Под крылом Дракона (СИ) - Нурт Митра
— Попалась скучная книга? — тёплый улыбчивый голос интересуется моим бездельем. Перо перестало царапать материал и застыло в ожидании новой работы.
— Я это уже читала. И цитировала тебе прошлый раз самую полезную и жуткую часть, — я капризно надуваю губы, прикрывая том, заботливо одетый в кожаную обложку с вышивкой разноцветными нитями.
— Разве? — кончик пера заглядывает в чернильницу и продолжает свой танец.
— «Слеза Императора», — меня от неприязни даже передергивает. — Ужасный состав. Его изобретателя следовало бы поить этой мерзостью, пока не перестанет биться сердце…
— Недолго бы пришлось. Верное название. Одна капля — и ты перестаешь дышать… — голос стал задумчивым, словно пожалел о теме разговора. Через несколько мгновений молчания тишина была прервана. — Верни книгу на место, родная. Посмотри вон ту, на предпоследней полке.
— С нефритовой рыбкой на корешке? — я ставлю прежнюю книгу на стеллаж и без труда двигаюсь вдоль полок, ласково касаясь резьбы и украшений на обложках.
— Нет, рядом. Аметистовый ирис, — в голосе столько нежности, что хочется обернуться и посмотреть на обладателя улыбки. Но я не хочу отвлекать его от работы, поэтому послушно беру предложенную книгу, рассмеявшись от одной надписи-вышивки на обложке.
— Сказания Чёрного леса! Легенды! — я прижимаю книгу к груди и, придерживая подол платья, схожу с подставки на ковёр, утонув в его длинном ворсе. — А не рано ли?..
— Не рано, — писец за столом усмехается, вновь зацарапав пером. Я усаживаюсь в кресло, сдерживая слишком широкую улыбку. — Почитай нам вслух…
Теперь я усмехаюсь. Моя ладонь осторожно опускается на округлившийся за месяцы живот, но я, словно коснувшись огня свечи, вновь берусь за книгу. Сначала любуюсь подобранными камешками и четкими стежками мастера переплета, осторожно открываю, закусив губы в ожидание красивой заглавной буквы и чёткой строки на светло-коричневой странице, но вместо этого на меня из книги смотрит темнота. Я в страхе поднимаю глаза на письменный стол, но он оказывается пуст, оглядываюсь — библиотека молчит. Подозревая худшее, отбрасываю книгу от себя. Ладони опускаются на живот, на плоский и мягкий живот!
Брошенная книга вздрагивает на полу, залившись горьким хохотом. Мне же хочется рыдать от тяжести внезапной потери, до крови закусывая ладонь и пальцы.
— Mléo ba lípro ep seh’p? — сквозь смех, переходящий в плач, интересуются из её глубин…
«Черт, побери!» — я вздрогнула, понимая, что минимум минуту смотрю прямо на учителя, а он в свою очередь не сводит глаз с меня и даже не моргает. Видение улетучилось, как сон.
— В чём дело, Соловьёва? — всё-таки спросил Михаил Сергеевич, собирая книги и тонкие тетради вместе. — Ты справилась с заданием, что я тебе дал?
— Да… — я поспешно закивала, судорожно хватая свои вещи и кидая, не глядя, их в рюкзак.
Добравшись до листочка с простыми вопросами и подойдя к учительскому столу, дрожащими руками передала его преподавателю. Он, перестав глядеть на меня, коротко пробежал взглядом по моим изрядно искривившимся записям.
— Можешь же, когда хочешь. Просто приступ невнимательности, — я снова получила свой листок, от лёгкой радости слишком сжимая его. Мягкий спокойный взгляд снова поднялся на меня. — Жду завтра, снова после уроков.
— Хорошо, — слова я уже проглотила, спеша в раздевалку за курткой. На ходу включила телефон, и он уже через минуту начинает пиликать.
— Ритка, ты чего мобилу вырубила? — возмущается Антон, почти крича в трубку. Судя по фону, он был где-то на улице — слишком шумели машины. Да и компания изрядно веселилась.
— Левин мне продлёнку устроил. Извини, — я машинально пожала плечами, забирая одежду и на ходу одеваясь.
— С чего это? — мой парень недовольно возмутился, но зато нашёл угол потише.
— Я на уроке заснула, забей, — я испытывала короткое угрызение совести перед своим молодым человеком, но его вскоре как ветром сдуло. — Боюсь, я всю неделю после уроков буду оставаться…
«Боюсь?» — вдруг удивилась я, потому, что внутри всё прыгало и хлопало в ладоши.
