Право на выбор (СИ) - Рут Джулия

— Спит?

— Не сплю я…

— Засыпай лучше…

— Не буду.

— Голова будет болеть.

— Не будет.

— Вот упрямая…

— Ты не лучше… тоже упрямый…

Клекот в груди — как птичий. Смеется надо мной? Обалдел, что ли?

— Раш… понеси.

— С чего это?..

— С радостью. Слышал, что жена сказала? Давай сюда…

— Эй…

— Раш, понеси!.. Мар смеется… обидно…

— Понял? Давай сюда.

Тяжелый вздох, грустный — но я плыву, и на мгновение меня окутывает тепло сразу двух тел. Этого мгновения оказывается достаточно, чтобы прояснить разум и опешить от происходящего.

Я что творю вообще?.. Гуляю тут с рук на руки как… а кто, собственно?..

Два разных существа — два разных чувства. Параллельно. Не пересекаясь. А если… а если они соприкоснутся… в одной точке…

Так, хватит. Раш держит меня на руках и наверняка слышит, как грохочет сердце, чувствует, как я краснею… пусть он спишет на вино, пожалуйста… ведь этот похабник… с него станется… К счастью, он молчит — или не заметил, или великодушно сделал вид. Хотя Раш — и великодушие?.. Уже на подходе к дому, когда Мар опережает его, чтобы открыть дверь, тур едва слышно шепчет мне в макушку:

— Что, понравилось?

И что на это ответить?

— Можешь не отвечать — я и так слышу, — в его голосе улыбка, самодовольная настолько, что хочется стукнуть его, и я бы стукнула, честное слово, но руки свои так жалко, так жалко…

Дома меня сразу относят в душ, и под струями прохладной воды становится чуть легче. Пока вода утекает в слив, ладони рассеянно бродят по телу — оно отзывается покалывающим ознобом. Может, пока в душе… не услышат?.. нет, лучше не надо… вряд ли у меня получится быстро… точно услышат, и неловкости не оберешься…

Я выхожу из душа — от рассеянности в одном полотенце на голое тело — и сразу понимаю, как это было неправильно.

В комнате только Мар.

В приглушенном свете его взгляд — горячий и жадный — разводит огонь на коже. Он сидит на постели голый по пояс… а то, что ниже, не нуждается в обнажении. Он сидит и смотрит — а кажется, пожирает меня. Он молчит — а кажется, я слышу его голос. Кажется, у меня сдали последние тормоза — потому что вместо того, чтобы вернуться в ванну и одеться нормально, я позволяю полотенцу упасть.

Я иду к нему — и пол горит под моими ногами.

Его руки схватывают тело моментально и в полную свою силу, и рывком из груди уходит весь воздух. Его сухие губы жалят кожу шеи, ключицы… стоны срываются хлопьями влажного воздуха, когда на смену им приходят зубы — он с неистовой жадностью втягивает кожу в рот, словно действительно пытается сожрать. Мне не жалко.

Бери все.

Пальцы впиваются в короткие волосы — чтобы прижать плотнее. Глухой и низкий звук уходит вибрациями по поверхности тела, ладони тура на моей спине, они давят на лопатки, поясницу… еще немного — и она треснет… зубы сменяет шершавый язык, еще немного, и я…

Голос от порога — глухой и страшный.

— Сер’артум, Маршаллех.

Мар замирает — и замираю я в его руках. Медленно оборачиваюсь и хотя знаю, что там увижу, все равно не сдерживаю испуганный всхлип.

Раш стоит на пороге спальни весь черный, и в глазах у него — смерть.

— Сер’артум. Был уговор.

Руки на моей спине замирают, но не разжимаются и становятся ощутимо горячее. Нет… только не это… только не сейчас, когда у нас наконец-то начало что-то налаживаться… Это ведь я… я подошла к нему… это моя вина… моя… ответственность.

— Да, Раш… — выдавливаю я из спекшегося рта. — Ты прав. Уговор… касаюсь его — касаюсь тебя… все правильно…

Тур переводит на меня черные глаза — у него что, кровь из них сочится?! показалось, слава богу... — и молчит. Ждет, что я скажу дальше. Ждет и Мар — потому что решать это мне, не ему.

— Мар… он прав… если я… если ты меня… — я сейчас сгорю от стыда и паники, но продолжаю, иначе нам всем будет только хуже, — то и ему тоже нужно… понимаешь? Был уговор.

Он не соглашается, но и не спорит — лишь слегка ослабляет хватку.

— Ты… останешься тут? Или, может?..

