Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе (СИ) - Удалова Юлия

Когда мы с Агнесс оказались в саду, на свежем воздухе мне действительно стало лучше.

Он был разбит на крутом обрыве, отсюда открывался захватывающий вид на озеро, распростершееся внизу.

Я сама не заметила, как мы подошли большой ротонде, расположенной на самом краю обрыва и нависающей прямо над пропастью.

– Вижу, что тебе лучше, сестрёнка. Когда ты потеряла сознание, я так переволновалась, – с участием проговорила Агнесс. – Жаль ты не увидела момента, как Эдриан надел мне на палец обручальное кольцо. Правда, красивое? Это венчальный перстень императорской семьи. Так как Его Императорство не может иметь детей, то возлагает большие надежды на любимых племянников. Разумеется, больше на Эдриана, чем на Данте. Сама понимаешь, Данте на востоке постоянно борется с проклятием Марены, да и вообще… Он не самая лучшая кандидатура, Эдриан гораздо предпочтительнее.

Агнесс говорила о младшем брате Эдриана – темном генерале Данте, которого я видела всего лишь пару раз.

Впечатление он производил устрашающее.

Если Эдрианом все восхищались, то Данте откровенно побаивались.

– Я могу стать императрицей и родить наследника! – с восторгом продолжала Агнесс. – От одной только этой мысли дух захватывает!

– А как же… Как же я?

– А что ты?

Агнесс пожала плечами и подошла к краю ротонды, который не был огражден перилами, любуясь красивым видом.

– Мне кажется, ты забыла, кто ты на самом деле. Забыла о своем происхождении. Эдриан просто тебе напомнил.

– Я – дочь барона, – собрав остатки воли в кулак, выговорила я. – Такая же аристократка, как и ты!

– Такая же? – Агнес тихо засмеялась – этот звук напоминал мелодичные переливы колокольчиков. – Твоя мать была обычной крестьянкой, которую мой отец по-быстрому отодрал в стоге сена. Ты выросла на ферме и всю жизнь доила коров. И внешность у тебя соответствующая – в свою мамашку-скотницу. Внешность рябой недалекой деревенской девки. Не только внешность, но и нутро. Ты совсем не похожа на аристократку, сестренка, как бы ни пыжилась ею стать. Ты не из того теста.

Когда Эдриан прилюдно унизил меня и отказался от нашего брака, то я не знала, может ли мне стать еще больнее.

Оказалось, может.

Может, доказала Агнесс.

Моя сестра, от которой я не ожидала настолько жестоких слов.

– Но отец ведь признал меня и наделил титулом! – не выдержав, зарыдала я, хотя плакать сейчас перед Агнесс казалось самым унизительным из всего, что я сегодня пережила. – Госпожа Мерседес приняла меня, ты меня приняла! Вы сказали, что теперь мы – одна семья!

Сестра медленно повернулась ко мне и я поразилась, насколько изменилось ее лицо.

Обычно милое, участливое и располагающее к себе, сейчас оно напоминало треугольную морду змеи.

По губам Агнесс скользнула усмешка.

– Неужели ты и правда поверила в то, что мы бы принять в свою семью такую тупую корову, как ты, Фифи? А Алый генерал Серинити, блестящий Эдриан Сальваторе мог взять тебя в жены по-настоящему? Тупорылая доярка… Как же ты могла так много о себе возомнить?

И я упала на колени, сраженная резким переходом от милой заботливой сестренки к отвратительной паучихе, заманившей меня в свою паутину и вонзившей ядовитые жвала прямо мне в шею.

Захлебываясь слезами, я хотела крикнуть, как она могла, но у меня не получалось вымолвить и слова.

А Агнесс стояла надо мной, такой жалкой и убитой горем, в свадебном платье, в драгоценной короне, облитая золотистыми лучами заходящего солнца, и была в этот момент поистине прекрасна, словно мои слезы и страдание напитывали ее силой и красотой.

– Ты просто не можешь себе представить, замухрышка, как же мы страдали от того, что в нашем доме поселилось воняющее силосом и навозом уродливое нечто, которое нам приходилось называть своей дочерью и сестрой.

Я опустила голову и заткнула уши, чтобы не видеть ее, не слышать ее.

Но каждое ее последующее слово набатом отдавалось у меня в голове.

– Каких же усилий мне стоило терпеть твои потные медвежьи объятия и называть тебя дурацким словом «сестренка», – продолжала Агнесс, словно заколачивая крышку гроба, в который уложила меня живьем. – Изображать щенячий восторг от этого унизительного родства, выслушивать твои омерзительные откровения. Сдерживать хохот, давая тебе советы, и убеждать тебя в том, что ты достойна стать избранницей Эдриана. Моего Алого Генерала. Знаешь, Эдриан даже забавляла вся эта ситуация. Его забавляла ты. Он даже находил изощренное удовольствие в том, что мы делаем. Но я… Я всегда тебя ненавидела. Лишь только ненавидела. И ничего больше. Больше всего на свете я мечтала, чтобы все это скорее закончилось. И вот этот миг наступил. Сегодня я впервые за этот год по-настоящему счастлива.

И Агнесс улыбнулась – яркой, ослепительной, вдохновенной улыбкой.

– Ради чего? – хрипящим шепотом выдавила я. – Ради чего все это?

Сейчас мне нужно было услышать ответ.

– Ради того, чтобы мы с Эдрианом не встречались тайно, а смогли пожениться и быть вместе, – просто ответила Агнесс. – Наш брак был обговорен еще до того, как тебя притащили в наш дом с помойки, отмыли и дали поиграть в особу голубых кровей.

Она грубо схватила меня за правую руку выше локтя и рывком подняла с колен.

– Ради этого, – Агнесс показала на татуировку-череп на тыльной стороне моей ладони. – Ради проклятия.

– Я проклята…

– Теперь ты – чумная, сестренка… Ах, снова это «сестренка»! – Агнесс с досадой хлопнула себя по лбу. – Привычка, ну надо же… Мареновая чума сожрет сначала твои внутренности, затем тело, а затем и разум. Ты же знаешь, что это такое. Возможно, ты могла бы поискать лекарство, но… Вряд ли уже успеешь!

С этими словами Агнесс выхватила из вороха тканей своей белоснежной юбки маленький черный кинжал с большим рубином на рукоятке и вонзила мне его прямо в грудь.

Я пошатнулась, ощущая только боль, боль, боль…

Боль наполнила меня до краев, ее было слишком много для одного человека – этой моральной и физической боли, я не могла больше нести ее в себе.

Кровь залила мою грудь и закапала на руки и белоснежное свадебное платье Агнесс.

Она недовольно поморщилась и провела пальцами по роскошной ткани.

Уродливые бурые пятна исчезли под действием магии воды, которой повелевала Агнесс.

Именно из-за этого редкого дара ее называли Избранной и Надеждой Империи засушливой Серинити.

Все вокруг помутилось.

Рукоятка кинжала торчала из моей груди, воздух с шумом уходил из легких, а в горле встал медный привкус крови.

Я понимала, что умираю.

Понимала, что мне оставались считанные минуты жизни.

– Я всегда завидовала тебе, Фиона, – сказала Агнесс, медленно, почти нежно подтолкнув меня к краю площадки.

Завидовала? Мне?

Но чему ей было завидовать – Агнесс красавица, всеобщая любимица, с могущественным даром, а теперь она – жена великолепного Алого генерала, который, возможно, в будущем станет императором.

Я засипела, потому что каждый вдох давался с трудом.

И вдруг, склонившись к моему уху, Агнесс прошептала:

– Ведь на самом деле, Избранная – это ты.

С этими словами сестра изо всех сил толкнула меня в живот, и я полетела вниз, вниз, вниз…

Туда, где плескались темно-синие воды озера.

ГЛАВА 6

Ледяная тьма озера впилась в меня, как голодный, жадный зверь. Я чувствовала, что жизнь уходит, покидает мое несчастное исстрадавшееся тело.

Капли крови алыми шариками поплыли по воде, оставляя за мной шлейф, по мере того, как я уходила на дно.

Мое сердце едва билось, оно смертельно устало, и каждый новый толчок был все слабее, все реже, все глуше, но в голове воцарилась удивительная ясность.

Постепенно боль от вонзенного ножа уходила, и в тени моего сознания стали всплывать странные образы, как будто не имеющие отношения к моей жизни.

Но главной в этой веренице неясных картинок была темноволосая девушка с чистой розоватой кожей и большими глазами, светло-зелеными, как фисташковое мороженое.