Проклятые (ЛП) - Форрест Аделаида

— Всему приходит конец, Люцифер. Даже тебе, — сказала я, заставляя нижнюю губу оставаться неподвижной. Задача казалась сложной, невыполнимой, но я найду способ.

— Помнишь, я говорил тебе, что могу позволить себе быть терпеливым? Однажды все, что ты знаешь, все, кого ты любишь, перестанут существовать. Я стану для тебя всем, к кому ты сможешь обратиться, — сказал он, и эти слова ударили меня в грудь. — Будет очень жаль, если ты будешь бороться с этим — с нами. Это может побудить меня помочь естественному ходу жизни и смерти и избавить нас от всех тех, к кому ты могла бы обратиться за помощью.

Я сглотнула и уставилась на него, нахмурив брови, пытаясь понять смысл его слов. Конечно, он не мог иметь в виду…

Воспоминание о том, как он быстро и эффективно убил двенадцать других студентов, чтобы присоединиться к Холлоу Гроув, заставило меня закрыть глаза.

Он может. Он может, и он сделает это.

— Люцифер, — сказала я, и тихая мольба в моем голосе заставила меня почувствовать слабость. Я ненавидела его за то, что он заставил меня опуститься до того, чтобы умолять о жизни тех немногих друзей, которые у меня были.

— Это не то, кем я являюсь. Не для тебя, — огрызнулся он, нежно обхватив мое лицо и проведя большим пальцем по щеке.

— Грэй, — произнесла я, задыхаясь. Я больше не хотела, чтобы он был Грэем. Я хотела напомнить себе о зле, которое таилось под его кожей.

— Это не обязательно должно быть так, — сказал он, и эти слова напомнили мне о том, что было между нами совсем недавно.

Я не ответила, не найдя слов, чтобы напомнить ему о том, что он сам все так устроил. Никто не заставлял его манипулировать мной, использовать меня в своих целях. Он наклонился вперед и нежно прикоснулся губами к моим губам. Он отстранился, прежде чем я успела возразить, его рот был теплым там, где я привыкла чувствовать его холод.

— Отдохни немного.

Я посмотрела на кровать через плечо и покачала головой. Мне нужно было увидеть Деллу и Ибана, знать, что они в безопасности.

— Мне нужно…

— Тебе нужно поспать. Твое тело вернулось после смерти, какой бы короткой она ни была. Спи, моя Уиллоу, — сказал он, надавив на мои плечи, и мне ничего не оставалось, как сесть на край матраса.

— Нет. Мне нужно знать, кто расплатился за меня. Кого ты убил вместо меня, чтобы восстановить равновесие, — сказала я, пытаясь подняться на ноги.

— Черт возьми, помоги мне, Ведьмочка. Ты будешь отдыхать, даже если мне придется положить тебя на эту кровать и прижать к себе, — возразил он, и предупреждение застыло в воздухе между нами.

Я не хотела, чтобы он лежал со мной в постели, не тогда, когда я не могла доверять себе рядом с ним.

Даже ненавидя его, даже желая выпотрошить его и отправить в ад за то, что он сделал со мной, часть меня помнила, что он чувствовал, когда я думала, что забочусь о нем.

— Я отдохну, — сказала я, предложив на время оливковую ветвь.

Одна битва за раз, напомнила я себе.

— Если ты скажешь мне, кто, — сказала я, наблюдая, как он сжимает зубы от досады.

— Ведьма. Я не знаю ее имени, да и не хочу знать. Вельзевул сделал это быстро и безболезненно, так же, как и с тобой, — сказал он, и это было похоже на правду.

Грэй вовсе не утруждал себя знакомством с ведьмами, которые не могли предложить ему ничего взамен.

Я кивнула, надеясь, что он хотя бы узнал Деллу или Марго, как моих соседок по комнате. Оставалось только надеяться, что они не пострадали из-за меня, не в силах жить с этим на своей совести.

Я медленно подняла ноги на кровать, не обращая внимания на боль в костях, так как мне казалось, что все мое существо смещается при этом движении. Как будто мое тело не могло приспособиться к необычности возвращения из мертвых. Я неуклюже улеглась на спину, жалея, что у меня нет с собой одежды, и с отвращением думая о том, что Грэй переодевал меня, пока я была без сознания. Грэй накрыл меня одеялом, как только моя голова коснулась подушки, и устроился в кресле рядом с кроватью.