Он не уйдет — и не отпустит. Он смотрит снизу вверх — в его глазах все меньше разума. Сейчас они так похожи... два полузверя, в которых инстинкты наполовину взяли вверх. Раш у дверей, Мар передо мной… что я собралась делать?..

И прежде, чем сама могу дать себе ответ, я сажусь к Мару на колени, прислоняюсь спиной и протягиваю руки навстречу Раш'ару.

— Подойдешь?..

…Наверное, это неправильно и аморально, но…

Но когда Раш приближается, во мне не остается пространства для мыслей.

Руки Мара жадно закрывают грудь и живот, словно пряча их — поэтому Раш обхватывает ладонями шею, я не выдерживаю, жмурюсь и разрушаюсь, когда чувствую его язык на линии челюсти. На миг мы все замираем — но мир не переворачивается с ног на голову, небеса не падают, земля не поглощает нас в черную твердь. Ничего не меняется — меняемся только мы сами.

…Раш целует не так, как Мар — он порывистый, резкий, какой-то дерганый, как голодная собака, которой наконец дали поесть. На контрасте у меня происходит короткое замыкание — и я сначала перестаю чувствовать обоих, чтобы спустя мгновение ощущать уже вообще всё. Как они оба дышат, как пахнут, как прижимается к моей спине Мар, как Раш тянет шершавым языком под горлом, торопливый и жадный, словно он действительно не разумное существо — животное. Разбитые ощущения, звуки и запахи постепенно сливаются в одно — и между ног у меня так мокро, что еще чуть-чуть — и потечет вниз, по бедрам... Глупо надеяться, что они не заметят, да?..

Когда я сама хочу… чтобы это заметили.

Я не улавливаю момент, когда Раш оставляет мою шею — просто в какой-то миг ее обдает холодом, и жар смещается вниз, горячие ладони ложатся на бедра.

— Можно я?.. — хрипит он. Что?.. что он спрашивает? у кого спрашивает?..

Мар вздрагивает за моей спиной, ладони его на моей груди и животе стынут — в отличие от меня он понял сразу. До меня доходит с запозданием — когда Раш с непривычной робостью касается большими пальцами внутренней стороны бедер.

— Можно?..

Если… если позволю ему… если позволю ему коснуться меня там…

Тур за моей спиной прижимается губами к шее, сдавливает так крепко, что становится больно… а потом на выдохе произносит:

— Хочешь — пусть.

— А ты…

— Я в порядке. Пусть.

Я не вижу лица его — изворачиваюсь, тянусь к нему ладонями, осторожно целую — он отзывается с исступленной жадностью, и я позволяю ему практически вылизывать мой рот, чтобы с робкой медлительностью развести ноги перед другим.

А больше ему ничего и не требуется.

Горячие руки с жадной жаркостью обхватывают бедра, стаскивая их на плечи, губы воспламеняют кожу, чтобы спустя миг коснуться там, в самом низу — и смениться языком.

Твою мать... твою ж мать...

В голове плывет и тает, теряются и тонут ощущения друг в друге, они наслаиваются, сменяются, подавляют… чем агрессивнее один, тем резче становится другой. Пока один прижимается ртом между ног, второй сплетает со мной языки — и меня разносит, растаскивает чудовищной лавиной, я не понимаю, где я и кто, что со мной делают, со мной ли это вообще делают?.. Перед глазами огни, и все становится то плоским, то объемным, тело кажется то словно бы чужим, то кроме тела и его судорог и звуков не существует вообще ничего, ничего больше не имеет смысла и значения… моё “я” рассыпается, дробится и множится, собирается обратно в новые формы, словно стекляшки калейдоскопа…

Бедра дрожат мелкой россыпью конвульсий, сжимают крепкую шею. Горячо, мокро, неловко и странно, но так хорошо, что мокро не только между ног — в глазах уже стоят слезы. Их зацеловывает и слизывает Мар — его руки по-прежнему на груди, мнут и растирают ее, они по-прежнему на животе, смотреть и видеть очертания сразу обоих, видеть, что они оба со мной делают одновременно… слишком, слишком!.. в какой-то миг Раш убирает одну из рук с моего бедра, я скорее догадываюсь, зачем он это сделал — потому что слышу резкий запах возбуждения, чувствую, как и Мар подрагивает за моей спиной, чуть потираясь о неё своей жаркой твердостью. Тело живо вспоминает ощущения наполненности и сжимается — это чувствует Раш, и спустя миг в мое дрожащее и сочащееся влагой нутро погружаются его пальцы.