Брачная игра сестер Блэкторн - Яблонцева Валерия
Похоже, старого слугу тоже смутила неожиданная встреча с лейтенантом.
– Мои люди устали с дороги, – лорд Ричардс остановился перед крыльцом, свысока глядя на Джаспера. – Покажи, где мы можем оставить коней и укрыться от дождя.
Управляющий медлил с ответом.
– Скорее, старик, – вмешался второй всадник, подводя коня к самым ступеням. – Мы устали и хотим есть.
И – я сама не до конца поняла, почему – замерла. Мышцы налились силой, тело напряглось, будто готовясь к броску – ударь или беги.
Что-то спровоцировало меня. Может, непочтительный тон всадника? Его голос? То, как сидел на нем красный мундир, слишком грязный для солдата вестхилльского гарнизона? Или его лицо… подозрительно знакомое…
– Да-да, – ответил Джаспер. – Сейчас.
И, не дав никому опомниться, метнул в непрошеных гостей фонарь. Послышался звук удара и звон разбившегося стекла. Кто-то вскрикнул, поднялась на дыбы испуганная огнем лошадь.
Я отпрянула, зажимая руками рот. Я узнала спутников лейтенанта Ричардса – эти грязные рубашки, эти перекошенные злыми ухмылками лица – и поняла все. И одновременно с рвущимся из горла криком ужаса услышала голос старого слуги:
– Миледи, бегите!
Глава 18
Тяжелая дверь, отрезавшая Джаспера и разбойников от обитателей дома, с грохотом захлопнулась прямо перед моим носом. Щелкнул засов.
– Джаспер! – Не помня себя от ужаса, я бросилась к двери. – Джаспер!
Ответа не последовало – только ругань, крики и грохот. А затем…
Бум!
Я отшатнулась, почувствовав, как задрожала дверь под натиском сильного кулака. Сердце набатом стучало в ушах, норовя вырваться, пробив грудную клетку, горло сдавило ледяной хваткой паники, не дававшей сделать вдох. Где-то внутри часть меня заливалась слезами, оплакивая потерянного навсегда Джаспера, а другая кричала, кричала и никак не могла остановиться. Но оставалась и третья – та самая, что делала меня истинной Блэкторн.
Бум! Бум!
Я застыла на два коротких удара сердца, лихорадочно оглядывая полутемный холл. Нельзя сдаваться!
Бум! Бум! Бум! И затем – тишина.
– Двери закрыть! – завопила я во всю мощь легких, пугая горничных. – Черный ход на засов! Прячьтесь!
«Дзынь!» – высокое стекло в трех шагах от меня разлетелось дождем осколков. Темный силуэт плечом врезался в деревянный каркас переплета.
– Бегите на кухню! – проорала я растерявшимся служанкам. – Живо, живо, живо!
Девушки с визгом бросились бежать – хотелось надеяться, что в нужную сторону. Захлопали двери, загрохотали засовы – и одновременно с этим разбилось еще несколько окон. Рука, обрамленная грязно-белой манжетой, вцепилась в раму.
Не дожидаясь, пока первый грабитель ворвется в холл, я тоже сорвалась с места. Инстинкты тянули меня к кабинету отца, моему главному и самому безопасному убежищу на всем белом свете.
«Восточное крыло, – пульсировало в голове. – Первый этаж, третья дверь. Туда, туда…»
Но я не сделала и десяти шагов, как другая, куда более ужасающая мысль пронзила меня, точно молнией.
«Мама!»
Мама не знала, что в доме грабители – могла не услышать, не понять! А куда, как не наверх, в хозяйскую спальню, первым делом пойдут те, кто ищет деньги и драгоценности?
Нет, нет, нет!
Резко развернувшись на каблуках, я бросилась назад, а затем, не сбавляя хода, на лестницу для слуг. Черная тень, уже ввалившаяся в холл, мелькнула на краю видимости, но я запретила себе думать об этом.
Не время! Не время!
На полном ходу завернула на верхний пролет – и едва не упала, нос к носу столкнувшись с плачущей Мод. Не узнав меня в темноте, она чуть не завизжала, но я, вовремя извернувшись, крепко заткнула ей рот. Служанка забилась в моей хватке.
– Тише ты! – зашипела я прямо ей в ухо. Мод вздрогнула, но вырываться прекратила, промычав что-то отдаленно напоминавшее «миледи». Я убрала ладонь, и горничная шумно втянула ртом воздух, давя хриплый всхлип. – Леди Шерилин! Где она?
– У… у себя… – неуверенно пробормотала она. – Сп… спать… ложилась… Кажется. А тут…
Громкий всхлип, грозящий перерасти в истерику, пришлось остановить, снова зажав служанке рот.
– Слушай внимательно. Вниз нельзя, там опасно. Поднимись на второй этаж и спрячься в любой спальне. Дверь закрой, на звуки не реагируй. Кивни, если поняла.
Дождавшись неуверенного кивка, я оттолкнула Мод и, перескакивая через ступеньку, взлетела наверх. До маминой спальни было недалеко – выскочить в коридор и перебежать открытую галерею.
Только бы ей хватило сообразительности не выходить, услышав крики и грохот! Только бы она догадалась закрыть двери и подпереть изнутри чем-нибудь тяжелым!
Мама. Мамочка…
Поворот. Коридор. И вот она…
Галерея казалась темной и пустой. Снизу раздавался грохот и голоса, но женских криков не было слышно. Хорошо – значит, служанкам в парадных комнатах удалось спрятаться хотя бы на какое-то время.
Нужно было торопиться. Помочь маме, позвать на помощь.
Всего одна короткая перебежка…
– Попалась, птичка!
Мужская рука, вынырнувшая из темноты, грубо вцепилась в запястье и дернула назад. От неожиданности я вскрикнула, потеряв равновесие, но упасть не успела, оказавшись в кольце чужой хватки.
– Не рыпайся, милашка, – гнусно прошелестело над ухом. – Если будешь покладистой, все пройдет быстро и почти не больно.
Вместо ответа, стиснув зубы, резко мотнула головой в сторону голоса. Попала – затылок пронзило болью, зато, судя по хрусту и бурному, чуть гнусавому потоку ругательств, ударила я, куда надо.
– Бодливая сучка! – хватка мужчины стала злее и крепче. Пальцы впились в тело, сжав до синяков, и я не сдержала болезненного всхлипа. – Отделаю тебя так, что мать родная не узнает. Но сначала…
Он встряхнул меня и поволок по галерее к лестнице, не обращая внимания на попытки вырваться. Я шипела, вертелась в руках грабителя рассерженной кошкой, брыкалась, крутилась, бессильно царапала ногтями плотную ткань мундира, защищавшего сдавливавшие грудь руки. Воздуха не хватало. Хотелось закричать, позвать на помощь, но я понимала, что мама близко. И если она услышит меня, если выскочит, ее будет ждать та же участь.
Пусть хоть ее не тронут! Хоть ее!
– Прекрати! А то разложу прямо здесь и не посмотрю, что лейтенант просил оставить дворяночек ему! Брезгует, видите ли!
При мысли о подлеце Ричардсе, ждавшем внизу, я забилась еще сильнее – только бы не достаться этому предателю и трусу!
Отчаяние придало сил, и очередной пинок все-таки попал по ноге удерживавшего меня мужчины. Бандит выругался, сбившись с шага.
– Ах ты! Сейчас я отучу тебя лягаться! Объезжу, как норовистую кобылу!
Мощный рывок – и мои ноги, лишившиеся опоры, беспомощно замолотили по воздуху. Сердце на мгновение остановилось – что, если мужчина просто скинет меня вниз с галереи прямо под ноги своим подельникам? Или швырнет на пол, выбив дух, и пока я буду пытаться прийти в себя, навалится сверху и сделает все, что захочет? Но в последний момент перед неизбежным, как мне казалось, падением, ступня коснулась чего-то твердого.
Перила.
Ошибкой было подтаскивать меня так близко. Ошибкой было позволить упереться ступнями в жесткий деревянный борт, чтобы потом я смогла, резко распрямив колени, оттолкнуться от опоры, со всей силы впечатывая мужчину спиной и затылком в противоположную стену.
Бум!
Приложило грабителя крепко. Я отчетливо слышала треск – то ли деревянной обшивки, то ли черепа. Руки разжались. Я повалилась вместе с мужчиной и сразу же откатилась в сторону, стараясь избежать угрозы.
Вовремя! Не успела я прийти в себя и отдышаться, как…
Бах! Бум! Дзынь!
Массивные напольные часы с корпусом из цельного дерева, стоявшие посреди галереи, вдруг пошатнулись и с грохотом обрушились на голову скрючившегося у стены грабителя, придавливая того к полу и перекрывая проход к маминым покоям. Треснул тяжелый корпус, взорвалось тучей мелких осколков стекло, маятник вывалился наружу, точно высунутый язык. Печально прозвенел в последний раз колокольчик – и все затихло.
