Александра Плен - Богиня
— Ты негодяй и подлец! — вдруг сквозь рыдания закричала девушка, — я так тебя любила, а ты!..
— Ты любишь меня? Но ты же минуту назад сказал, что… — растерянно начал парень.
— Я соврала. Я хотела сделать тебе больно, как ты мне… — всхлипывала девушка.
Грант с усмешкой приблизился ко мне и произнес — «Теперь ты, Любовь».
Я подлетела к рыдающей девушке и стоящему рядом с ней парню. На лице последнего застыло неподдельное страдание и боль. И принялась за работу. Стерла все кровавые ранки на сердце, наполнила его чистым ярким светом нежности и тепла. Их нужно было только немного подтолкнуть друг к другу. Они и так любили, без меня. Я просто добавила доверия и искренности в их отношения. И пусть эта доброта и вера не покидает их никогда.
— Я люблю тебя, Катрин… Прости меня, я по-прежнему сильно-сильно тебя люблю… И давай на этих выходных поедем к моим родителем? Я познакомлю тебя с ними? Согласна?
Девушка бросилась в его раскрытые объятья, одновременно и плача и целуя парня.
Мы, хохоча, переместились в замок Гранта. Атмосфера между нами была почти дружеской. Оказывается, мы что-то можем вместе. Я была действительно рада.
— Ой, — воскликнула я, — я даже не заметила, как прошло четыре часа. Мне пора. Наверное…
— Выпьешь со мной? — мужчина небрежно кивнул на кушетки, стоящие рядом с камином.
Я на секунду задумалась.
— Брют, пожалуйста, — улыбнулась я небрежно и плюхнулась на диван.
Грант шутливо склонился в поклоне, как вышколенный официант, и в его руках оказался поднос с бокалами и бутылка шампанского. Я пригубила напиток, пузырьки ударили в нос и я весело рассмеялась, чихнув. Грант сел напротив и без улыбки, как то напряженно смотрел на меня. Смотрел так, что казалось взгляд, прожигал во мне дыры… Я смутилась и опустила глаза.
— Перестань, — пробормотала я, — мы же почти друзья.
— Извини, милая, но я никогда не буду тебе другом, — произнес Грант, — кем угодно, только не другом. Я растерянно молчала.
— Но мы же сегодня…
— Ты хотела этого, я согласился, но не думай, что мне это понравилось… — Грант иронично усмехнулся, — Извини, но я не понимаю тебя… Мне совершенно чужды твои порывы, твоя доброта, нежность… Твоя готовность всем помогать… — я потрясенно и возмущенно смотрела на него. Негодование разгоралось внутри.
— Значит, ты меня обманывал все это время? — воскликнула я.
— Как раз наоборот. Я тебя и не обманывал, Любовь… Я говорю честно — я сделаю все, что угодно, чтобы ты была со мной… И если для этого нужно будет летать с тобой по миру и соединять ссорящихся влюбленных — я сделаю и это… — Грант пристально и серьезно смотрел на меня, опять ломая все мои тщательно выстроенные убеждения и уверенность.
— Я так тебя хочу, что мне больно смотреть на тебя, но я не в силах не смотреть… — У меня вдруг пересохло в горле… Где-то глубоко внутри начала зарождаться мелкая лихорадочная дрожь.
— Я знаю о тебе все… — продолжал он тихо, — Я знаю, что ты закусываешь губу, когда над чем размышляешь… Знаю, что любишь сладкий чай с лимоном и полусухое красное вино. Знаю, что когда ты читаешь книгу, то опираешься на правый локоть, а пальцы периодически трогают кончик носа.
Я торопливо отхлебнула шампанского и со стуком поставила бокал на столик.
— Мне пора, Грант… — встала я с кушетки.
— Ты всегда убегаешь, когда слышишь, то, что тебе неприятно или тревожит… — утвердительно заявил Грант, по-прежнему неподвижно сидя на диване… — но когда-нибудь тебе придется остаться.
— Не придется, — отрезала я, — ничего не изменилось за эти месяцы. Ты по-прежнему тот же неприятный Хранитель Войны, каким и был. И я по-прежнему презираю тебя.
— Ой, ли? — спокойно произнес Грант… и добавил, — ничего, я умею ждать, моя дорогая Любовь… Терпение — основная добродетель хороших полководцев.
Я презрительно фыркнула и перенеслась к себе домой.
* * *По сравнению с Грантом я была трутнем. Все мое времяпровождение было развлечениями и увеселением. Часто встречалась с друзьями, смеялась и шутила с Амандой, Саймоном, Дэвидом. Реже проводила время с Софией и Максом. Если летала на землю, то в основном чтобы просто поднять настроение влюбленным, добавить нотку нежности и тепла в их сердца. Ничего серьезного не затевала. Не меняла судьбы, не планировала грандиозных потрясений и громких скандалов на любовной почве. Иногда мне так хотелось что-то совершить, что-то великое, дерзкое, отчаянное. Так скучно сидеть и радоваться своей благополучной сытой вечной жизнью. И вдруг опасная мысль посетила меня — «А если Грант влияет на меня, так же как я на него? А что, если его сущность так же просачивается и заражает меня огнем желаний. Желанием бороться, сопротивляться, противостоять ему». В моей голове в последнее время стали бродить совсем опасные мысли, особенно после того, как я помешала ему развязать небольшую войну в том же Карибском бассейне. А дело было так.
Как то я заметила на его полигоне знакомые очертания моря и островов. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы не узнать Карибское море, Кубу, Нассау и Багамские острова. Я немного скосила взгляд, чтобы рассмотреть расположение авианосцев и крейсеров сверху. Я, конечно, ничего не понимала в тактике ведения морского боя (тем более что Грант всегда говорил, что на «малом» макете он просто отрабатывает различные выдуманные им сражения), но я решила проверить. И на следующий день планомерно облетела все военные базы, как со стороны Кубы, так и со стороны США. Что-то затевалось. Прошлый шпионский скандал разгорелся с новой силой. Часто среди военных мелькало имя адмирала Доунсона. Я разузнала и о нем. Он был один из кандидатов на назначение главнокомандующим ВМС США. О нем говорили, как о очень консервативном и радикально настроенном человеке. Крепкий орешек. Шестьдесят два года. Уже десять лет как состоит в разводе. Есть двое взрослых детей. Никаких тайных любовниц (и явных тоже), никаких увлечений, кроме военной службы. Жесткий несгибаемый вояка. Я все раздумывала, чем мне может грозить назначение Доунсона. И ничего толком не придумав, решила подсмотреть записи в блокноте Гранта. Он отлучился на свой «большой» полигон. Сказал на пару минут — нужно пополнить патронами и оружием воюющих. Я же категорически отказалась лететь с ним. Как только Грант исчез, я переместилась за его стол и начала лихорадочно рыться в его записях. Конечно, свои планы, стратегии и тактики он держал в уме, но как в недалеком прошлом человек, он иногда просто рисовал, задумавшись, или чертил какие-то замысловатые схемы. Вот на одной из таких непонятных рисунков я увидела букву Д с вензелями и фразу — «идеально подходит».
