Чуть больше мира (СИ) - Снежинская Катерина

— Без меня не уплывут, — усмехнулся Натери, придерживая ей стремя.

Ещё и поэтому Лан задала такой темп, что лошади хрипели, пучили налитые кровью глаза, пластаясь в галопе. Смерть не перегонишь, а вот прилив настоятельно советовал поторопиться. Опоздаешь с отплытием — и ещё на день задержаться придётся. А время понукало, подталкивало в спину. Тот самый Путь разматывался рулоном полотна, к краю бездны. Если успеешь — перепрыгнешь через провал. Может быть, перепрыгнешь. Не успеешь — точно вниз рухнешь.

У коттеджа уже и народ успел собраться, слухи разошлись быстро, будто круги по воде от брошенного камня. Хотя, вроде бы, всё, что в доме творится, должно было оставаться тайной. Но нет, вся деревня пришла. Точнее, те, кто остались, не согласились ехать на материк, как Натери предлагал. А таких оказалось немало.

Элвы стояли молча, даже не переговаривались. Кто-то из женщин в тихую глаза уголком платка утирал. Старого Кайрана крестьяне не особенно любили. Да и за чтобы? Но смерть господина всегда не к добру. После неё обязательно что-то изменится. И только духи знают, на пользу или во вред.

Но углядев подъехавшую Лан, приободрились. Видимо, вспомнили, кто тут настоящий хозяин. И с таким усердием начали благословения шептать, что голоса в один всхлип-гул слились — вроде как море вздохнуло. Кто-то даже руки тянул — коснуться на счастье.

— Что с тобой? — тихо спросил Натери, загораживая собой Кайран от элвов.

Аэра в ответ только головой помотала. Не объяснишь же — по крайней мере, не здесь и не сейчас — что ей эти благословления, как раскалённым клинком да по открытой ране. К ней ли милость духов звать, если вместо сытой спокойной жизни войну накликала? И элвы это знали прекрасно. Только верили в господскую защиту.

Грех тоже промолчал, хмурился. Видимо, и его мысли одолевали. Только аэр ими делиться не спешил.

В доме их охранники встретили. И это резануло — никогда тут столько народу не было. И добела отскоблённые полы раньше никому не позволялось грязными сапогами топтать. От потушенной печки холодом тянуло, как от погреба.

— Госпожа, помер аэр, — буркнул сержант, отводя глаза, словно он и виноват, что старик аэры не дождался. — Ещё солнце не село, а он уж и дышать перестал.

— Что-нибудь говорил? — спросила Лан, протолкнув в желудок кислый ком.

Сама не ожидала, что так горько будет. Не лучшие у неё отношения со свёкром сложились. Конечно, после рождения Дайрена аэр помягче стал, не поносил невестку на каждом шагу. Но всё же…

— Да только твердил, что во всём виноват, — Кайран, хоть и ждала чего-то подобного, а всё равно дёрнулась. И рука Греха, которую он на плечо Лан как бы невзначай положил, пришлась очень кстати. — А ещё клялся, будто не знал. Чего уж он там не знал — о том не ведаю. Но даже духов в свидетели звал, да они не откликнулись. Велел, чтобы вам передали. Вот, я и говорю.

— Да, спасибо, я поняла, — рассеянно кивнула Кайран, повернулась, пошла к лестнице.

За ней только Даймонд и последовал. Собственно, тело ушедшего в Серебряные Леса никому, кроме плакальщиц, да старух, которые его к погребению подготовят, беспокоить не полагалось. Да что же делать, если проститься не успели?

Только к старику Лан заходить не стала — мимо прошла. Дверь в комнату, где кроме трёх детских кроваток ничего и не осталось, была настежь открыта. Но и в неё элва входить не спешила, остановилась на пороге. Молчала.

— Интересно, в чём он-то себя виноватым считал? — сказала, наконец. — Все виноватятся, а с кого на самом деле спрашивать стоит?

Натери, не отвечая, потеснил её, прошёл в комнату. Остановился у кровати — той самой, в которой его сын спал — ладонью качнул колыбель. В белёсом свете луны, ещё не разбавленном красным, что-то тускло блеснуло. Аэр потянулся, снимая огненный амулет, прицепленный к изголовью.

— У меня такой же был, — проговорил негромко. — Герронтийцы обереги варварством считают: если уж следовать старым традициям, так талисман должен быть из золота с бриллиантами. Ну, или мозаикой во всю стену выложенный, гобелен там. Так нянька его под периной прятала, — элв выдернул шнурок, стягивающий манжет у запястья, продел в амулет и повесил себе на шею, спрятав под одежду. — Знаешь, у меня одно желание, — выплюнул зло. — Спалить все эти острова к духам вместе с Араном. Так, чтобы пепла не осталось.

