По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"
В кабинет медитрии Эпкальма не впустили, оставили ждать новости за дверью. За время, проведённое по эту сторону, он успел подумать о том, что Сэлд не оправится от ран, что не выживет, и командир снова его потеряет, толком не вернув. Тревоги обуревали его до такой степени, что, пока сидел под дверью он и заметить не успел, как наступило утро. Лидер бегло посмотрел в окно. Небо хмурилось, холодный свет проскальзывал внутрь. Ребята из отряда разместились на креслах в соседней комнате, так и не сумев отодрать лидера от стены у комнаты в «ад». Эпкальм видел во всём плохие предзнаменования и уже готовился рвать волосы на голове, когда дверь, наконец, открылась.
Вышедшая Гловиль, стрельнула презрительным взглядом на Эпкальма, а после недовольно качнула головой в сторону медпункта. Он тут же подскочил на ноги и влетел внутрь, чувствуя не просто внутреннее волнение, а будто его из раза в раз протыкали вилами.
В светлом кабинете в приятных серо-коричневых оттенках, в центре комнаты расположился металлический стол, обтянутый кожей. Вокруг него стояло оборудование и высокий столик, на котором грудились окровавленные инструменты с кучей алеющих бинтов. Из двух окон комната заполнялась светом. У самой дальней стены примостились два шкафа, где меди́трия⁴ хранила препараты и медикаменты; там же устроился стол на тёмном ковре, походя на кота в лежанке.
К Сэлду тянулись трубки, в том числе от пакета с донорской кровью, переливаемой пострадавшему и разные датчики, измеряющие его показатели. Живот товарища перебинтован вместе с грудной клеткой, а также забинтовали и голову, да что уж там говорить, он походил на мумию.
Лидер подскочил к «операционному» столу и навис над другом. Вблизи и при свете он выглядел куда хуже, а ведь его отмыли от крови и стянули те клочки, что прежде назывались одеждой.
— Говори, — с ноткой страха попросил Эпкальм, обращаясь к медитрии и незаметно сглотнул.
Женщина с короткими платиновыми волосами, стянула с себя перчатки, на которых отпечаталась кровь пациента. На её пухлом лице отражалось беспокойство, пока в маленьких глазках цвета какао, утопающих в глазницах, мелькала толи тревога, толи сожаление.
— У него переломаны шесть рёбер, чудо что они не порвали лёгкие, так же он потерял много крови, благо, мы сумели найти для него донора. — Эпкальм кинул взгляд на трубку с красной жидкостью, уходящую прямиком в вену. — Небольшое сотрясение и два ножевых ранения. То, что слева не так страшно, а вот справа зацепило печень, — пробасила женщина. — Но ничего страшного, мы ввели ему достаточно агенса́тема⁵, чтобы всё зажило без осложнений. Он проспит как минимум до плуна⁵, но зато проснётся уже с меньшими повреждениями.
— Живой, — дрожащим голосом произнёс Эпкальм, глаза щипало, однако он предпочёл проморгаться, лить слёзы уже не было мо́чи. — Ты засранец, —срывающимся голосом проговорил он и сдавленно засмеялся. — Я понял, спасибо, — уже тише ответил Аноильтенс.
— Эпкальм, иди. С ним всё будет в порядке, я присмотрю, — в её голосе отражалась доброта.
— Я могу прийти позже?
Ска́фия вздохнула, кинула перчатки в мусорное ведро, а после упёрла руки в бока.
— Неугомонный мальчишка, вот же ведь. Ладно, пущу тебя, но чтоб без глупостей, ты понял?
— Ну бегать-то я его всяко не потащу, — устало ответил Эпкальм, накрепко вцепившись в «ложе» Сэлда. — Так уж и быть, освобожу от тренировок.
— А ну иди отсюда, — хохотнула женщина. — Парню нужен отдых, от тебя в том числе.
Ска́фия затолкала его к выхожу, пока и вовсе не вытворила за пределы кабинета. Соотрядовцы облепили его сторон, разглядывая лидера во все глаза. В движениях каждого чувствовалось не только волнение, но и усталость. Эпкальм испытывал бессильную злость на себя, жгучее чувство вины и вязкое отвращение, из-за которых смотреть в глаза ребятам не хотелось и вовсе. Пересилив себя, он поднял голову, обвёл всех взглядом и рассказал о состоянии товарища.
