Лорен Кейт - Мучение
— Мои родители настаивают на большем семейном сборище в Детройте в эти выходные, — сказала Келли, — которое я бойкотирую. Я хотела приехать в гости, но подозреваю, что ты будешь заперта в своем реформгородке. — Она замолчала, и Люси представила ее, свернувшейся на своей кровати в общежитии в Дувре. Казалось, Люси была в той школе в прошлой жизни. Столько всего произошло. — Если соберешься домой и притащишь с собой парня из реформ — школы, дай мне знать.
— Хорошо, но Келли –
Слова Люси были прерваны визгом.
— Так уже все решено? Представь: Целую неделю мы будем валяться на твоей кушетке, нагоняя упущенное время! Я приготовлю свой знаменитый золотистый попкорн, чтобы скоротать скучный просмотр слайдов, который устроит твой отец. И твой безумный пудель будет вести себя, как озверелый…
Люси, вообще-то, никогда не была в особняке Келли в Филадельфии, как и Келли в ее доме в Джорджии. Они обе только видели фото. Визит Келли был бы кстати, это было то, в чем Люси сейчас нуждалась. Но это было невозможно.
— Я прямо сейчас поищу рейс.
— Келли…
— Я напишу тебе по электронке, хорошо? — Келли отключилась прежде, чем Люси успела ответить.
Это было не хорошо. Люси захлопнула телефон. Она не должна была чувствовать будто Кэлли пыталась насильно пригласить себя на День Благодарения. Она должна радоваться тому, что ее подруга все еще хочет ее видеть. Но, она чувствовала себя бесполезной, скучающей по дому и виноватой за все свое вранье.
Было ли это реально быть просто нормальной и счастливой? Что на земле или за ее пределами, могло бы заставить Люси довольствоваться своей жизнью, как например довольствовался Майлс? Ее мысли вращались вокруг Даниэля. И она знала ответ. Единственный способ снова стать беспечной — это никогда не встречать Дэниэла. Никогда не знать, что такое настоящая любовь.
Что-то зашелестело в верхушках деревьев. Холодный ветер коснулся ее кожи. Она специально не концентрировалась на Предвестнике, но она поняла, — тоже, что Стивен говорил ей — что ее желание получить ответ призвало тень.
Но не одну.
Она вздрогнула, посмотрев на переплетение ветвей. Сотни скрывающихся, темных, дурно пахнущих теней.
Они слились воедино на высоких ветвях секвойи прямо над ее головой. Будто кто-то в облаках опрокинул огромный пузырек с чернилами, которые разлились по всему небу и стекали сенью деревьев, окровавливаясь одну ветку за другой, пока весь лес не покрылся мраком. Сперва, это было практически нереально разобрать, где одна тень останавливалась и начиналась другая, какие тени были настоящими, а какие были Предвестниками.
Но, вскоре, они начали превращаться и стали более ясными — сначала хитро, словно незаметно они перемещались в сумерках — затем, смелее.
Они освободились от веток, к которым были прицеплены, дергая свои усики из темноты все ниже и ниже, ближе к голове Люси. Призывая или угрожая ей? Она собралась с духом, но не могла дышать. Их было слишком много. Это было чересчур. Она затаила дыхание, стараясь не паниковать, заранее зная, что было слишком поздно.
Она побежала.
Направилась на юг, обратно в общежитие. Но, закрученная черная пучина на верхушках деревьев передвигались вместе с ней, шипя среди нижних веток секвойи, приближаясь все ближе. Она чувствовала их ледяные покалывания на своих плечах. Она завизжала, когда они нащупали ее, и стала смахивать их со своих голых рук.
Она поменяла курс, развернувшись в противоположном направлении, направляясь в домик Нефилимов на север. Она могла найти Майлза или Шелби или Франческу. Но Предвестники не дали ей уйти. Тут же они скользнули вперед, возвышаясь перед ней, глотая свет и преграждая ей дорогу к домику. Их шипение заглушило потрескивание костра Нефилимов, отдаляя друзей Люси подальше от нее.
Люси заставила себя остановиться и отдышаться. Она знала о Предвестниках больше, чем когда-либо. Ей следует меньше бояться их. В чем была ее проблема? Может, она знала, что была ближе к чему-то, к воспоминанию или информации, которая изменила бы ее жизнь. И ее отношения с Даниэлем. Правда была в том, что она не боялась Предвестников, она боялась увидеть то, что она могла увидеть в них.
Или услышать.
Стивен упомянул вчера о том, что можно отключать шум Дикторов, наконец-то до нее дошло — она может слушать свои прошлые жизни. Она может пропустить ненужное и сфокусироваться на том, что она хочет знать. Что ей нужно знать. Стивен должно быть хотел дать ей ключ к разгадке, зная, что она послушается и применит свои новые знания к Предвестникам.
Она повернулась и вступила в темное уединение деревьев. Свистящие звуки Предвестников стихли и успокоились.
Темнота под ветками поглотила ее в холодный и торфяной запах гнилых листьев. В сумерках, Предвестники поползли вперед, покрывая туманом все вокруг нее, замаскировывая себя среди настоящих теней. Некоторые из них двигались быстро и чопорно, как солдаты, другие с проворной грацией. Люси было интересно, является ли их вид отображением информации, которую они содержали.
Так много о Предвестниках все еще было непонятным. Настраиваться на них не было удобно, словно возиться со старым радио. То, что она услышала вчера — тот голос среди беспорядочных голосов — пришел к ней случайно.
Прошлое может и было непостижимым для нее раньше, но она могла чувствовать его, прижимаясь к темной поверхности, ожидая проникновения в свет. Она закрыла глаза и сложила руки вместе. Там, в темноте, ее сердце колотилось, она велела им выйти. Она звала эти холодные, темные вещи, прося их показать ей прошлое, просветить ее в их с Даниэлем историю. Она звала их, чтобы они открыли ей тайну: кем он был и почему выбрал ее.
Даже если правда разобьет ей сердце.
Долгий девичий смех прозвучал в лесу. Смех такой звонкий и довольный, будто он окружал Люси, отражался от ветвей деревьев. Она попыталась определить его источник, но здесь собралось так много теней — Люси не знала, как точно определить его происхождение. А потом она почувствовала, как похолодела ее кровь.
Смех был ее.
Или когда-то был ее, давно, когда она была ребенком. До Даниэля, до Меча и Креста, до Тревора… до жизни, полной секретов и лжи и множества безответных вопросов. Прежде, чем она когда-либо видела ангела. Это был слишком невинный смех, слишком беззаботный, чтобы до сих пор принадлежать ей.
Порыв ветра пронесся по верхушкам деревьев и рассеял коричневатые иголки секвой, которые посыпались на землю. Они барабанили как капли дождя, когда присоединились к тысячам своих предшественников на плотном лесном покрове. Среди них была одна большая ветвь.
