Сумеречный сказ - Локин Кайса

Ярость и боль Елену захлестнули, ринулась она за луком и стрелами и стала в Змея стрелять. Но ни одна не нанесла ему раны, только лишь царапала кожу толстую.

Видя, что не получается у дочери чудовищу противостоять, решил старик-отец ей помочь и начал в дракона предметы швырять, надеясь, что отвлечётся тот и достигнет стрела цели. Да только не было пользы от действий сих: рассвирепел Кирилл и одним ударом пронзил когтем старика.

— Нет! — отчаяния крик сорвался с уст Елены. Подбежала она к отцу, стала рану зажимать, да только угасла уже жизнь его.

Злость страшная Прекрасную одолела: метнулась она в дом, пылающий, и выхватила из ножен старых меч мужа. С ужасом Елена на округу взглянула: огонь тела и избы пожирал, пылали деревья, в гари и дыму несчастные страдали. Забралась она тогда на крышу и пустила последние стрелы, надеясь мечом Змея задеть, как только приблизится тот.

А Кирилл, обуянный властью и злостью, не замечал ничего — полностью отдался огню. Не слышал он криков, плача и молитв. Не различал стонов родных матушки и бабушки. Не видел друзей и соседей, павших от его действий. Он в один миг стал дыханием смерти.

Силы и надежда оставляли Елену. Стрелы кончились. Дышать становилось тяжко. Губы еле слышно шептали молитву богам и призывали Финиста, а дрожащая ладонь сжимала перо его, которое всегда Прекрасная на груди носила. Кровь с рук её сочилась ручьями. Не понимала Елена, за что столько проклятий на их долю выпало. Обессиленная и уставшая, она пала на колени и стала прощаться с жизнью.

Вдруг точно молния ударила, и гром прокатился: на землю огромный Сокол спустился. Сиял он как солнце ясное, разгонял тьмы завесу. Услышал Финист молитвы жены своей и прилетел на спасение.

— Ты, — прошептала Елена, обрадовавшись.

Долго в небе бился Финист, молнии сверкали, ветер завывал, рёв Змея небеса сокрушал. Елена всё в вышину смотрела, выискивала образы и за любимого переживала. Каждая минута ей вечностью казалась. Неожиданно яркий свет местность залил, и упал на землю Змей Горыныч, кровью истекая и в человека превращаясь. Подоспела к нему Елена и взмолилась мужу:

— Пощади его, не убивай!

— Он всю деревню выжег, отца твоего и мать родную с бабкой в дыму удушил! А ты предлагаешь его в живых оставить? — перекрикивал грозу Финист.

— Над ним чары злые нависли, голову закружили. Пощади! Ему и так судьба неласковая уготована, — прошептала Елена, видя, как побледневший и раненый Кирилл еле на ноги встаёт.

Отвернулся Финист: не согласен он был с женой, злился и хотел врага тут же от жизни избавить, но не мог против воли её пойти. Понимал Сокол, что ныне для Кирилла дорога одна будет — в Навь, где ему, проклятому, самое место. Махнул Финист рукой и отпустил противника, побитого и униженного. Лишь кивнул Кирилл на прощание и заковылял в сторону селения пустого, где Маринка уже его поджидала.

— Надо похоронить все останки, — прошептала Елена.

Крепко обнял её Финист, глаза закрывая. Слёзы с их очей скатились и с каплями дождя смешались. Плакали небеса, смывая гарь и боль. Ветер пепел разносил, земля от жара остывала.

Оставив сгоревшее селение на суд времени, отправились Елена и Финист жить в город при князе, одначе имена иные взяли, от жизни прошлой навсегда отрекаясь. Лишь одного они ныне желали: тихо и счастливо век земной прожить, не ведая более утрат и печали.

Молва о Змее Горыныче — драконе трёхглавом — быстро по миру разошлась, людей пугая. Долго жил он на свете, покуда не погубил его Добрыня Никитич — сын Елены и Финиста.

***

Город Мастеров, Медная сторона, Правь

— Однако, давно мы у вас не были, — заметил Финист, почёсывая бороду.

— Потому что вечно твоя голова занята чем-то другим: сям надо проследить, здесь доглядеть. Вот, всегда вы с отцом там где-то, а надо-то тут быть! — причитала Алёна, разливая из самовара чай. Светозар с Еленой только переглянулись да улыбки в кружках спрятали.