— За что? — спросила Лан, так и оставшаяся у двери стоять.

— Я слишком хорошо помню, что это такое, — Грех мотнул головой в сторону пустой кровати. — Как прятаться, как молчать учиться, чтоб лишнего не ляпнуть. И что значит козырем быть, тоже не забыл. Забавные игры. Особенно для мальчишки.

— Тебе удалось стать неплохим игроком.

— К духам все игры!

Натери шагнул к аэре. Кайран только и успела подумать, что сейчас он точно ударит. Но и попытки не сделала ни отступить, не закрыться. Наверное, Грех имел на это право. Когда она Дайрена рожала, меньше всего думала, на что сына обрекает. А ведь Даймонд и впрямь всё это на собственной шкуре прочувствовал.

Но аэр её просто обнял, прижал голову к своему плечу.

— К духам игры, — прошептал горячо, исступлённо даже. — Не для вас всё это!

Лан не ответила. Да и сколько можно воду в ступе толочь? Для вас, не для вас — другого-то нет.

* * *

Мудрые, кучкой стоявшие в сторонке, хмурились недовольно, переговаривались шёпотом, раздражённо тряся седыми бородами. Совсем аэра Кайран совесть растеряла. И раньше почтительностью не отличалась, а сейчас-то и вовсе ума лишилась. Не в такой день похороны устраивать: только что взошедшее солнце светит, аж глаза слепит. Небо чистое, будто умыли его, а потом тряпочкой протёрли. От птичьего щебета даже в скалах прибрежных не скрыться, хотя там отродясь кроме чаек никого не водилось.

Пристойно ли провожать в такой день? Нельзя разве схоронить старого господина до поры до времени в подвалах. Дождаться, когда выпадет достойная погода, природа загрустит? И так прискорбно, что мир будто радуется смерти хозяина.

Да и как провожать собрались! Старый аэр Кайран, конечно, кораблями владел, но сам никогда в море не ходил, был элвом уважаемым, родом руководил. Его бы праху мирно упокоиться в озере, на берегу которого предки замок выстроили. Так госпоже приспичило в море обряд провести, словно по воину какому-то. А тут ещё и корабль с Натери отплывать собрался. Уже и не похороны, а самая натуральная жертва духу воды получается.

Попробовали урезонить, да куда там. Только глазищами сверкнула, челюсть по-мужицки сжала и сказала, как отрезала: «С духами я сама договорюсь, а с Кайраном мы в Серебряных лесах сочтёмся!». И что делать? Только в бороду плевать и остаётся.

— Может, ты действительно передумаешь? — предложил Натери, искоса поглядывая на возмущённых Мудрых. А сам посмеивается. Правда, глазами только. — Подождала бы пару дней, ничего не случилось.

— Вот ещё мне только разлагающихся трупов в подвале не хватало! — дёрнула плечом Кайран. — А если дух решит, что я ему жертву принесла, только лучше будет. Послужит старик на благо рода. При жизни мало хорошего сделал, так после смерти долг заплатит.

Грех посмотрел на аэру эдак внимательно — все смешинки куда-то делись. Подхватил под локоть, ещё дальше в сторону отводя.

— Может, скажешь, в чём дело?

— А то ты сам не понимаешь, — огрызнулась Лан, резко выдёргивая локоть. — Боюсь я! — Даймонд даже головой покачал, будто сомневаясь: не ослышался ли? — А что, я бояться не могу? Или скажешь, будто права не имею?

— Да нет, — протянул Грех, — бояться ты можешь, конечно. Только вот не думал, что ты когда-нибудь вслух такое скажешь.

— Ну и зря сказала, — хмуро процедила Лан, подцепив мыском сапога камешек.

Костяшки пальцев на рукояти сабли, с которой аэра снова не расставалась, побелели — так ладонь стиснула.

— И чего же ты боишься?

Элва в ответ только упрямо головой мотнула, выпрямилась, подняла подбородок — взяла себя в руки, непобедимая воительница. Натери пожевал губами, словно хотел сплюнуть с досады. Мрачно глянул на аэров, столпившихся у края скалы — союзники, главы самых почтенных семейств рода, старейшины. Ну и Мудрые, конечно. Посмотрел вниз — на крестьян, терпеливо ждущих на берегу, когда обряд начнётся. Да и рванул Лан за руку с такой силой, что даже сам пошатнулся, когда Кайран в него врезалась.