Сильнейшие (ЛП) - Робертс Лорен

Глава вторая

Адина

Эти лоскуты ткани — моя единственная компания.

Звучит куда более удручающе, чем есть на самом деле. К тому же, это временное одиночество. Как только Пэй вернется с Испытаний — а я отказываюсь верить в иное — она снова будет тихо спать слева от меня.

При этой мысли я отодвигаюсь, проверяя, достаточно ли места, чтобы она могла спокойно спать. Отказываясь занимать ее сторону коврика, кладу туда ткани. Вроде памятника, но не в отчаянии, а скорее в духе «скучаю, но не переживай, я сохраню это место для тебя».

Сегодня вечером в Форте немного сквозит, но это, вероятно, потому, что мы построили его из множества разных вещей, когда нам было тринадцать. Мысль о преображении дома кружит голову, поэтому я не могу уснуть. Пэй заслуживает возвращения в более сказочный Форт. Впрочем, если она выиграет эти Испытания, то, пожалуй, сможет купить себе половину трущоб.

Как здорово было бы, если бы она смогла это сделать! Победить в Испытании, которое должно продемонстрировать силу Элиты, даже если она ей не обладает. Но если кто-то из Обычных и может сделать, то это несомненно Пэй. Она одурачит всех своими «экстрасенсорными» способностями, и, не скажи она мне правду, я бы, вероятно, поверила в ее силы.

Зарываюсь в одеяло, пока мой мозг кипит от возможных вариантов. Затем киваю, решив устроить сюрприз и обновить Форт. Это будет моим подарком.

Пока луч солнца не защекотал лоб, я даже не заметила, как уснула.

Поворачиваюсь и для удобства прижимаюсь лицом к обрезкам ткани, отчего они я чихаю. Успокоившись, я сажусь, откидывая назад прилипшую ко лбу челку. Медленно открываю сонные глаза и быстро понимаю, что место рядом со мной все так же пустует.

Сидя за Фортом, я начинаю заикаться и не знаю, что с собой делать. В течение последних пяти лет Пэйдин всегда просыпалась только благодаря мне. И, несмотря на то, что это непростая задача ― она упряма, даже во сне, ― мне нравилась эта рутина, нравилось быть первым человеком, которого она видит с утра.

С усилием все же поднимаюсь на ноги, хоть мне и хотелось бы сейчас этого избежать. Сменив одну большую рубашку на другую, я пытаюсь расчесать кудри, спутавшиеся из-за ночных метаний. Вскоре сдаюсь, как делаю каждый день. Я решаю, что это тоже часть моей повседневной жизни.

Скрутив волосы в небрежный пучок на затылке, я беру сверток с одеждой и выхожу из убежища, нашего Форта.

Когда я направляюсь на аллею Лут, солнечный свет окутывает крыши полуразрушенных магазинов, его лучи скользят по стенам и окрашивают дорогу яркими пятнами. Я улыбаюсь и мысленно желаю сияющей звезде доброго утра. Мы с ней всегда были близки, необъяснимо связаны.

Прохожу мимо нескольких торговцев, которые готовят свои тележки к новому дню, и улыбаюсь тем немногим, кто ценит это.

И так каждый день.

Уже почти добираюсь до своего уголка, когда до меня доносится запах свежего теста. Мой желудок громко бунтует, жалуясь на голод. И, видимо, мои ноги его слушают. Они несут меня к источнику аромата, в то время как я крепко прижимаю к себе сверток ткани.

И вот я стою перед заваленной медовыми булочками повозкой торговца. Мужчина коротко кивает, а я мило улыбаюсь, словно не замышляю ничего противозаконного. Это искушение словно было создано специально для меня. Желудок настаивает, а руки хватают глазированный кусок теста.

Я никогда не была хороша в воровстве, поэтому этим занималась Пэй. Но она бросила меня, оставив наедине с голодом и без единой мысли, что делать дальше. Опасная комбинация. Да и голод в настоящее время заглушает все здравые мысли.

Когда торговец отворачивается, я делаю то же самое, что и раньше.

Я хватаю сладкую булочку.

Мед, просачивающийся между моими пальцами, отсылает меня в прошлое. Я рассматриваю блестящие следы на ладони, изо всех сил стараясь удержать сверток с одеждой в другой руке. Медленно отворачиваясь, я шепчу извинения внешне доброму человеку и отхожу от его тележки.

