Илона Эндрюс - Пылай для меня (ЛП)
— Она возвращается, — сказал он. — Я не беспомощен.
— Можешь остаться на ночь? — попросила я.
— Могу.
— И, если объявится Пирс, или что-нибудь случится…
— Я об этом позабочусь, — закончил он.
Правда.
— Спасибо, — сказала я ему. — Увидимся утром.
Я вышла из кухни и пошла к себе в комнату, чуть ли не бегом. Я закрыла дверь, села на кровать и притянула колени к груди. Внутри меня была большая, зияющая дыра. Она становилась все больше, и я не знала, как ее закрыть.
В дверь постучали. Наверняка, мама. Какое-то мгновение я думала прикинуться, что ничего не слышала. Но я хотела, чтобы она вошла. Я хотела, чтобы она обняла меня и сказала, что все будет в порядке.
— Кто там?
— Это я, — отозвалась мама.
— Открыто.
Мама вошла, держа в руках планшет. Они двигалась медленнее обычного. Ее нога снова разболелась — я поняла это по тому, как она карабкалась по лестнице. Она села рядом со мной на кровати и провела рукой по планшету. Включилось видео, должно быть, снятое на чей-то телефон. На экране был Адам Пирс со своими светящимися призрачными шипами и когтями, извергающий огонь. Угол башни, где у нас с Роганом были приключения, маячил с правой стороны.
Парадный вход башни взорвался с оглушительным грохотом. Здание содрогнулось и мужской голос охнул:
— Срань господня!
Видео сменилось чьей-то ладонью. Кто бы ни снимал это видео, он схватил свой телефон и дал оттуда деру.
— Ты была внутри? — спросила мама.
Я кивнула.
— Адам был диверсией. Пока он изрыгал пламя, в здание проникла команда, чтобы извлечь из тайника в стене какую-то побрякушку. Мы их остановили.
— Не хочешь об этом поговорить? — спросила мама.
Я покачала головой.
— Я могу помочь? — спросила она мягко. — Что-нибудь сделать?
Я помотала головой и прижалась к ней. Мама обняла меня рукой. Я не стану плакать. Мне же двадцать пять лет. Я не буду плакать.
— Люди Рогана изучают украшение, которое мы нашли, — сказала я глухо. — Я отправила фото Берну. Он тоже ищет. Мам, здесь происходит что-то очень серьезное и мерзкое. У меня такое чувство, будто я у самого его края. Это меня пугает. Сегодня я сама себя испугала.
— Ты сделала то, что было нужно, — сказала мама, прижимая меня к себе. — Помни правило: мы не должны стыдиться посмотреть своему отражению в глаза. Иногда это означает совершение ужасных вещей, просто потому, что нет другого выхода. Ты поступаешь правильно?
— Думаю, да. Просто все слишком быстро вышло из-под контроля. Пирс хотел сжечь здание, чтобы заполучить эту вещь. Он дал бомбу ребятам — ровесникам Леона. Кто станет такое делает?
— Кто-то, кого нужно остановить.
— Я продолжаю думать, что, если бы в это не была вовлечена «МРМ», и они не вызвали бы меня в офис, на моем месте мог быть кто-нибудь другой. Мы бы смотрели все это по телику и восклицали «боже мой, ну разве это не сумасшествие?»
— Прекрати, — сказала мама. — Так ты сведешь себя с ума. Поверь мне, размышления вроде «что, если бы…» еще никому не помогали. Это утопит тебя в жалости к самой себе и лишит бдительности. Обратной дороги уже нет. Невада, смотри на это, как на работу. Как на то, что тебе нужно сделать. Выполняй работу и возвращайся домой.
— Я думаю, Роган использует меня, как наживку.
— Используй его в ответ, — сказала мама. — Натрави его на Пирса и позволь ему с ним разобраться.
— А если он убьет Пирса?
— Большей проблемой будет, если его убьет Пирс, — сказала мама. — Но если он убьет Пирса, это станет делом между Домом Пирсов и Домом Роганов. Пускай сами разбираются. Твоя главная задача — выжить. А уже потом сдать Пирса, если это возможно.
Я положила голову ей на плечо.
— Мне понадобиться больше патронов.
— Как тебе «Ругер»? — мягко спросила мама. Она поняла.
— Я попала в цель, — ответила я.
Глава 11
Я проснулась рано. Солнце еще не встало, но небо уже приобрело бледно-перламутровый цвет. Я отлепила пластырь с лица и рук, вытряхнула несколько капель лавандового и гераниевого масла в аромалампу, зажгла под ней свечу, и приняла долгий душ. Я все еще была чистой, но душ обычно помогал мне почувствовать себя лучше. Я стояла под каскадом горячей воды, надеясь смыть с себя все остатки вчерашнего дня. Мне снилось, как я стреляю в людей. В моих снах я убивала их снова и снова, каждая пуля попадала в их головы в замедленном движении, кровь распускалась, как отвратительный красный цветок. На самом деле, все было не так. Вся перестрелка заняла три или четыре минуты. Во сне мой пистолет громыхал, будто гром. В вестибюле же он звучал отчетливо, как хлопушка. Бум-бум. Жизнь оборвалась. Бум-бум. Еще одна.
Я позволила воде бежать по мне, пытаясь понять, как же моей маме удалось это пережить. Как она могла смотреть через прицел, нажимать на курок и забирать чью-то жизнь, а затем делать это снова и снова, и все равно держаться? Я хотела спросить у нее об этом. Был ли в этом какой-то секрет?
Но прошло уже два года с последнего похода мамы в группу поддержки. Ей стало лучше. Мне не стоило ворошить ее старых демонов. Я должна была справиться с этим сама.
Я стояла под душем, пока чувство вины не стало невыносимым. Использовать всю горячую воду тоже было бы некстати. Моим сестрам и кузенам еще нужно принять душ. Я вылезла, обернула одно полотенце вокруг головы, а другое вокруг тела, и посмотрела на свое отражение. Мелкие порезы на лице и руках успешно пережили купание. С порезом на ребрах дело было похуже, и я нанесла на него мазь с антибиотиком. Ойкание и втягивание воздуха мало помогли уменьшить боль. Я залепила пластырем бок, и еще порез на руке, просто на случай, если он еще решит открыться и причинить неудобство.
Как жаль, что у меня нет поблизости бумажных полотенец и скотча. Я закатила глаза. Черт возьми, о чем он вообще думал? Разве он не мультимиллионер? И при этом он перевязывает себя бумажным полотенцем и скотчем. Откуда ему вообще знать, что такое скотч? Может, у него дома была своя версия скотча для Превосходных, вся в золоте и брюликах, на тот случай, если он порежет палец.
Я посмеялась, фыркнула, и засмеялась снова. Я стояла в душе, мокрая с ног до головы, и хохотала, как ненормальная. Душевное здоровье в полном порядке. Я сняла полотенце с головы, потянулась повесить его на крючок у окна и замерла. Окно моей ванной выходило на гараж, и с этого угла я могла видеть царство бабули Фриды во всей его красе. Транспортные средства, накрытые брезентом, и стеллажи с запчастями вдоль стен. А посередине гладкого цементного пола, Чокнутый Роган выводил мелом магический круг. Он начинался как большой пятиугольник, с кругами диаметром в два с половиной фута в каждом углу. Линии разделяли пятиугольник на отдельные части, с глифами, тянущимися вдоль границ. Выглядел рисунок безупречно, с ровными сторонами пятиугольника и круглыми окружностями. Подобное совершенство требовало многих лет практики.
