Семья моего мужа против развода (СИ) - Джейкобс Хэйли

Золотой лев был почти не отличим от своих земных родственников, только шкура и грива у него, соответствуя названию, отливала чистым золотом.

Алфи нервно вылизывал пушистую когда-то гриву, от которой осталось несколько неровных пучков.

- С тех пор, как его вернули маги из имперского зооветнадзора, он продолжает нервничать. Даже еда не помогла. А Алфи очень любит филе четверога, - встревоженно пояснила Жозефина, запуская в растрепанную челку пятерню.

Понятия не имею, кто такой этот четверог. Юнис тоже не в курсе, не нашла у нее в памяти ничего отдаленно похожего.

Да уж, и как мне загладить вину Эдварда? Всучить Жозефине чек с вереницей нулей казалось поступком бессердечным. Для Алфи эти деньги не значат ничего, лев из-за шурина знатно натерпелся. Лысеет прямо на глазах. Несчастная животинка. А еще, казалось, что упрямая рыжуля не примет денег. Чисто из принципа.

- Даже обретение подруги не поможет. Алфи может уйти в депрессию если самка увидит в его в столь непотребном виде, - горестно вздохнула Жозефина.

Бедная животинка. Пусть виноват был Эдвард, но как его старшая родственница, пускай не по крови, навязанная и нежеланная, я испытывала чувство вины.

Перед глазами всплыл образ злобно ругающегося деверя. Он-то сам никакой ответственности не ощущал. Довел зверя до нервного срыва. И смех, и грех. А если бы люди пострадали?

Как быть? Предлог всучить отступные отпал сам собой. Да и мне показалось, что такая девушка, как хозяйка зоосада не примет денег, если не обнаружит с нашей, стороны провинившихся, никаких признаков раскаяния.

И почему такая сильная и увлеченная женщина как Жозефина Стромгейл вообще обратила внимание на герцога Рейнарда Эккарта, уже занятого к тому же? – вдруг задумалась я. Автор и этому в романе не уделили внимания. Пока читала, все казалось логичным, но сейчас замечаю в истории все больше и больше неточностей.

Писатель лишь коротко обрисовал первую встречу так: хозяйка зоосада посетила столичную ярмарку, где из клетки передвижного цирка сбежал дикий саблезубый ягуар, еще бы немного, и своими когтями он разодрал бы Шарлотту, которая заслонила собой не успевшего убежать и застывшего посреди дороги ребенка, но вышедший грудью вперед бравый герцог одним лишь своим взглядом приструнил опасную кошку.

У меня от этой сцены чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Добрая, сердобольная героиня и готовый на все ради нее герой. Ах, да и только. И вот как, скажите, первой жене, то бишь мне, не уйти тихонько в закат перед такой силой любви?

Этот факт, должно быть, и стал для Жозефины началом любви. Не благородство герцога по защите людей и любимой от зверя, а его «способность» к укрощению.

Интерес быстро перерос в симпатию и чувства. Сейчас же я склоняюсь к тому, что то у Жозефины было не любовью, а помешательством, раздутым автором из огонька интереса до бушующего пламени одержимости. Это не вина самой леди Стромгейл.

Герцог Рейнард не спешил отвечать взаимностью помешанной на опасных кошках Жозефине, потому что его сердцем целиком и без остатка владела Шарлотта. Он ради нее и умереть был готов.

Я прикусила губу, размышляя.

Никаких суперсил к зооведению у главного героя не имелось. В книге не упоминалось, ради пущего эффекта не иначе, как же одним лишь появлением герцог смог из обезумевшего от ярости ягуара сделать ластящегося котенка.

Думай.

Что же было до той ярмарки?

Шарлотта ходила по магазинам, купила подарок Рейнарду.

Героиня романа не могла подарить ерунду. Это обязательно либо что-то сентиментальное, либо купленное за бесценок сокровище, чьи свойства непременно послужат на благо развития дальнейшего сюжета. Редкое и единственное в своем роде оружие или артефакт…

Но что именно?

Блин, чего только она не дарила герцогу.

В тот конкретный раз это были… Думай, Юнис!

Духи!

Духи…парфюм с необычным ароматом, которым Рейнард тут же воспользовался и похвалил. Ну, по правде говоря, он бы и старую колошу из рук Шарлотты вознес до небес. Вот уж точно для кого подарок – не главное.

