Мятежник (ЛП) - Дуглас Кристина

Ещё один удар, и Каин выругался.

— Тебе придётся подождать, Михаил. Я пойду с тобой, но сначала приму душ, если только ты не хочешь, чтобы я явился на твой грёбаный совет голым.

— И пойдёшь, если не поторопишься, — последовал презрительный, приглушённый ответ. — Пять минут.

— Десять.

— Пять, — сказал Михаил.

Каин заметил, что он не потребовал войти, ещё одно доказательство того, что они знали, что он не один. Хорошо. Он оглянулся на Марту. Она завернулась в простыню, хотя он не был уверен, то ли чтобы защититься от незваных гостей, то ли чтобы скрыть шрамы. Он обдумал всё, что мог ей сказать, и отбросил. Она была последней, о чём ему следовало думать. Повернувшись к ней спиной, он исчез в душе.

Я СОСКОЛЬЗНУЛА С КРОВАТИ, обернув простыню вокруг себя, как тогу. Моё тело болело, внутри и снаружи, и моя душа болела. Я знала, что произойдёт, так же точно, как если бы у меня было видение. Может быть, оно и было, но я намеренно забыла об этом.

Я направилась к французским дверям, зная, что таким образом смогу добраться до безопасности своей комнаты. Я ожидала, что почувствую лёгкое головокружение от потери крови, но на самом деле я чувствовала себя сильной, хотя и немного… разбитой. Либо он не принял так много, либо я была сильнее, чем думала.

Я выскользнула на яркий утренний солнечный свет, пробивающийся сквозь дымку над головой, и на мгновение подумала о Метатроне, летящем вверх, оставляющем за собой кровавый след. Куда он делся? Успел ли он сделать это до того, как истёк кровью?

Я не видела, насколько серьёзной была его рана, у меня на уме были более важные вещи, чем человек, который по необъяснимой причине хотел меня убить.

Но, может быть, в конце концов, это было не так уж необъяснимо, подумала я, закрывая за собой дверь и входя в свою маленькую комнату. Единственная опасность, которую я представляла, была в моих видениях. Очевидно, Метатрон боялся, что я увижу что-то, что остановит его личные планы. Вопрос был в том, ушёл ли он навсегда? Или мне нужно было постоянно оглядываться через плечо на случай, если он появится и решит, что третий раз сработает?

Я направилась прямо в душ. Я не собиралась позволять Каину в одиночку противостоять собранной мощи совета. Я понятия не имела, почему они намеревались допросить его, но правда о том, что произошло прошлой ночью, наконец-то дошла до меня. Я сказала ему, что люблю его. Я сказала ему, что он любит меня. Он взял мою кровь. Что означало, очень просто, что мы должны быть связанными узами.

Это знание потрясло меня. Во-первых, согласно древним законам, которые управляли Падшими, человек не мог соединиться дважды. Томас никогда по-настоящему не был моей парой. Это знание причиняло физическую боль. Я скрывала от него всё, свою сексуальность, свою кровь, своё полное доверие, в то время как он давал мне всё. Теперь я даже утаила свою связь с ним, последнее предательство.

И для чего? Для Каина, который никогда не говорил о любви, о заботе? Для очаровательного лжеца, который, вероятно, взял меня по прихоти?

Он не произнёс этих слов. И всё же он пил из меня. Взял мою кровь в древнем ритуале соединения, который провозгласил нас едиными до конца моей сравнительно короткой жизни. А это означало, что я действительно что-то значила для него, как бы это ни выглядело.

И прошлой ночью мне казалось, что я очень много значу. Даже если какие-то слова, которые он произнёс, как вслух, так и в моей голове, были слегка насмешливыми, его действия были противоположными. Конечно, ни один мужчина не прикасался к женщине без любви?

Я быстро умылась, морщась от своей истёртой кожи между ног, боли в редко используемых мышцах. Я потянулась за обычной обволакивающей белой одеждой, но что-то остановило меня в последнюю минуту, и вместо этого я схватила изумрудно-зелёное платье Тори. Я натянула его, позволив ему обвиться вокруг бёдер, и уставилась на своё отражение в маленьком зеркале, которого обычно избегала. Я смотрела на незнакомку.