В этот момент зеленая плиссированная юбка, на пошив которой я потратила много часов, падает, приземляясь позади меня.

Разворачиваюсь на каблуках в попытке быстро поднять, прежде чем торговец это заметит, и…

― Эй! У тебя есть деньги на это, девочка?

И я бегу.

Я ужасный человек, который ворует и уходит от ответственности. Не то чтобы я считала Пэй плохим человеком, нет. Просто я не создана для этого. Совесть не сможет мне этого простить.

― Прошу прощения! ― кричу я, мчась по улице. ― Уверена, что это вкусно и стоит денег, которых у меня нет!

Проталкиваюсь сквозь нарастающую толпу и чувствую, как одежда с каждым шагом сползает все ниже. Размытые лица наблюдают за тем, как я пробегаю мимо, и одно из них наполовину скрыто белой маской.

Отлично. Привлекла внимание Гвардейца.

Точно так же, как и пять лет назад за то же самое дело.

Я могла бы посмеяться над своей неизменной глупостью. Но Пэйдин сейчас здесь нет, чтобы спасти меня. Она не оставила мне иного выбора, кроме как бежать в одиночестве, пытаясь спастись от последствий совершенного преступления.

Гвардеец преследует меня, приказывая остановиться. Заставляя себя игнорировать его угрозы, бегу по знакомому переулку, внутри которого спрятан наш Форт. Физически больно оставлять одежду в тупике, но я бросаю ей:

― Я за тобой вернусь!

Приходится зажмуриться, чтобы не видеть, как все падает на грязную землю.

Освободившись от ноши, мчусь по улице, ругая себя. Впрочем, это не мешает по ходу съесть еще несколько кусочков в попытке уменьшить количество улик.

Сворачиваю на нескольких улицах, проскальзывая через переулки и пытаясь не подавиться украденным лакомством. Гвардеец все еще следует по пятам, пока я не захожу за угол и…

Большие руки обхватывают меня, притягивая к чужому телу. Этот кто-то сильно больше меня, отчего любая попытка бороться оказывается напрасной. Хочу закричать, привлечь внимание кого-то неравнодушного, однако рука, пахнущая сажей, зажимает мне рот. Нос становится щекотно.

Меня тянут назад все дальше и дальше, пока похититель не упирается в стену и не…

Проходит сквозь нее, утягивая меня за собой.

Спотыкаюсь, оказавшись по другую сторону кирпичной стены, отчего ноги подкашиваются. Мускулистая рука удерживает меня над полом, не позволяя упасть лицом вниз. Большая ладонь все еще закрывает мне нос и рот, а я отчаянно пытаюсь освободиться, чтобы высказать все, что мне не дают.

Вот тогда я чихаю ему в ладонь.

― Проклятье!

Обладатель глубокого голоса отталкивает меня, как только мои ноги касаются пола. В носу все еще горит от сажи, покрывающей его руку. Вдыхаю, надеясь собраться с мыслями и обуздать эмоции. Но, кажется, у меня не получается сделать ни того, ни другого, потому что, когда разворачиваюсь на каблуках, то раздраженно шепчу:

― Ты тоже Фэйзер?

Если у меня и осталась хоть одна разумная мысль, то она исчезает, когда смотрю на него.

Ведь если Бог существует, то этот человек, безусловно, является доказательством того, что у Него есть свои любимчики.

У меня перехватывает дыхание, словно меня пронзили насквозь. Он красив и опасен, как лезвие кинжала. Все в нем острое и холодное.

Вдруг возникает ощущение, что мы знакомы.

Запрокинув голову, сразу нахожу темные глаза, а после спускаюсь к высоким скулам. Я следую взглядом по ямочке над губой и изучаю шрам, пересекающий его губы. Все, что находится ниже подбородка, скрыто под частично кожаной одеждой, хотя сразу видно, что он довольно крупный. Темные рукава небрежно закатаны до локтя и обнажают мускулистые руки, запачканные черной пылью, которая и заставила меня…

― Ты чихнула на мою ладонь! ― он вытягивает руку и недоуменно моргает.

― Ну… ― все тело дрожит, пока я изо всех сил пытаюсь произнести слова, ― я чихнула из-за твоей ладони.

― Неужели! А я и не заметил, ― произносит он с сарказмом, вытирая ладонь о штаны.