Сильнейшие (ЛП) - Робертс Лорен

― И зачем мне тебе помогать? Ты не произвел хорошее впечатление, ― делаю паузу. ― При обеих наших встречах.

― Мое обаяние не для всех, ― он поднимает руку и проводит большим пальцем по пересекающему губу шраму. ― Но, уверяю, что это выгодно и тебе.

Я хмурюсь.

― И как же?

― Во-первых, совершенно очевидно, что тебе нужна… помощь, ― я собираюсь возразить, когда он поднимает испачканную золой руку, заставляя меня замолчать. ― Нужно ли мне сейчас напоминать о твоей попытке воровства? ― он неодобрительно качает головой. ― Я могу предложить тебе еду. Воду. Припасы.

Невероятно заманчиво. Чума знает, что долго без Пэйдин я не продержусь, ведь у меня нет еды. Я переступаю с ноги на ногу.

― И что еще?

Он слегка наклоняет голову, пронзая взглядом

― Шанс снова увидеть лучшую подругу, пока не стало слишком поздно.

Меня возмущает его намек.

― Конечно, я снова увижу ее, когда все это закончится.

Его ледяные слова пускают холодок по моей спине.

― А что, если нет?

Я сглатываю, с ненавистью отмечая, что позволила задуматься над его словами.

― Итак, представим, что я пошла с тобой. Во дворец, ― он медленно кивает. ― Я бы пошла к Пэйдин, а ты к Гере?

Еще кивок.

― Насколько я знаю, они должны быть в одном крыле замка, пока проходят Испытания. Однако, к сожалению, я не знаю, где это.

― Вот почему тебе нужна форма Гвардейца. Так ты сможешь свободно проходить по коридорам, пока ищешь нужное крыло, ― тихо дышу, понимающе кивая.

― Именно, ― он протягивает руку в саже, и его губы слегка изгибаются в намеке на улыбку. ― Договорились?

Мои глаза слезятся от сажи на его ладони.

― Ты не спросил, как меня зовут.

Он выдыхает.

― Извини, я думал о более важных вещах, ― заметив мое выражение лица, он ворчит. ― Во что бы то ни стало, пожалуйста, одарите меня знанием вашего имени. Я вне себя от любопытства.

Я широко улыбаюсь.

― Адина. Большое спасибо, что спросил. А тебя как зовут?

Выдавив саркастическую улыбку, он неохотно отвечает:

― Зови меня Мак.

― Ладно, Мак, ― протягиваю руку, чтобы коснуться его мозолистой ладони в рукопожатии, ― теперь мы партнеры.

― Что ж, партнер, нам придется работать быстро. До начала Испытаний осталось не так много времени.

Глава третья

Макото

— Полагаю, ты голодна, раз уж рискнула всем ради булочки.

Она забавно открывает рот от удивления и смотрит куда угодно, но только не на оживленную улицу перед нами. Не позволяя ей сказать ни слова, я закатываю глаза, приобнимаю ее за плечи и оттаскиваю в сторону от проезжающей телеги.

Кажется, она едва ли это замечает, поскольку с ее лица не сходит потрясение.

— Как ты узнал, что я украла… — она замолкает, беспокойно оглядываясь вокруг, как будто при упоминании о столь страшном преступлении на нее может наброситься Гвардеец. Только убедившись, что вокруг безопасно, она шепчет:

— Как ты узнал, что я украла сладкую булочку?

— Мед все еще на твоей руке, — сухо отвечаю я. Услышав это, она застенчиво заводит руки за спину. — После того, как я увидел, что тебя преследует Гвардеец, что ж, мне хватает ума, чтобы сложить два и два.

Мои слова звучат небрежно, хотя на самом деле они далеки от истины. На самом деле я наблюдал за ней все утро и видел ее жалкую попытку кражи. Но это я, конечно, оставляю при себе, потому как у меня есть план, который нужно осуществить. Очень глупый и немного безумный.

— Ума, говоришь? — с сомнением спрашивает она, приподнимая бровь.

— Я так считаю.

Она хмыкает.

— Заметно.

Дальше мы идем молча, сопровождаемые лишь шумом улицы.

Блаженные восемь секунд.

— У тебя есть работа?

Искоса смотрю на ее веселое выражение лица.

— Я работаю на себя.

