Повелительница барсов. Попаданка и строптивый (СИ) - Светлая Дарья

- Ненавижу тебя! - вопила Морлотта, когда ахайд уводил ее прочь.

- Ты научшишься вести себя достойно, никогда не перечить, не устраивать ссор и делат все, что я тебе прикажу - равнодушно произнес Эльтан не реагируя на оскорбления и удары разъяренной оборотницы.

Пока народ пребывал в эйфории, восславляя демиурга, я решила протолкнуть несколько новых законов.

Отныне женщины смогут вести более свободный образ жизни. Они будут иметь возможность по достижении совершеннолетия наследовать имущество, самостоятельно распоряжаться им, открыть свое дело и… выбирать мужа, а вернее, даже нескольких мужей. Исключением были лишь те оборотницы, что слишком долго тянули с выбором супруга, или пребывали в опале, как Морлотта.

Я хотела отменить и рабство, но понимала, что это станет возможным, только когда в клане действительно наладится рождаемость и Сурлуна выйдет из состава человеческой империи. Глобальные перемены нельзя проводить слишком резко, даже имея за спиной помощника в виде демиурга.

Поэтому рабство для начала, я решила ограничить во времени. Запретила брать в плен представителей любых рас до конца их жизни. Через семь лет каждому рабу должен быть предоставлен выбор: уйти или остаться в услужении. Если раб желает добровольно остаться с господином до конца дней, он просит нанести на кожу против сердца особый символ.

Конечно же, свободы данные женщинам, вызвали у них восторг, а у мужчин возмущение.

Призвав ропщущих двуликих к тишине, я повелела бывшему альфе рассказать народу историю Авильора и Левейры, которая послужила причиной проклятия, павшего на род котов.

Хамарра и тут меня поддержала: пока Рэй вел свой рассказ, над площадью шел дождь из бутонов эриссий. После очередного знамения, народ согласился на все мои новшества, уверовав, наконец, что не люди, а сами барсы виновны в постигших их бедах.

Рэй Солер

Видя, как быстро и легко Реджине-Виктории удалось изменить законы, я понял, что она очень скоро достигнет своей цели: снимет проклятие с клана и вернется в свой мир.

Я заперся в храме Хамарры. Хотел при помощи древнего ритуала принести в жертву сотню лет своей жизни в обмен на то, чтобы Реджина осталась со мной.

Трое суток надлежало провести без еды и воды. После следовало вонзить в тело серебряный клинок, пригвоздив себя к алтарю. Гиал в это время прикрывал меня, чтобы Реджина не заподозрила неладное: прикидывался мной, надевая хорошо сработанный морок.

С клинком в теле я, как положено, провел сутки. Разумеется, я надел экранирующий амулет, чтобы моя пара не почувствовала моих страданий на себе, вот только изумруд в кулоне не выдержал нагрузки и за несколько часов до заветного момента, когда демиург должна была преклонить ухо к моей мольбе, разлетелся в пыль.

Я ощутил удивление и страх своей пары, когда она почувствовала, в каком я состоянии. Зная, что скоро Реджина ворвется в святилище, дабы выяснить что со мой происходит, я без конца молил Хамарру принять мою жертву и исполнить желание.

Я уже слышал за дверью святилища шаги Реджины и голос Гиала, что пытался ее остановить, я шептал:

- Величайшая, услышь мою мольбу, пусть Реджина останется со мной, в Эритее… – шептал я, чувствуя, как все холоднее становится от пролитой крови, из незаживающей раны.

Размытый облик демиурга, парящей где-то под потолком в янтарно-медовом пламени стал наградой моему терпению и безумной надежде. Вот только ответ, что я услышал, привел меня в отчаяние:

- Я не могу нарушить договор с Реджиной, не могу неволить ее.

- Я принес жертву…

- Я вернула твои сто лет жизни.

- Смилуйся, ведь я не смогу жить без нее!

- Только ты сам способен сотворить “волшебство”, заставить ее остаться – произнесла Хамарра и растаяла в золотом пламени.

А потом меня коснулись любимые руки, окутал самый волшебный на свете запах и голос, полный ужаса и укора произнес:

- Рэй, что же ты с собой сотворил?! А главное, зачем?

