Фрейлина ее высочества (СИ) - Гринберга Оксана
Но минут через десять он явился снова, причем с сыном. Тот нес в руках стопку одежды – довольно поношенной, но чистой и, главное, сухой. Также я получила женские сапожки и уродливые детские башмаки.
Сам крестьянин тоже явился не с пустыми руками. Принес горшок с теплой кашей, от которой шел восхитительный аромат. В завязанной косынке оказались горячие лепешки и козий сыр. Напоследок он поставил передо мной крынку с молоком, заявив, что на этом он прощается до утра.
И еще, в дом заходить нам нельзя, по его земле тоже лучше не разгуливать – соседи неподалеку, мало ли, заприметят. Так что, образно выражаясь, мы должны сидеть в сарае и не отсвечивать.
Ночи сейчас теплые, так что не замерзнем, а утром он отвезет нас в Берганот.
Но если что, он знать меня не знает и в глаза никогда не видел.
В общем, договорились о предельной «нанимности» и разошлись каждый по своим делам.
Вернее, он ушел и сына своего увел. Я же осталась одна со спящей девочкой, которую решила разбудить и переодеть в сухое. Но перед этим разложила добытую для нее одежду.
С сомнением посмотрела на грубо пошитые штаны из домотканого льна и длинную тунику, подпоясывавшуюся ремешком. Был еще смешной колпак – похоже, головной убор здешних мальчишек.
К этому времени я успела обнаружить у себя несколько шпилек, чудом переживших приключения на реке, и решила, что с их помощью сооружу девочке прическу, спрятав ее длинные волосы под головным убором.
Но, к моему удивлению, проснувшись, она наотрез отказалась надевать вещи с чужого плеча. Причина оказалась простой – одежда была для мальчика.
– Боги мне этого не простят! Они за такое на меня прогневаются! – ударилась она в слезы. – Я не могу, не могу это надеть! Они меня накажут!..
Признаться, я не ожидала такого подвоха и не сразу придумала, что ей ответить. При чем здесь какие-то Боги, если наша жизнь в опасности?
– После того, что мы с тобой пережили… Мне кажется, Боги уже достаточно на нас гневались и хорошенько нас наказали, – мягко произнесла я. – Так что на такую мелочь, как одежда, Они не обратят внимания. К тому же это только на первое время, пока мы не доберемся до города. Там я продам что-нибудь из украшений, и мы обзаведемся нормальными вещами.
И еще кровом над головой, добавила я про себя, а не просвечивающей крышей и продуваемыми всеми ветрами стенами сарая, в котором мы покушались на коровье сено.
Но говорить об этом не стала.
Вместо этого принялась увещевать девочку, и та скрепя сердце все же согласилась на штаны и тунику. И на чужие башмаки, которые оказались ей настолько огромными, что спадали при ходьбе, – на них я тоже ее уговорила.
Потом усадила возле горшка с кашей, всучила ложку, лепешку и наказала есть, запивая молоком из крынки, тогда как сама принялась разбирать свою одежду.
От чужих щедрот, вернее, купленных за кольцо с рубином, мне достались грубая льняная сорочка до колен, светлая блузка с дюжиной маленьких пуговиц на лифе и с оборкой по вороту, черный со шнуровкой по бокам корсаж и синяя шерстяная юбка в пол.
Выглядело все громоздким и грубо пошитым, но выбирать не приходилось.
Скинув с себя платье, я осталась в одной сорочке.
– Райли, что это такое? – испуганно тараща на меня глаза, спросила девочка, чье имя я так и не успела выяснить.
– Где?
– На твоей сорочке. Вот там, на животе…
Я принялась себя осматривать, пока не поняла, о чем идет речь. Под золотистым и явно дорогим платьем – не чета тому, которое мне принес крестьянин, – оказалась тонкая шелковая сорочка. Мне даже было жаль менять ее на чужую, и я стала подумывать ее оставить, но…
Сорочка оказалась бракованной.
На животе аккурат рядом с солнечным сплетением я обнаружила дыру, причем не прорванную, а прорезанную. Вокруг нее темнели размытые разводы крови.
То же самое – вернее, такой же прорез – я нашла и на платье. И размытые пятна крови вокруг.