Возможно ли…что дело было в аромате? Это было единственной переменной в уравнении равномерного сценария той главы истории.

- Мне бы хотелось пойти вам навстречу, - Жозефина нарушила затянувшееся молчание. В голосе звучат нотки жалости. – Но мой Алфи так страдает.

Эдвард Эккарт…надеюсь ты стоишь моих усилий!

- Леди Стромгейл, - твердо произношу я. – Дайте мне пару дней. Нет, - качаю головой. Медлить нельзя. – Пару часов. Я клянусь, что смогу решить проблему Алфи.

Что-то мелькает во взгляде любительницы кошек. Интерес?

Зеленые очи рыжеволосой смотрительницы заискрились многообещающим огнем, она ухмыляется, показывая два пальца – столько у меня было в распоряжении:

- Дерзайте!

Оскал этой девушки был ничуть не менее опасным, чем ее подопечного льва.

Я поспешила вернуться в карету и приказать везти меня на центральный в столице рынок. Духи Шарлотта купит в лавке восточных товаров только через два года. Но ведь они могут продаваться там уже сейчас? Как обычно, пылиться и ждать главную героиню романа, благословленную автором всевозможными читерскими лайфхаками.

Лавку оказалось отыскать далеко не просто. Торговая площадь, через которую запрещено передвигаться верхом или с помощью экипажа, была широкой и вытянутой. Казалось, что в любое время суток здесь сновала толпа народу. Готова поклясться, в своей жизни Юнис еще никогда не ходила так много пешком, как сегодня я.

Лавок с восточными товарами, только в этом районе столицы, пруд пруди.

Я не Шарлотта, никакого чутья на сокровища у меня нет, приходилось заходить в каждый магазинчик, заглядывать в каждую палатку и спрашивать, продают ли они парфюмерию. А если да – то рассматривать весь представленный ассортимент в поисках заветного флакона в форме сердца из черного непрозрачного стекла с золотым ключиком на ленточке вокруг горлышка.

Хвала богам сюжета за это детальное описание!

Часы на возвышающейся над рыночной площадью башне пробили половину первого. У меня осталось меньше часа. А успехов никаких.

- Девушка-красавица, ищешь что? – немолодая женщина в платке и с хитрой улыбкой прожженной торговки преградила мне путь.

- Да, - отрезала я, не желая продолжать беседу.

- Взгляни на мои товары, вдруг что приглянется глазу и сердцу.

- Потом, - отмахнулась я, замечая еще одну вывеску и намечая направление.

Старуха не отставала.

- На любой вкус ароматы издалека. Ты была в Кармии? Это моя родина.

Кармия была восточным государством.

Я остановилась. Терять нечего.

- Заинтересовалась? – улыбнулась женщина, являя рот, в котором не хватало нескольких зубов.

На шее у нее висел сундучок. Она ловко поддела замочек, и он открылся. Гармошкой разъехались полочки с выстроенными в ряд цветными пузырьками различных форм и размеров.

Черный был один.

С золотым ключиком на ленте.

- Этот! – схватила я. – Беру его! Сколько?

Любимыми словами торговца во всех мирах были не «Я тебя люблю», а «Почем?» «Беру» и «Сдачу оставь себе». Женщина в платке хитро блеснула черными восточными очами.

- Двести!

Сдурела бабка! Я бы поторговалась, но теперь богата до неприличия. Спасибо муженьку. Полезла в ридикюль и сунула в руку ей две банкноты.

- Сдачу оставь себе, - говорю слова любви на языке денег.

- Вай, вот дела! Сердечное тебе спасибо, девонька! Откроем с сыном свою лавку, заживем…- прилетело мне в спину. Я бежала со всех ног обратно к началу площади, где оставила экипаж.

Откроют лавку, только по сюжету это случилось бы через пару годков.

Зоосад и стрессующий Алфи остались в том же состоянии, в котором и были два часа назад. Только грива льва существенно уменьшилась. И ворота были открыты. По просторам парка бродили люди. А у вольера золотого льва столпилась целая толпа. То еще зрелище, полулысый самец льва.

- Я уж думала, ты не объявишься, - приветствовала меня Жозефина, перекрикивая гомон посетителей и отрывая взгляд от наручных часов.