Наталья Колесова - Нестрашные сны
- Дыши! Дыши, черт тебя подери!
Сильный удар в грудь. Агата охнула, закашлялась и распахнула глаза. Над ней склонились два лица – Келдыша и Дегтяра. Анжелики не было: Борис сказал, ей не нравится их задумка, и поэтому она больше не приходит.
Дегтяр наклонился над диваном, держа ее за руку. Агата недоуменно заморгала.
- Что случи…
Для произнесения слов требовалось почему-то большое усилие, и она судорожно вздохнула. Келдыш, стоявший возле дивана на коленях, осел на пятки. Был он каким-то… встрепанным и тоже тяжело дышал.
- Ага, - сказал Дегтяр. – Есть восстановление сердечной деятельности!
Прямо на пледе валялись использованные шприцы, жгут упругой змейкой торчал над ее стянутым плечом. Еще один шприц Борис держал наготове.
- А что…
- Ты перестала дышать, - сказал Дегтяр. Подцепил пальцем жгут и ловко ввел какое-то лекарство. – Все, Игорь, расслабься.
Только тогда Агата поняла, что тяжесть на ее груди – скрещенные ладони Келдыша. Он убрал руки, она глянула на себя и поспешно натянула плед до самого подбородка.
- Вы тоже расслабьтесь, - сказал Келдыш хмуро. – Я все это уже видел. И не раз.
- Да-а?! – вопросил Борис, восторженно вскинув брови.
- Без комментариев! - отрезал Келдыш. Оттолкнувшись от дивана (тот качнулся), встал и принялся мотаться по комнате: туда-сюда, туда-сюда.
Они следили за ним, пока Борис говорил:
- Ты внезапно уснула – да так крепко, что Игорь тебя никак не мог растолкать. Свистнул мне, я принесся со своим волшебным чемоданчиком…
Агата покосилась на задернутое окно.
- Так белый день же…
Дегтяр демонстративно передернулся:
- Да уж, я заметил! И притом - очень солнечный. Будешь мне оплачивать больничный, если что… Игорян, да угомонись ты уже!
Келдыш в последний раз развернулся и встал у окна. Сдвинул штору (Дегтяр, раздраженно зашипев, отодвинулся от упавшего на пол солнечного луча) и принялся рассматривать что-то на улице. Поглядывая на него, Борис сказал:
- Напугала ты нас до смерти!
- Извините, - пробормотала Агата. – А что такое со мной было? Зачем вы мне уколы ставили?
- Клиническая смерть.
- Что?!
Борис начал загибать пальцы.
- Остановка дыхания. Остановка сердца. Синюшность кожных покровов… продолжать?
- Лучше не надо, - Агата натянула одеяло до самых глаз. Он бы еще про трупные пятна сказал! Она что, чуть не умерла? С чего бы это? Не было у нее никакой клинической смерти – ведь не летала же она над диваном, не видела никакого темного тоннеля со светом в конце, ни себя со стороны…
Только Пустыню.
Глава 7
То ли сон, а то ли явь
То ли продолжение странствий по Институту уже наяву, то ли обрывки коротких снов-видений, из которых ее неизменно выдергивает знакомое, требовательное, все более раздражающее прикосновение…
…Приходит Агнус и гневно требует что-то, тряся перед ее лицом длинным разворачивающимся свитком. Свиток горит, от пергамента отпадают чернеющие, корчащиеся в пламени кусочки. Но когда пепел падает Агате в ладони, он не жалит - теплый и мягкий.
…Жрец в черной одежде простирает руки к алтарю, с которого навстречу ему довольно скалится зубастое чудовище. Еще бы ему не быть довольным – золоченая морда измазана красным… кровью из распоротого маленького тельца на каменной плите перед алтарем…
…Анжелика сидит перед постелью человека: его руки-ноги пристегнуты к кронштейнам кушетки, тело выгибается судорожной дугой, по напряженной шее ходят волны дрожи, взгляд распахнутых глаз бессмыслен и темен. Анжелика озабоченно покачивает головой и заносит данные в планшет у себя на коленях…
…А вот и сама Анжелика на лабораторном столе – знакомая обстановка ИМФ – к расширенному специальным держателем глазу, подносят лампу дневного света. Зрачок сужается, веки трепещут от рези, по лицу текут жгучие слезы…
У слов "опыты" и "пытки" одинаковый корень.
- Поцелуйте меня.
Не верится, что она это сказала. Да, это точно не она! Другая, лежащая на диване, взлохмаченная, зареванная, то и дело уплывающая в Страну фей… то есть, в Страну снов… какая разница! Агата сонно и насмешливо и немного удивленно наблюдала за ней: вон, что ляпнула! Вон, что решила попросить.
Хотя просят обычно не таким требовательным тоном. Это был скорее приказ.
Красивый усталый мужчина (Келдыш, вспомнила Агата), сидевший в кресле неподалеку, приглушил телевизор и повернул голову.
- Что вы сказали?
Он все прекрасно слышал, поняла Агата. Просто не поверил своим ушам. Или дал шанс девушке на диване увильнуть: сказать, что ничего она не говорила, или говорила, но совсем другое… Но девушка – вот ненормальная! – повторила с тупым упрямством:
- Поцелуйте меня!
У нее распухшие нос и губы, глаза отекли от недавних слез – да она плачет непрерывно последние два дня… или уже две недели? Кому такую захочется целовать? Вот и Келдыш не хотел.
- Мортимер, вы не в себе… вы сама не понимаете, что говорите! – отрезал он.
Девушка вздохнула.
- Почему же не понимаю? – спросила рассудительно. – Я все понимаю. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали. Что тут может быть непонятного?
Подумала и добавила – ему в утешение:
- Вы ведь меня уже целовали, помните, – там, в Кобуци?
Игорь мягко поднялся. Сунул руки в карманы, прошелся по комнате, остановился у окна. Сказал, не оглядываясь:
- Я тогда думал… я считал это сном. Да это, в конце концов, и был сон!
- «Что такое сон? А наша-то жизнь не сон»?
Девушка положила голову на подушку. Пояснила:
- Это цитата, не помню, откуда… А мы сейчас с вами точно не спим? А то я уже путаюсь… я и правда сегодня чуть не умерла?
- Вчера. Это было вчера.
- Да-а-а? Ну вот видите, я позавчера… а, нет, вчера!.. чуть не умерла, а вы меня даже не поцеловали ни разу. В смысле - наяву. Придется уже целовать в лоб, когда меня в гроб положат, знаете, как покойников целуют перед тем, как крышку заколотить?
Игорь хмыкнул. Подошел и сел на диван.
- Ну вот, я же говорю, несете чушь несусветную! Еще скажите: «Выполните последнюю волю умирающей!»
Девушка осторожно придвинулась, подлезла ему под руку – так что Келдыш поневоле приобнял ее за плечи. Заглянула ему снизу в лицо: тени под глазами, незнакомые морщинки у рта, между бровей. Келдыш посмотрел и отвел взгляд.
- А вы не можете… немножко притвориться?
- Притвориться?
- Ну, что это все еще сон… что я вам снюсь, то есть мы друг другу снимся… и что я вам… ну... чуть-чуть нравлюсь? По настоящему?
Келдыш прижал ее голову к груди – так что девушка даже шевельнуться не могла. Вздохнул:
