Призрачный обряд - Моран Маша

Она развернулась к нему лицом, медленно поглаживая набухшую плоть сверху вниз.

– Ты хочешь так, грубо и сильно?

Сунлинь часто дышал, иногда закусывая губу.

– Да-а-а… Чтобы вы не щадили меня… Чтобы истерзанным был не только мой рот… – Неосознанно она провела ладонью по своей груди, животу и опустилась ниже, к развилке бедер. Но осознав, что творит, тут же убрала руку. Ей доступны только слова. Что ж, она будет пользоваться ими. – Мне нужно исполнять свой долг лекаря, а не фантазировать, как вы призываете меня в любой момент, чтобы овладеть… Мне кажется, я буду кричать от каждого вашего движения… и молить о пощаде… Но вы не будете слушать. Вы будете брать меня, пока не насытитесь.

– Ты – сам грех… – Сунлинь поднялся на руках и жадно лизнул губы Катарины, будто поглощая каждое ее слово. – Когда я, наконец, получу тебя, мое семя будет вытекать из всех твоих измученных моей плотью и моими пальцами отверстий. Я запрещу тебе смывать его. Ты будешь купаться только вместе со мной…

Катарина по-детски зажала уши руками.

– Не мучайте меня этими обещаниями!.. Мне нужна трезвая голова, чтобы выстоять против генерала.

Сунлинь схватил ее за руку.

– Против генерала? Выстоять?.. Что случилось?

Его волнение оказалось настолько же возбуждающим, насколько и слова, которые надолго лишат ее сна и покоя.

– Это мои проблемы. А вам нужно подумать о своих.

Принц уже привычным жестом сжал ее подбородок, не давая отвести взгляд.

– Сейчас ты расскажешь мне обо всем произошедшем в крепости с момента моего ухода. И особенно подробно о тех, кто тебя обижает, кто тебе здесь угрожает.

Она никогда не жаловалась. Никому. Единственным ее защитником был Рэйден. А теперь… Катарина не понимала, что испытывает. Неужели у нее будет тот, кто заступится за нее? Надеяться на это было опасно. Но… она уже поддалась алхимии принца.

– Меня все здесь ненавидят. – Катарина надула губы. – Айми я, видите ли, мешаю искать богатых покровителей. Дайске винит меня вообще во всем. А генерал… Он просто за что-то на меня взъелся. – Какое же облегчение – просто высказать все это! – Когда вы ушли, нам с Ясуо и Дайске срочно пришлось придумывать, как это скрыть. Мы сделали вашего двойника. Между прочим, было сложно. За ночь мы с Дайске слепили тело с командующего Рэна…

Она почувствовала, как Сунлинь напрягся. От его мрачного взгляда и сурово сжатых челюстей на сердце расцвели цветы. Как же сладко и приятно видеть, что он ревнует!..

– Он единственный, кто хоть немного подходил. – Катарина не удержалась и прошлась пальцами по жестким ребрам, обтянутым гладкой кожей. – Ни у кого в крепости и близко нет такого потрясающего тела, как у вас. И такого роста.

Сунлинь вскинул бровь.

– Уж тебе-то об этом доподлинно известно. Всех перевидал?

Катарина ухмыльнулась:

– Я лекарь, ваше высочество…

– А еще – мой супруг. Тебе дозволено лечить только меня.

Сунлинь надавил на впадинку между ее ключиц.

– Пока мы здесь, я должен исполнять свой долг. Вашим личным лекарем пока может побыть несравненный Баи.

Катарина скривилась от отвращения, произнося имя соперника.

Сунлинь лишь усмехнулся.

– И ты позволишь ему прикасаться ко мне? Осматривать мое тело и исцелять мои хвори?

– Какое счастье, что вы совершенно здоровы!

– Но так может быть не всегда.

– Помолимся богам о благополучии наследного принца.

Сунлинь рассмеялся, чем безумно ее удивил. Оказывается, до этого она и не видела радостных улыбок на его красивом лице.

– Ты невыносим.

– Раньше нужно было думать об этом – когда брали меня в мужья, призвав в свидетели призраков. И связывали себя такими клятвами.

Неожиданно лицо принца стало серьезным. Накрыв ладонью ее щеку, Сунлинь нежно ее погладил и сжал, словно стремился сплавиться с ней кожей.

– Я люблю тебя, Рэйден. Я долго боролся с этим чувством. Упорно боролся. Но даже в мыслях я всегда проигрывал тебе. Стоило вспомнить твой голос, твои движения, то, как ты раздаешь приказы и споришь со мной, и я понимал, что любая борьба с тобой тщетна. Ты стал победителем в тот момент, когда я тебя увидел, такого красивого и смелого. Просто тогда я еще не знал, что покорился тебе.

Дыхание замерло в груди. Каждое слово принца было раскаленной стрелой, вонзающейся в ее бедное сердце.

– Дышать тяжело… – Она прижала ладонь к груди и рвано вдохнула. – Знаете, пока вы бродили неизвестно где, я постоянно думал о вас. Был уверен, что с ума сойду от всех этих мыслей. Засыпал с вашим письмом… Но теперь вы здесь, и знаете, что я решил?

Сунлинь пристально смотрел на нее, не перебивая и даже не моргая.

Катарина осмелилась продолжить:

– Долгое время я бежал. Бежал и искал свое место. Но теперь я решил остановиться… Мое место – подле вас. Именно этого я хочу более всего в жизни. У вас будет самый преданный слуга.

Сунлинь легко, едва касаясь, поцеловал ее губы.

– У меня достаточно слуг. Просто будь мне супругом. Навсегда моим. Навсегда со мной.

Настало время принести и ей клятву. Одной рукой Катарина накрыла свое сердце, другой – его, гулко и быстро бьющееся.

– Я ваш, мой супруг. На всю вечность, какую только можно вообразить. В этой жизни. И во всех последующих. – Она подняла со смятого покрывала развязавшуюся ленту, которой Сунлинь соединял их руки, и обвязала вокруг своего запястья. – Теперь мы связаны и в жизни, и в смерти.

Сердце Сунлиня застучало еще быстрее. Он протянул руку, запутался пальцами в ее волосах, погладил плечи, спустился к груди. Катарина перехватила его ладонь и поцеловала тыльную сторону.

– Теперь на всю вечность вы привязаны ко мне.

Сунлинь кивнул.

– Я твой.

Катарина не смогла сдержать радостную улыбку.

– Всегда помните об этом. Тем более за вами тут развернулась настоящая охота.

Сунлинь непонимающе нахмурился, и Катарина поспешила объяснить:

– Все дело в вашем двойнике. То есть… конечно, в вас и в вашем подвиге, когда генерал запер ворота, а вы всех спасли. Вы стали настоящим героем. И чтобы избежать недовольства людей, генералу пришлось отпустить заключенных. Ну, тех, которые были вместе с вами. Теперь они у вашего двойника кто-то вроде личных солдат, но… Однажды я подслушал разговор генерала. Не знаю, с кем он это обсуждал, но сказал, что дальше так продолжаться не может. Я не совсем уверен, но, кажется, он готовит что-то против вас. Точнее, против вашей марионетки.

– Хватит рисковать своей жизнью. – Сунлинь притянул Катарину вплотную к себе. – Отныне ты постоянно должен быть возле меня.

– Вот еще! Так я не смогу узнать, что затевает эта парочка – генерал и Айми. Сегодня она мне сказала, что генерал Фао в ярости из-за нашего с Минэко представления во время праздника Зимней Ночи. Я не смог выдворить госпожу Лу, и теперь ее честь под угрозой из-за того, что происходило в лазарете. Но это лишь повод. Понятия не имею, за что генерал меня так ненавидит. Он невзлюбил меня, как только я пришел сюда… Ладно, это неважно. Вот что вы еще должны знать: силы марионетки истощаются. Заклинания слабеют. Он может замолчать посреди разговора или неподвижно замереть. Да еще Дайске брякнул, что господин Ван болен. И раз об этом известно Айми, то известно и всей крепости. Больше ничего особенного и не происходило. Пару раз мы с Ясуо выбирались в деревню – ходили искать что-нибудь, что подсказало бы, как справиться с черными монахами. Но все бесполезно. Даже призраки оставляют следы! А после черных монахов – ничего. Они забрали все мертвые тела.

– Они вполне разумны. – Сунлинь удобнее сел, подоткнув подушки под спину и притянув Катарину к себе, устроил ее в кольце своих рук. – А раз так, значит, должен быть кто-то, кто руководит их действиями. Но в деревню ты больше не пойдешь. О чем ты вообще думал, отправляясь туда с Дайске?

Пальцы принца сжались на ее талии.

Катарина закатила глаза.

– В самом деле? Решили мне что-то запретить? Нужно было об этом думать, когда уходили отсюда и оставляли меня в одиночестве. Как-то же я жил до встречи с вами. И прекрасно справлялся.