На этот раз она сдерживается лишь на шесть секунд, прежде чем заговорить снова.

— А хобби?

— Эгоизм, — я встречаюсь c ней взглядом, после чего с моего языка снова слетают саркастичные слова:

— В сочетании с редким самобиванием.

Ее губы сжимаются, но она быстро скрывает разочарованное выражение за одним из своих радостных замечаний:

— Ну, разве ты не чудесный собеседник?

Снова искоса смотрю на нее.

— Стараюсь.

Ее глубокий вздох слышен даже сквозь непрекращающийся шум Лута. Я почти улыбаюсь. Потому что я ужасный человек, который не верит, что кто-то может быть настолько счастлив. А может, она такая, просто потому, что еще не узнала меня.

Вероятно, я могу запросто сломать ее, мог бы стать ее худшим кошмаром — ее противоположностью. И по правде сделал бы ей одолжение. Заставил бы ее испытать что-то кроме постоянной, невыносимой радости.

Оглянувшись, я вижу, как она поднимает голову к небу. Ее кожа сияет в теплых лучах, ласкающих ее лицо. Легкая сиреневая рубашка спадает с плеча, обнажая изящную ключицу и смуглую кожу. Мой взгляд скользит по черным кудрям, подпрыгивающим в такт каждому ее шагу. Развевающаяся на ветру челка временами раскрывает ореховые глаза, яркие и безмятежные, которым не место в трущобах.

Не могу отрицать, что, возможно, она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. А еще она слишком миролюбива, что само по себе пугает. И мне почти хочется презирать ее за это. Потому как, боюсь, есть шанс, что я начну получать от этого удовольствие.

— Ита-ак, — она растягивает слово, позволяя мне оторвать от нее взгляд, прежде чем меня поймают с поличным. — Куда ты меня ведешь?

— Туда, где ты, скорее всего, начнешь чихать на меня, — я вежливо добавляю:

— Так что буду держаться подальше.

Она пожимает плечами.

— Лишь бы ты был рядом, чтобы составить мне компанию.

К сожалению, это вызывает у меня интерес.

— Не помню, чтобы это было частью сделки.

Она смотрит на меня так, словно это общеизвестный факт.

— Потому, что узнать меня — это часть сделки.

— Есть еще какие-то условия, о которых мне следует знать?

Она пожимает плечами.

— Я не люблю морковь. Так что, пожалуйста, без этого, — она постукивает тонким пальцем по губам, словно обдумывая что-то гораздо более важное, чем наш разговор. — Ах да, меня легко напугать, когда я шью. Так что не подкрадывайся, иначе могу уколоть тебя иглой. Считай, что тебя предупредили.

— Принято, — вздыхаю я. — Есть еще какие-то требования?

Ее губы растягиваются в озорной улыбке.

— Каждый день я буду ждать сладкую булочку. За мою усердную работу, конечно же.

Я окидываю взглядом ее худощавую фигуру.

— Это один из способов набрать немного веса.

Я поворачиваюсь обратно к оживленной улице, уклоняясь от нескольких телег и пробегающих между ними непоседливых детей. Мне приходится вести за собой ужасно невнимательную Адину.

— На что ты смотришь? — обвиняюще спрашиваю я. — Уж точно не на дорогу.

Она слегка улыбается, глядя на все, что нас окружает.

— Мы явно видим мир совершенно по-разному.

— Ты можешь видеть мир, как хочешь, но хотя бы смотри под ноги, пока это делаешь, — замолкаю, осмысливая свои слова, и удивленно поднимаю бровь. — Хороший совет. Надо бы его записать.

Она смеется, и я уверен, что надо мной. Тем не менее, я наслаждаюсь этим окутывающим меня звуком.

— Да, очень мудро.

Я киваю в сторону торговца и его тележки с разноцветными тканями.

— Сколько тебе нужно для формы? Пары ярдов?

Я направляюсь к этому празднику красок, когда ее рука хватает меня за локоть.

— Что ты делаешь? — раздраженно восклицает она. — Мне нужно снять твои мерки, прежде чем покупать ткань.

— Ты же не серьезно, — сухо говорю я. — Почему бы нам не взять немного сейчас, а потом…

— Мы сделаем это по-моему, Мак, — ее внезапная строгость почти удивляет. — Или не сделаем совсем.