Я вздохнула, уставившись в потолок.

Кто может спать, когда за ним наблюдает дьявол?

Певчая птичка (бонус)

ВЕЛЬЗЕВУЛ

Было чертовски холодно.

Люцифер обещал нам убежище, а мы получили полузамерзшую тундру, где по утрам траву покрывал иней. Мне и в голову не приходило скучать по жаре Адского Пламени, задерживающейся поблизости, но разве это может убить их, если камины зажжены?

Когда я пересекал один из узких коридоров, мои крылья задевали арку, заставляя меня плотно прижимать их и низко пригибать голову, если я хотел пролезть. Скрежет крыльев о каменные стены, может быть, и не причинил бы вреда, но, черт возьми, послужил бы одной единственной цели.

Вывести меня из себя.

Люцифер был не в своем уме, отдавая столько своей крови Супруге, и я оставил их на границе леса, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке. Я не понимал, как ей удалось так ловко обвести его вокруг пальца, она же не была красной ведьмой и не развращала его сексуальной зависимостью.

В ней не было ничего особенного, просто еще один человек. Он видел бесчисленное множество других, которые были готовы согреть его постель и в итоге оказались куда менее сложными.

Я видел, как они ластились к нему в аду, и мог только представить, как они добивались его в мире живых.

Я прошелся по коридорам, направляясь к комнатам, которые Люцифер в свое время отдал архангелам. Это был крошечный укромный коридорчик, расположенный в стороне от комнат Трибунала и внутреннего двора, который кишел растениями, которые практически жили.

Что бы ни сделали ведьмы, эта часть мира источала силу.

Остаток дня после ухода от них я посвятил делам, которыми должен был заниматься сам Люцифер. Держал архидемонов в узде, учил их не есть ведьм на обед.

Чтобы они не лезли на рожон, пока Люцифер не разберется, как ему все это видится. Править ими всегда было его целью.

Иметь жену — ведьму в его планы не входило.

Я замедлил шаг, и в ночи раздался тихий звук невинной мелодии. Все ведьмы улеглись спать до наступления темноты, словно опасаясь, что архидемоны могут сделать с ними, если застанут их ночью вне своих комнат.

Растения во дворе покачивались в такт мягкой мелодии, голос женщины был хриплым и низким. Я скользил вперед на твердых, уверенных ногах, не в силах противиться зову этого голоса. Я не мог видеть ее, так как растения закрывали ее от взгляда.

Я понял, что она заглушает свою песню. Она хранит ее в тайне.

Я все равно двинулся вперед, привлеченный этим звуком так, что не мог это объяснить. Я подошел к каменной стене со стороны внутреннего двора и легко перешагнул через нее. Розы образовали арку в центре сада, почти как дорожка, созданная специально для меня.

В конце образованного ими туннеля спиной ко мне стояла женщина. Волнистые светлые волосы ниспадали до плеч слоями, отчего казались пушистыми и мягкими, как никогда раньше. Внезапная потребность прикоснуться к ним одолела меня, заставив сделать еще один шаг, когда мой взгляд скользнул по гладкой поверхности ее плеч. Ее темно-красная майка задралась сзади, обнажив изгиб позвоночника. По центру она вытатуировала музыкальные ноты, чернила разлетались волнами, встречаясь с четкой линией мышц по бокам позвоночника.

Ее клетчатая юбка была короткой, слишком короткой, а белые чулки до бедер обтягивали ее длинные ноги и их гладкую форму. На ней не было ни единого пятнышка, ни единого волоска.

Я сделал еще один шаг, вздрогнув от звука трескающейся под сапогом палки.

Женщина резко повернулась, ее песня прервалась, а волосы откинулись, открыв красивое, потрясенное лицо.

Красивая — это не совсем точное слово.

Она была просто ангелом, ее глаза цвета красного дерева были широко раскрыты, а губы с идеальным изгибом разошлись в шоке. Ее глаза закрылись, когда она увидела меня, и я не смог сдержать рык, который раздался в моей груди.