С того дня, как получил Финист ответ от Василисы, прошла пара месяцев. Решение Мораны, подкреплённое заступничеством Лели, конечно же, приняли и позволили Казимиру и Забаве жить в Яви, словно ничего и не произошло. Однако такой расклад событий был не по нраву Елене: она спорила и ставила под сомнение поступки высших сил. Уговоры Финиста, Добрыни и Варвары, которая успела навестить их несколько раз, не приводили к смирению и принятию. Тогда пришлось самой Леле вызывать Прекрасную на встречу в Цветущие хоромы.

— Почему сомневаешься в нашем решении? — расспрашивала хозяйка дома, поливая растения. — Неужели ты не желаешь счастья для бедных и одиноких душ, которые столько лет прозябали во мраке и холоде?

— Безусловно, они заслуживают всех пожалованных им благ. Но какова цена! Сама Зоя? Её просто вычеркнули из мировой книги жизни, словно бедняжки никогда и не существовало. А она ведь чья-то дочь, сестра. У неё были амбиции, мечты, планы, а теперь вместо неё Забава. Будто перевертыш, а не…

— Значит, так было нужно, — мягко перебила её Лёля, сияя голубыми глазами. — Разве ты станешь спорить с волей и талантом моей сестры?

Елена покачала головой: она точно не собиралась ничего высказывать против Мораны.

— Кириллу суждено было впасть в безумие, а Зое умереть, как бы прискорбно это ни звучало, — грустно заключила Леля. — Но моё сердце греет мысль, что всё это было не напрасно. В конце концов, я верю нитям Мары, которые она плетёт с ночи до зари, с рассвета до полночи. Советую и тебе внимать решениям моей сестрёнки и высших богов. Напомню, что заступничество за Казимира и Забаву обещала я, а все эти твои споры и опасения выглядят так, будто ты не доверяешь мне.

— Конечно, верю. Прошу простить за дерзость, — Елена кивнула, понимая, что продолжать разговор бесполезно.

— Я вижу твоё несогласие. Что ж, пусть так. Иного мне нечего предложить. Только время нас всех рассудит, — заключила Леля и, обменявшись парой дежурных фраз, отпустила Прекрасную.

Сей разговор немного остудил пыл Елены, напоминая ей о необходимой сдержанности. Она постаралась свыкнуться с таким положением дел или хотя бы сделать вид. Финист много раз заводил речи о том, что следует отпустить прошлое, принять новую сущность Кирилла, порадоваться за мавку с упырём и перестать винить себя. И понемногу Прекрасная пересматривала ситуацию, всё больше погружаясь в свои обязанности. В её заботы входили встреча и провожание новоприбывших душ в Правь. Она рассказывала им о здешнем мироустройстве, всё показывая и уточняя.

Согласно давнему порядку, Правь делилась на три стороны: Медную, Серебряную и Золотую. Последняя безоговорочно принадлежала только лишь богам, и вход туда перекрывали узорчатые ворота, скрытые в саду Ирии. Серебряные земли славились быстрыми и шумными Молочными реками и Богатырским градом — обителью всех героев. Медный край был окружён Голубыми озёрами и представлялся одним большим и шумным городом Мастеров. Здесь продолжали жить все чистые души, что когда-то трудились во благо других, не щадя собственных сил.

Всякий раз, освободившись от обязанностей, Елена прогуливалась по берегу озёр, наслаждаясь видами, и иногда навещала свёкров, поселившихся в городе. Не по нраву пришёлся Алёне Светлый терем, вот и уговорила она Светозара перебраться в другое место, как только представились Прави Елена и Финист.

— Ешь ещё! Для кого варила-то? — хлопотала Алёна.

— Ну мама! Ну что такое? Я сыт и здоров, — возмущался Сокол, глядя на жену в поисках защиты.

Та лишь смеялась и головой качала, забавляя Светозара, что вдруг принюхиваться стал.

— Опять соседи свои отвары делают. Сколько можно? Не болеют здесь никогда! Зачем такую вонь разводить? — ворчал он, различив едкий запах жжёных трав.

— Привычки трудно искоренить, — заметила Лена.

— Что правда, то правда! Кто-то, вон, до сих пор не ест кашу, — сердито взглянула Алёна на сына, но, увидев улыбку мужа, тут же на него переключилась: — А ты чего радуешься? Сам-то ничуть не лучше! Вещи всегда разбрасываешь, капусту от голубцов брезгливо отодвигаешь! Хоть бы раз за свои столетия слопал эту несчастную капусту! Одни расходы!