Лиза Смит - Дневники вампира: Ярость
Мэтт в оцепенении уставился на нее, она облизнула губы розовым язычком.
— Мэтт! — позвала она, подчеркивая первую букву имени. Потом Елена улыбнулась.
Стефан услышал стон Мэтта, отвернувшегося наконец от Елены, почувствовал его недоверие.
Все нормально, послал он Мэтту импульс на волне Силы. Мэтт резко повернулся к нему, его удивленные глаза были широко распахнуты. Стефан добавил:
— Вот. Теперь ты знаешь.
По лицу Мэтта явственно читалось, что он предпочел бы не знать ничего. Тут из темноты вынырнул Дамон и встал подле Елены. Атмосфера в комнате стала еще более напряженной.
Мэтта окружили трое существ, нечеловечески красивых и пугающих.
Стефан чуял страх Мэтта. Это был беспомощный страх кролика перед лисой, мыши перед совой. И, кстати, Мэтт совершенно правильно боялся. Они были хищниками и охотились на таких, как он. Убить его было для них вопросом жизни и смерти.
Именно теперь инстинкты выходили из-под контроля. Первым порывом Мэтта было убежать в панике, и это подстегивало рефлексы Стефана, ведь когда жертва пытается убежать, хищник за ней гонится. Трое хищников были на грани того, чтобы атаковать, и Стефан подумал, что, если Мэтта прижмут, он не отвечает за последствия.
Мы не хотим тебе зла, — мысленно сказал он Мэтту. — Ты нужен Елене, и, если ты ей поможешь, с тобой не случится ничего плохого. Даже больно не будет, Мэтт.
Однако Мэтт все еще был напряжен и готов спасаться бегством, и Стефан понял, что они втроем преследуют его, подвигаются ближе, готовые отрезать любые пути к отступлению.
Ты сказал, что сделаешь все для Елены, — в отчаянии напомнил он Мэтту и увидел, что тот уже сделал свой выбор.
Мэтт совладал с дыханием, расслабил тело.
— Ты прав, я обещал, — прошептал он и сделал над собой заметное усилие, перед тем как продолжить, — что ей нужно?
Елена приблизилась к Мэтту и провела пальцем по его шее, по упругой выпуклости артерии.
— He эта, — быстро сказал Стефан, — ты же не хочешь его убить. Скажи ей, Дамон.
Мысленно он повторил приказ, потому что Дамон и бровью не повел.
— Попробуй здесь или здесь. — Дамон деловито указал пальцем в две точки, поддерживая подбородок Мэтта. Держал он достаточно сильно, Мэтт не мог вырваться, и Стефан почувствовал, как парень опять начал паниковать.
Верь мне, Мэтт. Он подвинулся к парню. Это должен быть твой выбор, закончил он, охваченный жалостью. Ты можешь передумать.
Мэтт было замялся, но потом процедил сквозь стиснутые зубы:
— Нет. Я все еще хочу помочь. Я хочу помочь тебе, Елена.
«Мэтт…» — прошептала она, глядя на него ярко-синими глазами. Потом взгляд опустился на его шею, и ее губы плотоядно раскрылись. От той неуверенности, которая мучила ее, когда Дамон предложил выпить крови фельдшеров, не осталось и следа. Она опять улыбнулась и атаковала, стремительно, как хищная птица.
Стефан обнял Мэтта рукой за плечи, чтобы поддержать. В тот момент, когда зубы Елены проткнули его кожу, парень попытался отстраниться, но Стефан мысленно успокоил его. Не надо сопротивляться, иначе будет больно.
Пока Мэтт пытался расслабиться, неожиданная помощь пришла от Елены: она распространяла вокруг себя волны радости — радости волчонка, которого покормили. В этот раз у нее получилось укусить с первого раза, и она была полна невинной гордости и удовлетворения. Стефан был очень благодарен Мэтту, но почему-то почувствовал укол ревности. Она не ненавидела Мэтта и не хотела его убить, потому что он не представлял опасности для Дамона. Мэтт ей нравился.
Стефан позволил ей выпить безопасное для здоровья парня количество крови и попытался остановить ее. Хватит, Елена, ты же не хочешь его покалечить.
Не тут-то было. Понадобились объединенные силы его, Дамона и изрядно ослабевшего Мэтта, чтобы оторвать ее.
— Теперь ей нужно отдохнуть, — заявил Дамон. — Я забираю ее в безопасное место, где она сможет это сделать.
Он не спрашивал Стефана, он ставил его перед фактом.
Когда они исчезли, в сознании Стефана прозвучал его голос: Я не забыл, как ты напал на меня, братишка. Мы поговорим об этом позже.
Стефан уставился им вслед. Он заметил, как Елена смотрела на Дамона, как безропотно последовала за ним. Но сейчас она хотя бы была в безопасности — кровь Мэтта придала ей сил. Стефан сказал себе, что это — единственное, что имеет значение в данный момент.
Он повернулся и увидел изумленного Мэтта. Парнишка неподвижно сидел на пластиковом стуле и смотрел перед собой. Потом он поднял глаза на Стефана, и они хмуро переглянулись.
— Ну вот, — Мэтт слегка покачал головой и перешел на шепот, — теперь я знаю. Но мне все еще не верится… — Он вздрогнул, осторожно коснувшись пальцами горла. — Если бы не это… — он нахмурился и вдруг спросил: — Этот парень, Дамон, он кто?
— Мой старший брат, — прозвучал лишенный эмоций голос Стефана. — А откуда ты знаешь, как его зовут?
— Он был у Елены на прошлой неделе. На него еще котенок зашипел… — Мэтт замолчал, вспоминая что-то, — а у Бонни было что-то типа видения.
— У нее было пророческое видение? А что она сказала?
— Она сказала, что сама Смерть была в доме.
Стефан взглянул на дверь, в которую вышли Дамон и Елена.
— Она была права…
— Стефан, что, в конце концов, происходит? — требовательно спросил Мэтт. — Что случилось с Еленой? Она такой всегда останется? Или можно что-нибудь сделать?
— Такой — это какой? — грубо ответил Стефан. — Полубезумной? Вампиршей?
— Я и про то, и про другое… — отвернулся Мэтт.
— Что касается первого, то она наверняка придет в себя после того, как поела. Во всяком случае, Дамон так думает. Что касается второго, то, чтобы изменить ее состояние, ты можешь сделать только одно, — в глазах Мэтта появилась надежда, но Стефан неумолимо продолжал, — ты можешь взять деревянный кол и забить ей в сердце. Она перестанет быть вампиром. Просто умрет.
Мэтт встал и подошел к окну.
— Хотя ты не можешь ее убить, она уже мертва. Елена утонула в реке, Мэтт. Но перед этим получила достаточно крови от меня, — тут Стефан остановился, чтобы совладать со срывающимся голосом, — и, я полагаю, от моего брата и поэтому трансформировалась, вместо того чтобы умереть. Она стала охотницей и останется ей навсегда.
Мэтт, не поворачиваясь, ответил:
— Я всегда догадывался, что с тобой что-то не так. Я-то думал, это потому, что ты — иностранец, — он покачал головой, как бы осуждая себя за что-то, — но в глубине души я понимал, что это не так. И все же я чувствовал, что тебе можно верить, и верил.
