Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе (СИ) - Удалова Юлия

И вот теперь я сама стала такой куклой, одной-единственной куклой в театре, о существовании которого даже не подозревала.

Теперь я понимала, что они всегда смеялись надо мной.

Смеялись исподтишка, и с такой изощренной издевкой, словно я была не человеком, а изысканным развлечением, умело сервированным Эдрианом для них и поданным им на десерт.

А ведь я даже подумать о таком не могла.

Наоборот, считала всех здесь такими добрыми… Такими же добрыми, как мои друзья с фермы.

Но сейчас, сверкая белозубыми оскалами, аристократы открыто в голос хохотали над нелепой деревенской девушкой из Паперрино, которая поверила в то, что она может быть Звездой Империи Серинити и женой блестящего Алого генерала.

В этот момент мою правую руку пронзила боль.

Такая острая, что я вскрикнула – словно к коже приложили раскаленное тавро.

Эта физическая боль не могла заглушить того мучительного раздирающего на клочки чувства, для которого слово «боль» было слишком слабым определением, и которое я испытывала сейчас внутри себя.

Я зашипела и поняла, что рука залита чернилами.

Это была татуировка, похожая на черную перчатку без пальцев. На всей тыльной стороне моей ладони появился череп, который захватывал так же и запястье.

Жуткий, пугающий черный череп, похожий на оскал чумного.

С ужасом подняла руку на уровень глаз и поняла, что изображение меняется. Череп очень медленно расплывался – чернильные капли прямо на глазах начали стекать к кончикам моих пальцев.

Машинально я провела рукой по своему платью, пытаясь вытереть, избавиться от этого ужаса.

На платье остались уродливые черные разводы, но череп не исчез!

Раздался смех – они смеялись над моими манерами.

Кто же вытирает руки об одежду?

Только какая-нибудь деревенская чушка.

Эдриан бесцеремонно схватил мою руку, рассматривая череп, и показал ее всем остальным. Со всех сторон на него посыпались поздравления.

Наконец-то алый генерал освободился от своей жены-коровы. Но как же жаль, что это развлечение закончилось.

– Что это такое? – помертвев, шепотом спросила я, глядя в пустые глазницы черепа на тыльной стороне своей ладони. – Что это означает… Что?

ГЛАВА 3

Эдриан посмотрел на меня своими ярко-синими глазами и ничего не сказал.

Внутри меня медленно стала разливаться чернильная мгла – такая же, в какую превращался череп.

– Знаешь, коровница, мне даже будет немного не хватать тебя. Нам всем будет тебя не хватать, – он задумчиво притронулся к рогам на моей "короне". – Как же ты забавляла своей восторженностью и этой тупой влюбленностью в меня. Стремлением угодить во всем и соответствовать моему уровню. Ты с таким идиотским энтузиазмом принялась изучать правила этикета, думая, что стала настоящей аристократкой, но за это время не научилась даже правильно делать книксен.

Я больше не могла сдерживать слез – они текли и текли по щекам.

Меня как будто вживую резали на много маленьких частей.

Или, скорее раздирали.

Все они, эти красивые и благородные аристократы, гости церемонии награждения драли меня, как чумные.

А главным загонщиком был Эдриан.

В глазах помутилось и я видела жуткие оскаленные пасти аристократов, испачканные в крови, их горящие желтым глаза, их голод и азарт.

– Чумные, чумные! – залилась слезами я. – Не трогайте меня! Я же не сделала вам ничего плохого. За что вы так?

– Да она юродивая, – усмехнулась моя бывшая свекровь.

Сейчас они питались мной и моим унижением.

И не было для них блюда вкуснее этого.

И тогда мой бывший, бывший уже муж нанес последний и смертельный удар.

– С каким же глупым восторгом участвовала ты в этом отборе, не зная, что это отбор не Звезды Империи.

Я замерла, глядя в жестокие и красивые глаза Эдриана.

– Это был отбор моей будущей жены. И победительницей в нем стала не ты.

В этот момент я услышала до боли знакомый голос.

– Фифи! Почему ты в таком виде?

Да, это была моя единокровная сестра Агнесс. Наконец-то она пришла на церемонию! Агнесс заступится за меня и поддержит!