Стыд за свою беспомощность накатил удушливой волной, и я солгал. Сам не зная почему, из последних сил цепляюсь за глупую гордыню, прохрипел:

- Пытался вернуть кресло альфы. Как видишь, не вышло…

Реджина укоризненно покачала головой, а потом рванула меч из моего тела, и я потерял сознание от боли.

ГЛАВА 18

Арнау

Донесение служанки о новой лассаре клана барсов не радовало. Пусть не демиург, но кто-то явно поддерживает девчонку. Появление во дворце жрицы с севера выглядело настоящей случайностью, однако я никогда не верил в подобные совпадения.

Мне понравилось, что Реджина в короткие сроки вернула все невыплаченные налоги в имперскую казну, раскрыла заговор и предотвратила бунт против короны. Но вскоре я узнал, что девчонка заигралась в повелительницу, начисто забыв, кто поставил ее на это место.

Реджина посягнула на законы, установленные лично мной. А еще приютила каким-то образом сбежавшего из публичного дома Солера, что само по себе подозрительно, учитывая их прежнюю вражду.

Неужели бывший альфа смирился с тем, что отныне всегда будет только вторым и каким-то образом сумел завоевать эту хитрую, непокорную женщину?

Но все это меркло по сравнению с последними вестями.

Я послал к Реджине преданного мне иджая Амарона. Он вез приказ, согласно которому в знак лояльности короне, лассара должна была выдать мне ахайдов-заговорщиков для показательной казни в Сантаре.

Каково же было мое удивление, когда Амарон вернулся ко мне живым и здоровым, но без зачинщиков бунта! Иджай добросовестно ползал у меня в ногах, каялся, что не выполнил приказ, готовый принять смерть за неповиновние и… ничем не мог объяснить причину своего промаха!

Перед тем как склонить голову на плаху, он с тоской верного пса смотрел на восток, в сторону земель барсов.

За свою жизнь я выучил множество языков, а также в совершенстве умел читать по губам. Именно поэтому я понял, что губы Амарона беззвучно пытались произнести имя ведьмы с севера, прежде чем замереть навсегда.

“Сначала Солер, теперь Амарон… да что они все в ней нашли?!” – в бешенстве воскликнул я, и велел послать войска, которые пройдутся по землям опальной Сурлуны огнем и мечом.

Я медитировал в саду, пытаясь идеально уравновесить потоки магии, в ожидании хороших вестей, но явившиеся для отчета гонец не оправдал моих надежд:

- Когда мы приблизились к границам Сурлуны, с неба сошел огонь и встал на пути наших войск. Никто не смог пройти! И повсюду, вдоль огненной стены на песке написано имя Хамарры. Каждый, кто пытался коснуться этой надписи, падал замертво. Наши маги попытались укротить стихию, но огонь не повиновался им, ибо был послан демиургом!

Отказываясь верить в подобную чушь, я вооружился древним артефактом в виде золотой ветви и порталом отправился к границе Сурлуны.

Военачальники отговаривали меня, но я, призвав всю свою силу, стер имя Хамарры и ринулся вперед, к пламенной стене. Когда огонь расступился передо мной, а потом тотчас сомкнулся, отрезая меня от войска, что осталось стоять по ту сторону стены, я решил, что это ловушка.

Я стоял в плотном, широком кольце огня, не видя своего войска, что было совсем неподалеку, не слыша за ревом пламени приказов своих военачальников, которые наверняка сейчас пытались засыпать пламя песком, или заставляли магов воды призывать свою стихию.

Готовый сопротивляться огню до последнего, я обратился к силе артефакта и сотворил мощное защитное поле. Я как раз вливал в него остатки своего резерва, когда услышал идущий прямо из огня, громкий и величественный женский голос, который не раз преследовал меня во снах. Со мной говорила демиург!

- Ты просил магии для своего народа, и я дала ее вам, чтобы вы могли защитить себя. Однако теперь ты обратил данную вам силу во зло. Я запрещаю тебе нападать на королевство барсов, ибо они так же, как и все в этом мире, принадлежат мне. Сурлуна теперь свободна, хватит притеснять котов. Повелеваю тебе, Арнау, остановись!