Боль. Он видел её в глазах каждого, чувствовал в воздухе и ощущал кожей. Тем не менее они оказались рады узнать, что Сэлд жив, что он всё ещё с ними, а значит ещё ничего не потеряно. Эта мысль успокаивала лидера, но не его совесть.
— Идите отдыхать, нам всем нужна передышка.
Раздалась горькая усмешка, наполненная злобой.
— Если передышка и нужна, то только от тебя! — гневно проскрежетала Ингет, указав пальцев Эпкальму на грудь.
Не проронив больше не слова, она резко развернулась и ушла, когда на командира накатило странное чувство, заполнившее грудь. Плюнув на всё, он отправил соотрядовцев по кроватям и сам пошёл отдыхать.
Штаб сопротивления,поляна отряда Эпкальма
Эпкальм брёл на поляну, где договорился провести тренировку с ребятами. Сон мало ему помог, те ничтожные четыре часа, что он смог поспать, были наполнены кошмарами, от которых он то и дело просыпался. Готовый поклясться, что чувствовал себя гораздо бодрее до того, как уснул, сопротивленец никак не мог прийти в себя. Тело переполняла слабость, а глаза так и норовили сомкнуться вновь, но он знал, что даже если бы и лёг, то провалиться в сон просто-напросто не смог. Максимумом для него стала бы дрёма, о которой проку практически никакого.
Солнце по-прежнему скрывалось за хмурящимся небом, прохладный ветер поднимал в воздух пылинки и пестрящие грязные листья, подбрасывая их мощными потоками. Эпкальм шагал по протоптанной тропинке, уже замечая мелькающие неподалёку фигуры, кто-то из ребят уже пришёл и разминался. Облысевшие деревья покачивали ветвями.
— Ингет, прекрати, — послышался грозный голос, принадлежащий Тагусу.
В его нотах отчётливы слышались предостережение и грубость. Эпкальм понял к чему идёт дело и поторопился выйти на поляну.
— Я и не начинала, просто сказала очевидный факт — Эпкальм не справляется со своими обязанностями. — Пожимала плечами Хактес и скинула прядь волос с плеча.
Аноильтенс уже и не помнил сколько раз они ругались с ней из-за распущенных волос на тренировках, но казалось, чем чаще он ей говорил об этом, тем горделивее она вскидывала голову, смахивая с плеча локоны цвета тёмного дуба.
— Как будто ты смогла бы лучше, — буркнул Тагус.
— А вот и смогла бы.
В ответ Тагус лишь скептично покачал головой и сжал губы в тонкую полоску. Эпкальм остановился, его появление сразу заметили, но к удивлению, главная скандалистка ничего не сказала. Релум кивнул командиру, обнажая пересекающие скулу два тонких шрама на щеке, тянущихся практически от самого уха к уголку рта. О происхождении шрамов товарищ не любил говорить, как и не любил снимать футболку; всё из-за ожогов, пролегающих на коже. Эпкальм помнил, как тот рассказывал, что напавшие на его сайд тенадасеры устроили поджёг, и ещё совсем маленький на тот момент Тагус, бросился вытаскивать младшую сестру. Однако сам сильно пострадал, когда под его ногами проломилась одна из половиц. Сестру-то он смог вытащить, но сам застрял одной ногой, там-то до него и добрались языки буйствующего пламени, оставив на правой стороне тела свои следы. Мальчика спасло то, что подоспел отец, который и вытащил сына из западни.
Тагус Релум хоть порой немногословен, но это не мешало ему оставаться главной поддержкой Эпкальма. Лидер ценил его не только, как товарища, но и хорошего друга, с которым они нередко сидели у журчащей реки и подолгу разговаривали обо всём, что творится или просто о всяких глупостях. Но случались такие дни редко, ведь Тагус не оставлял надолго главных, как их любил называть Женя — «суетологов». При всём этом они хорошо знали друг друга и приходили на помощь в нужные моменты. Релум по праву был вторым человеком, после Сэлда, к которому Эпкальм шёл поболтать или потренироваться вместе со способностями.
Вспомнив дни, когда товарищ осваивал свою силу, — успокаивать или усыплять живых существ, — Эпкальм машинально помял шею, над которой тот тогда долго «издевался». Лидер не был единственным подопытным, ведь вскоре к их тренировкам присоединились и проказники, которые, Аноильтенс уверен, тоже надолго запомнят те дни.