— Рит, ты уверена, что тебе не стоит в больницу заглянуть? Может, ты в походе что подцепила?
— Нет, нет! Всё нормально, правда! Давай, я тебе попозже позвоню, ладно?..
Не дожидавшись ответа, я положила трубку и, сунув руки в карман, побежала догонять собиравшийся отчалить автобус. Почти впрыгнула внутрь и устроилась в уютном уголке, разглядывая привычный пейзаж за окном. Контролер со скукой отвязался от меня, увидев проездной.
«А ведь куда ни плюнь — всё из-за этого учителя! Вот откуда эти странные картины? Вспомни, дуреха, этот мерзавец соловьём заливался, когда у тебя первый приступ был!» — начала собирать я в кучу все факты, чувствуя, как внутри вскипает злость. Пусть получалось это с трудом, но, по крайней мере, выть не хотелось. — «Именно на истории ты совсем выпала, и — вот неожиданность! — Михаил Сергеевич на тебе отыгрался! Да какое ему вообще дело? Не на голове же я стояла всё-таки! Иуда!..»
Кулаки снова сжались, и в руке что-то захрустело. Не понимая, что такого могло очутится в кармане, я вывернула его. Оказалось, я не выкинула листок с заданием по истории, сунув его себе в карман чисто машинально. Заботливо расправив бумагу, я бегло скользнула по строчкам. Автобус зашёл на поворот с солнечной стороны на теневую, и ускользающие лучи света пробежались по листу, выдав какой-то рисунок на обратной стороне. У меня язык к нёбу как суперклеем прилепили. С тяжёлым вздохом я перевернула лист, хотя сама мысленно клялась и божилась, что раньше этой ерунды не было.
Неумелый, но с усердием выполненный силуэт дракона, расправившего крылья. Вид со спины. Нарисован гелевой или масляной ручкой и её же чернилами наспех затушеван.
Дракон…
Я всхлипнула, почувствовав, как в груди замирает сердце, как тоска по чему-то родному, но неясному, вгрызается в душу и начинает тянуть жилы. Захотелось тепла и объятий. Захотелось хотя бы доброго слова, но от тишины стало только хуже. Ожидание облегчения тяготило, поэтому, дождавшись своей остановки, я бегом выскочила на свежий воздух, остановилась, будто забыла дорогу к собственному дому, и рванула дальше, даже чуть не побежала, если бы меня не окликнули.
— Ритка! — обогнув спешащих людей, ко мне приблизился Антон. Крепко вцепившись в мои плечи, он посмотрел мне в глаза, тут же нахмурившись. — Ты что, плакала?
— Нет… Не знаю!.. — замялась я, заикаясь от подкрадывающейся истерики. Руки задрожали, и до сих пор зажатый в ладонях лист смялся. Опустив на него глаза, я слишком резко протянула его Антону. — Это всё Левин! Это всё из-за него!.. Видишь? Видишь этот рисунок?
Испуганно оглядевшись, Антон сгрёб меня в охапку и потянул в сторону дома. Порывшись в кармане, он выудил для меня платок.
— Успокойся и давай, рассказывай, что с тобой происходит! И это уже перебор! — мой парень продолжил меня вести, пока я утирала размазанные по лицу слёзы.
— Всё началось в субботу. Помнишь, Левин тогда настраивал твою гитару? — я шмыгнула носом, теребя платок. Антон забрал у меня мой рюкзак и усадил на первую попавшуюся скамейку.
— Ну, помню. Спел нам здоровскую песню. Я сам удивился, что мой классный действительно настолько классный! — он погладил меня пальцем по лицу, игриво щелкнув по носу. Я коротко улыбнулась, поймав его добродушный взгляд, а потом от горечи сжала губы.
— Вы все песню слышали, а мне показалось, что вместе с этой песней я целую жизнь прожила! Словно мне целую историю рассказали! И всё так, как в песне поется! — я вновь раскисла, спрятав лицо в ладонях. Сквозь куртку я все равно чувствовала, что Антон гладит меня по спине. Собрав в себе силы, я продолжила говорить. — Это всё из-за Левина, это точно! После урока меня оставил — и я снова какой-то жуткий бред видела, и все дни я такая из-за него! Из-за него! А ещё этот дракон!
Наверное, я слишком грубо ткнула в листок, который передала Антону. Он, пожав одним плечом, развернул его на записях, а потом перевернул. Я взглянула на лицо своего молодого человека и не могла не заметить как у него поползли наверх брови.
