Все только начинается (СИ) - Циль Антонина
В какие-то минуты Люк позволял себе помогать, но в другие становился в этом танце требовательным и жестким ведущим. Неподвижность ног ему никак не мешала, он был достаточно силен, чтобы возглавить игру. Каждое его прикосновение заставляло Анну изгибаться в томлении и нетерпении.
— Ты светишься, — пробормотал вдруг Танроу, и Анна поняла, что это не оборот речи. Ее дракон кружил по спине, то появляясь, то исчезая. Но его танец только усиливал ощущения от происходящего.
… Уставшие, приятно изможденные, они заснули на диване в кабинете.
Анна проснулась перед рассветом, выбралась из-под пледа и из объятий Люка и кое-как оделась. Она поднялась наверх как можно тише, но лестница предательски поскрипывала под ее ногами. Марисса спала в комнате Эйджи. Рядом с малышом посапывал Лоу. Кот издал тихое «мяу», и Анна приложила палец к губам.
Она чувствовала себя студенткой после первого свидания. Над морем поднималось солнце. Это был новый день, вроде такой же, как все остальные. Но не такой. Все изменилось. Аня любила и была любимой.
***
Конечно, Марисса и Гельда все поняли, наверное, в первый же день. Однако Люк и Анна старательно делали вид, что между ними все по-прежнему… ну, может, немножко по-другому. Оба не были поклонниками проявления чувств на публике.
Люк старательно пил альвийские лекарства и ждал возвращения Оэра. Любовь Ани придавала ему сил и желания сразиться с недугом. Анна же ужасно волновалась. Если Эвелейн обратиться к внутреннему василиску Танроу и как-то воздействует на него, какова гарантия, что Люк не пострадает? Уж Анна знала, что даже появление знака второй ипостаси болезненно как для тела, так и для психики. Что уж говорить о настоящем перевоплощении человека, который до этого лишь читал о нем в книжках.
Расследование зашло в тупик. Фади исчез, дамы из мистресс-клуба жаловались на его отсутствие в разгар начала садового сезона. Дафна их журила: жили же они как-то раньше без помощи мальчишки.
Каждое посещение клуба приводило к активности дракона, но Аня так и не смогла определить покровителей малолетнего монстра – ощущения словно размазывались.
Иногда дракон реагировал на какую-нибудь ерунду, вроде пирога госпожи Лестеер или чая из лавки сладостей Арниты Кракстоу. Иногда чуть ли не искрил, когда Анна просто шла по улице. Зачем ей такой неточный инструмент, раздраженно думала она, если он реагирует на каждого жителя Лонто-хейма?
Тем не менее жизнь продолжалась. Анна написала еще один разбор, на этот раз жидкостей для мытья посуды, и победитель, к ее облегчению, был тот же, что и в предыдущем тестировании. В магазин прибыла первая партия товара с фабрики моющих средств, и Аня выставила их на полках под баннером «призеры газеты «Лонтхеймский Сплетник».
Она также запустила открытое тестирование, оборудовав уголок для проверки товаров прямо в магазине. Любой желающий мог принять в ней участие. В первый раз народу набилось так много, что в следующий пришлось устроить лотерею пригласительных.
Воспользовавшись связями, Саймон ухитрился пригласить съемочную группу с камерой. Получилась настоящая телевизионная передача. Оставалось лишь пристроить запись в какое-нибудь шоу.
Сай и Бри перешли к серьезным отношениям и заговорили о свадьбе. Брилла нервничала, когда речь заходила о знакомстве с родителями, но Анна могла ей только посочувствовать. Настал момент истины: или Триееры примут невестку, или Саймону придется прекратить с ними отношения. (Самой Ане тоже предстоял нерадостный визит в дом родителей, нельзя же вечно прятаться).
Идти на уступки Сай не собирался. Его независимость давала ему возможность выбирать. Он успевал и учиться, и работать. Типография, как и ожидалось, денег не приносила, но накоплений Саймона должно было хватить на пару лет, а Анна выплачивала ему процент от продаж за рекламу.
Бри вообще не волновалась по этому поводу. В ее маленьком доме хватало места для всей семьи. Аренду платить было не нужно, благодаря постоянному упоминанию в «Сплетнике» количество клиентов день ото дня увеличивалось.
В ее небольшую клинику приезжали из Элона и даже Эй-лон-брира. Дошло до того, что Брилла решила искать новое помещение поближе к центру. Она осторожно подняла средний ценник на услуги, но по-прежнему почти бесплатно лечила питомцев стариков и бедняков.
