себя политиком – что там, мне нечего было даже сказать на Совете Лучших Родо`в, какую бы власть мой голос не сулил. Но король мог проводить некоторые проекты и без Совета, что Лучших, конечно, очень раздражало. Ту седмицу он занимался тем, что заставлял меня мотаться по столице, а потом подробно описывать в отчётах, где, сколько и как используют детский труд – в каких цехах, в каких ремёслах, каковы условия, сколько детям платят.
Было тяжело смотреть на таких, как я когда-то, заморышей, понимать, что при подобных условиях их жизнь будет не только очень короткой, но и в прямом смысле мучительной. Лордов это не интересовало, их интересовала только прибыль, а сироты почти ничего не стоили, и их было много. Король хотел это прекратить, и я был благодарен ему за это.
Но после таких поездок я приезжал к Рэю, валился с коня и напивался до бесчувствия.
В один из таких вечеров меня нашла Элиза.
* * *(Из записок Элизы Северянки)
Ворон Заккерия разбудил меня посреди ночи – он отчаянно бился в окно. Я только-только заснула, мне безумно не хотелось снова метаться по пустой кровати, вспоминая объятия Ланса. Я не ожидала, что мне будет так его не хватать – его нежных прикосновений, его голоса. Но Зак настойчиво продолжал терзать клювом раму – пришлось вставать, ёжась, и идти открывать.
«Ты любишь его? – заговорил в моей голове голос Зака, когда я посмотрела в человеческие – тоже Зака – глаза птицы. – Этого мальчишку, о котором ты думаешь. Ты любишь его?»
Голос звучал странно, но я решила, что это из-за дальности расстояния. Я же не знала, что Зак… да я и Зака тогда ещё как следует не знала.
«Нет».
Ворон уставился на меня. Покосился на постель.
«Я рад, что ты, наконец, решилась. Тебе стало легче?»
Я пожала плечами, тоже кинув взгляд на пустую постель – смятое покрывало, разбросанные подушки.
«Возвращайся, Лизетта. Возвращайся ко мне».
Так скоро? Ну уж нет, я ещё не наигралась!
«Ты всё-таки к нему неравнодушна», – с горечью вздохнул Зак, и я удивилась:
«Тебе-то какое дело? Ты же сам мне это советовал». Глупо. Зак хотел, чтобы у меня был любовник, но тот, которого он мог бы контролировать. Поэтому рабы. Поэтому овидстанские принцы. Я не понимала тогда, насколько Ланс в опасности из-за меня: Зак не хотел делить свою милую Лизетту ни с кем другим.
«Возвращайся».
«Нет».
«Я буду ждать тебя, Элиз».
Утром, поработав со щитами, я отправилась за Лансом в столицу – меня мучило странное предчувствие. Позже я научусь доверять такого рода вещам. Тогда мне просто повезло – я успела. А вот Зак опоздал. Он не стал бы трогать Ланса при мне – и ему пришлось только наблюдать. И ждать, когда я наиграюсь.
Тогда я об этом не думала, я думала лишь о том, что хочу своего любовника, свою игрушку обратно.
Его нашёл волк – у моста через пересохшую вонючую реку, верхом, смотрящего на вереницу странных детей, идущих к чёрным воротам в конце улицы.
– Кто это?
Ланс вздрогнул, когда я потянулась, тронула его пальцы. В его взгляде мелькнули изумление и дикая, безудержная радость, отогнавшая от меня кошмар пустых постелей и унылого безделья в его отсутствие.
Он подхватил меня, усадил в седло рядом с собой – и, как обычно, неподалёку завывали собаки, а волк сидел рядом и спокойно смотрел на нас.
![Lilian kls - Красное и чёрное[часть 2]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