В душный зал как будто влилась утренняя прохлада.

Звук тонких каблучков Агнесс по полу напоминал стук дождя по крыше.

Все сразу повернулись к Избранной, и Эдриан не был исключением.

Наоборот, обычно равнодушный и снисходительный ко всему, при виде Агнесс он вспыхнул.

Сестра была прекрасна!

Маленькая и хрупкая, с лицом-сердечком, Агнесс напоминала фарфоровую статуэтку, к которой и прикоснуться-то страшно, чтобы не разбить.

Ни единого изъяна, идеальная гладкая белая кожа. Чудесные теплые локоны Агнесс золотисто-розоватого цвета персика были предметом зависти всех светских леди.

Агнесс всегда носила простые наряды пастельных тонов, не надевала украшений, и это ей безумно шло – подчеркивало ее изящество.

Такую демократичность в высшем свете не спустили бы с рук никому, но Агнесс была Избранной, Надеждой Империи, поэтому всегда собирала вокруг себя толпы преданных обожателей, восхищенных ее миловидностью, ее праведностью и ее даром, ценнее которого не было во всей Серинити.

Однако сегодня вид Агнесс отличался от обычного.

На сестре было надето белое платье с пышной юбкой, расшитой цветами и серебристыми узорами. Ее персиковые локоны уложили в изящную высокую прическу, к которой крепился белый флер, полупрозрачный и легкий, как облако. На лебединой шее Агнесс сверкало родовое бриллиантовое ожерелье Гастелло с капелькой рубина.

Агнесс была одета, как…

Как невеста.

Она держала в руках маленький букет ландышей, которые дополняли образ Агнесс, делая ее богиней, сошедшей с небес.

Хотя, наверное, учитывая ее дар, так оно и было.

За Агнесс следовали члены нашей семьи – мой отец, барон Клиф Гастелло, его жена, мать Агнесс, золотоволосая баронесса Мерседес Гастелло. Не было только младшей сестры Деборы десяти лет.

Я со слезами бросилась к своим самым родным и близким, чтобы рассказать об ужасе, который здесь произошел.

Но отец почему-то мазнул по мне взглядом и отступил в сторону гостей, точно так же, как и мать Агнесс, которую я называла мамой.

И лишь одна Агнесс приблизилась ко мне.

Я хотела обнять ее, но сестра ненавязчиво отступила назад.

– О святой дух, Фифи! Ты выглядишь ужасно. Что с тобой произошло?

Захлебываясь истерикой, я рассказала ей о леди Ганне и том, что со мной при всех сделал Эдриан. Показала отвратительную татуировку-перчатку черепа на своей руке, которой я не понимала и которая пугала меня до дрожи, тем более что череп все больше и больше расплывался, подбираясь к моим ногтям.

Я понимала, что десятки злых глаз следят за нами, и ловят каждое мое слово, но не могла сдерживать боль, рвущуюся наружу.

Агнесс выслушала с искренним участием:

– Но, Фифи… Понимаешь, ты ведь действительно не прошла отбор. И Алый генерал действительно вправе от тебя отказаться.

– Как же так? Не понимаю! Нам пришло письмо, ты сама его видела, мы читали его вместе. Я не знала, что Эдриан выбирал себе жену, об этом ведь не сообщалось. Тем более, какой отбор жены при том, что мы с ним были женаты? Я думала, это отбор Звезды Империи Серинити…

– Может быть, и сообщалось, ты просто невнимательно прочитала правила магического отборного контракта, когда подписывала. Да и в письме, в котором ты называлась победоносицей, была ошибка. Наверное, кто-то подшутил… – мягко проговорила Агнесс. – Не переживай, Фифи, мы обязательно что-нибудь придумаем и с твоим разводом и с этим... изображением на твоей руке. И все-все будет хорошо. Ты же мне доверяешь?

Как же я могла не верить своей сестре?

Когда пришло известие о том, что мой отец-барон желает меня признать, и меня привезли с фермы в столицу, в богатый дом Гастелло, я боялась каждого шороха. Но поддержка Агнесс, которая сразу назвала меня сестрой и тепло приветствовала с порога, помогла освоиться в чужом пугающем мире вежливых улыбок и блестящих драгоценностей.