Да, жизнь налаживалась. Однако дня не проходило, чтобы Анна не вспоминала о Гвенде и погибших девушках. Племянница Оэра все еще находилась в коме. Надежда, что она придет в себя, таяла с каждым днем. Оэр бодрился, но было заметно, как болезненно он переживает несчастье.
Ситуация резко изменилась после возвращения Эвелейна с побережья. Стоял тихий весенний вечер, друзья сидели в саду. Днем воздух прогревался, но ночной бриз заставлял присутствующих кутаться в пледы и двигаться поближе к уютно потрескивающему костру. Над огнем готовилось какое-то особенное альвийское блюдо, Оэр не спешил выдавать его ингредиенты, подразнивая гостей.
Марисса ушла в гости с ночевкой, Эйджи спал в коляске, а Эйтан – в гамаке рядом с Бри. Беседа текла неторопливо, прерываясь восторженными замечаниями по поводу запаха из котелка над костром.
Саймон с нервным смешком рассказал, как его перевоспитывают работники типографии. Он заказал еще один сюжет на телевидении о том, как не сдается производство, запущенное дедами и отцами современных лонто-хеймцев.
В моду вошли торопливые сюжеты с мелькающей картинкой, громкой музыкой и постоянным присутствием в кадре симпатичной ведущей. Но у Ольфреда и его стариков было свое представление о том, что рассказать камере. Получился серьезный документальный фильм. Саймон записался на прием к мэру. Пора было начинать в городе эру телевидения.
Друзья подтрунивали над решительным редактором. Аня в шутку сокрушалась, что скоро само понятие бумажной прессы станет архаизмом. Люк посматривал на нее с пониманием, он уже многое знал о возможном будущем своего мира.
Внезапно Оэр нахмурился и достал из кармана красный камушек, похожий на настоящий рубин.
— Артефакт связи, — шепнул Люк Анне. — Не знал, что они еще существуют.
Эвелейн сжал камень в руке, и тот рассыпался на крошки. Над столом потекли загадочные символы, подсвеченные алым. Судя по движению глаз, Оэр считывал их прежде, чем они успевали погаснуть.
— Это сообщение от моих помощников в больнице, — отрывисто произнес альв, вставая. — Мне нужно ехать, Гвенд пришла в себя. Ее аура неожиданно наполнилась за одну ночь, хотя прежде тонкое тело отвергало любые попытки подключить к нему источник энергии. Гвенда еще не говорит, но реагирует и почти все понимает. Ей назвали мое имя, сказали, что я брат ее матери. Она согласилась со мной поговорить, насколько это вообще возможно. Простите, что покидаю вас сейчас.
— Конечно! Нужно ехать! — заволновалась Анна.
Она провела альва через сад. Прощаясь, тот с тревогой спросил:
— Сны? Ощущения? Что-то ведь происходит, да?
— Что-то копится, — неохотно призналась Аня. — Мне опять снился сон про пещеру. Василиск показался из норы. У него было… несколько пар глаз… много. Мы ведь уже поняли, что никакой это не маньяк, а человек или группа людей с определенной навязчивой идеей. Мне кажется, я вот-вот приближусь к разгадке. Но думаю, будут еще жертвы. Мой дракон почти не спит. Он со мной двадцать четыре на семь. Если бы не Люк, не знаю, как бы я справилась.
Альв взял Анну за плечи и с настойчивостью проговорил:
— Ни при каких обстоятельствах, даже если поймешь, кто убийца… когда поймешь… ничего не предпринимайте. Ни ты, ни Люк. Ждите меня. Обещаешь?
— Обещаю. Оэр, что произошло с Гвенд? Я не совсем поняла насчет ауры.
— Наши тонкие тела отличаются от человеческих. Мы можем долго поддерживать в себе жизнь за счет внутренних резервов. Но в альвийской медицине существует синдром низшей точки. Достигнув определенного уровня, тело перестает сопротивляться и начинает умирать. Артефакты и энергетические вливания уже не помогают, Гвен достигла этой точки несколько дней назад. Однако сегодня лекарь, вызванный нами из Эль-ЛЛиоля, зафиксировал неожиданный скачок резерва. Я рад, очень рад. Это дает надежду. И я хочу знать причину чуда. Что помогло Гвенде? Вдруг это поможет другим альвам!