Что-то мне подсказывало, что это был след от меча, воткнутого… в некую Райли, в чьем теле я оказалась.
Нанесенная рана была если не смертельной, то по крайней мере должна была доставлять ей – то есть теперь мне – серьезные неприятности. Такие, что я вряд ли могла часами плыть по реке, таскать на себе ребенка и существовать все это время, ничего не подозревая о дыре в своем теле.
– Ерунда какая-то, честное слово! – призналась я.
– Я видела, как тебя убили, а потом скинули в реку, – неожиданно всхлипнула девочка. – Своими глазами, Райли! Но если ты жива, то…
Закончить она так и не смогла. Уставилась на меня, силясь найти объяснение этому феномену.
Вот и я тоже терялась в догадках, что произошло на самом деле.
– Я жива, – сказала ей, – а значит, тебе показалось. Видишь, со мной все в полном порядке.
– Думаю, тебя спасли Боги Арагоса! – торжественным голосом возвестила девочка. – Нет, не здешние, потому что они здесь суровые и злые. Я молилась за тебя, Райли, своим Богам, и Они меня послушали!
– Как скажешь, – согласилась я, решив не углубляться в тему, в которой ничего не понимала.
Затем, страшась увидеть ужасное, все же потянула наверх сорочку. Но следов от раны так и не нашла – ни малейшей царапины. Кожа была чистой, ровной и упругой, и я отстраненно подумала, что девушка, в чьем теле я оказалась, скорее всего, еще не рожала.
Девочка не могла быть моей дочерью, в этом у меня не было ни малейших сомнений, но между нами существовали самые теплые и дружеские отношения – раз уж она называла меня по имени, переживала и молилась неведомым богам Арагоса.
Решив, что скоро все выясню, я переоделась в сухое.
Да, провозилась со шнуровкой, но одолела и ее. После этого, увидев, что девочка насытилась и, негромко напевая, принялась плести из сена венок, я взялась за вторую ложку.
Каша на вкус оказалась великолепной. Признаться, я никогда не ела ничего настолько вкусного. И лепешка, и козий сыр!..
Но, быть может, причиной стал многочасовой заплыв в реке, а потом стресс, который постепенно меня оставлял?
Наконец, доев кашу и осушив крынку молока до половины, я решила приберечь две оставшиеся лепешки и сыр на завтрак. Завязав все в косынку, спрятала ее под балку, затем уселась рядом с девочкой и обняла за плечи.
Она тотчас же отозвалась на мою ласку, прильнула к моему плечу.
– Давай поговорим, – начала я, – обо всем, что сегодня произошло.
– Хорошо, Райли! – покорно произнесла девочка. Но тут же замерла, словно окаменела в моих руках. – Ты это слышишь?! – повернула ко мне растерянное лицо. – Они уже рядом!
И оказалась права, потому что я тоже это услышала – собачий лай, причем неподалеку от сарая, а затем раздались и мужские голоса.
К моему ужасу, люди с собакой или собаками приближались, и это была очень и очень плохая новость!
К тому же я услышала знакомый блеющий голос и внезапно поняла, кого напоминал мне хозяин сарая.
Козла. Продажного и падкого на деньги.
– Говорю же вам, там они! Женщина и мальчик… Нет, не девочка… Пацан у нее, Богами клянусь! Но я сразу же понял, что тут дело нечисто, и тотчас вам доложил! Ведь я верный слуга нового короля Идана Броддика. Но награда… Награда ведь мне все равно положена, как без нее?
Пусть я перепугалась до ужаса, но стоять – потому что подскочила на ноги, – выпучив глаза и раскрыв рот, не собиралась.
– Живо ко мне! – приказала девочке. – Бежим отсюда!
Пока она поднималась, натягивала обувь и напяливала трясущимися пальцами на голову колпак, я кинулась к стене. Выбор сделал кто-то внутри меня, моментально разрешив все сомнения. Правая рука машинально потянулась к увесистым вилам, а левой, когда напуганная девочка подбежала, я обхватила ее за плечи и потащила за собой.
К моему величайшему сожалению, выход из сарая был только один, но я все равно подумала…
Быть может, мы еще успеем? Потому что голоса, как мне показалось, были довольно далеко. Уверена, мы проскочим… Пробежим вдоль стены, затем свернем за угол, и они нас не заметят.