Зелёный цвет сделал мою кожу сияющей, а мои карие глаза более глубокими. Или, может быть, секс сделал мою кожу сияющей. Шрам изгибался вниз по моей груди, исчезая под низким вырезом платья, но на этот раз я не собиралась его прятать. Я высушила волосы полотенцем, затем встряхнула ими, позволив буйным локонам свободно упасть на лицо. Мои губы распухли от его поцелуев, а в глазах был мечтательный, сытый взгляд, когда я войду в актовый зал, все узнают, чем мы занимались. Мне было всё равно.

Я была его связанной парой, и он не встретится с ними без меня.

Я надеялась закончить вовремя, чтобы пройтись с Каином и Михаилом, но они уже ушли, поэтому я последовала за ними так быстро, как только могла, по длинным извилистым коридорам, пока не добралась до главной части дома.

Двери в актовый зал были закрыты, и Тори ждала снаружи с обеспокоенным выражением на лице. Когда я потянулась к ручке, она остановила меня.

— Ты не хочешь идти туда.

— Конечно, хочу, — удивлённо запротестовала я. — Что они собираются делать, пытать его?

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — сказала она немного слишком решительно. — Они хотят узнать правду о том, почему он здесь.

Я бросила на неё раздражённый взгляд.

— Я не думала, что его вызовут на совет из-за того, что он соблазнил меня. Как части Шеола, всё касается меня.

Тори выглядела поражённой.

— Ты снова с ним переспала?

— Да. Я думала, все это поняли, — сказала я, изо всех сил стараясь казаться беспечной, хотя чувствовала, как краснеют мои щёки. — И это нечто большее.

— Как это может быть чем-то большим? — осторожно спросила Тори.

— Он пил из меня. Я его связанная пара.

Я чувствовала себя странно, произнося эти слова, как будто это было не совсем реально.

Во всяком случае, Тори выглядела ещё более несчастной.

— Я думаю, нам следует вернуться в твою комнату. Тебе следует подождать и посмотреть, что произойдёт.

— О чём ты говоришь?

Я начинала чувствовать себя очень неловко, мою кожу покалывало так же, как это было, когда я почувствовала приближение видения.

— Что не так?

Она не ответила, а я не собиралась ждать. Я протиснулась мимо неё и распахнула дверь.

Никто даже не заметил моего присутствия, все были прикованы к драме, разыгрывающейся в передней части комнаты. Каин стоял там, и на мгновение я позволила себе утонуть в его красоте, в приемлемом знании того, что он был моим. Он был таким ещё до того, как прибыл сюда, с тех пор, как начал появляться в моих видениях, как бы я ни пыталась бороться с этим, правда была неизбежна. Он был моим, а я была его, и любить его было нормально.

Я отпустила самые последние свои сомнения и защиту, когда посмотрела на него. Я любила его. Каким бы скрытным, раздражающим и манипулятивным он ни был, он притягивал меня, как лунные приливы притягивают океан, и связь была такой же глубокой и непримиримой. Я любила его так, как никогда не любила Томаса, и весь позор в мире не мог изменить этого простого факта. Это потрясло меня, как знание, так и непоколебимая правота этого. Я любила его.

Я двинулась сквозь толпу людей, набившихся в комнату, проскользнув мимо них, чтобы он мог видеть меня, знать, что я тут. Я подумала, что он сочтёт эту связь такой же неожиданной и неприятной, но, как и я, он будет знать, что это правда. Если бы он взял кровь кого-либо, кроме Источника или его связанной пары, он бы умер.

— Итак, ты хочешь, чтобы мы признали, что потратили бесчисленные тысячелетия, веря в ложь? — рявкнул Разиэль голосом, похожим на удар хлыста.

— Да, — собственный голос Каина был холодным и сдержанным.

— Ты уже пробовал это однажды, в последний раз, когда почтил нас своим присутствием. Ты настаивал, что мы можем пройти сквозь огонь, и Иезекииль был достаточно глуп, чтобы поверить тебе. Он умер в агонии.

— Потому что он не верил. Проклятие Уриэля — это не что иное, как промывание мозгов. Высшая Сила повелела нам стать пожирателями крови, и мы ничего не можем с этим поделать. Но всё остальное — не что иное, как ложь. Мы невосприимчивы к огню. Наши женщины тоже могут пить кровь и не терпеть никакого вреда, только долгую жизнь. Они могут рожать детей, разве вы не задавались вопросом, почему Источник забеременел?