Кресли Коул - Макрив
— Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям. — Потом ушла.
Жалость? Его осенило. Я сделал что-то неправильно. Я причинил боль маме.
Прежде он всему миру хотел рассказать об отношениях с Руэллой; сейчас же он чувствовал стыд, хотя и не совсем понимал почему. Он спал с красивой женщиной, своей женщиной, так почему же по его коже бежали мурашки?
Его нос защипало, картинка в глазах расплылась. Слёзы? Его тошнило от слёз — он пролил их немало в свой первый год отношений с ней. Его голос дрогнул:
— Я не хотел сделать ничего плохого, па. Ты злишься из-за моего возраста или из-за того, кем является Руэлла? Сколько лет мне должно быть?
— Ты еще не готов, сын. И, как сказала твоя мать, не с такой как она.
— Но она моя пара!
Его отец щелкнул клыками так, словно Уилл произнёс богохульство.
— Она-не-твоя-пара!
Уилл никогда не видел отца таким рассерженным. И всё же спросил:
— Откуда ты знаешь?
— Потому что она — болезнь в твоей голове! — Он запустил пальцы в густые черные волосы. — Если бы она была твоей парой, инстинкт громко и ясно заявил тебе об этом. Так было?
Инстинкт Уилла — направляющая сила, которой обладали все ликаны, — рядом с ней обычно был тих. Правда, в самом начале он предупреждал его не входить в тот дом, шепча, что внутри — опасность.
Опасность от хрупкой красавицы Руэллы? Сама идея казалась ему смеховторной.
— Подумай, сын, будь она твоей истинной парой, ты бы чувствовал непреодолимое желание пометить её шею. За всё это время ты бы сделал ей ребёнка. Но мне известно, что этого также не произошло.
Уилл покачал головой, пробормотав:
— Я чувствовал, что Руэлла должна быть моей.
— Нет, она околдовала тебя — это их методы. Взрослые самцы не могли устоять, попадая в плен хитрости и распыления, а у тебя в таком возрасте и вовсе не было шансов.
Со слов отца она получалась чародейкой или, и того хуже, ведьмой. Прямо как твердили слухи…
— У тебя есть сомнения. Я вижу по твоим глазам. Ты ещё не понял, сынок? Когда ты найдешь свою пару, ты почувствуешь, словно к тебе протянулись руки богов, словно твою душу отметили печатью. Не будет никаких сомнений. И ты не сможешь добровольно расстаться с ней, как, очевидно, расставался с суккубом все эти годы. Уилл, запомни мои слова: куда твоя пара, туда и ты.
Уилл поморщился, ощутив укол боли. Па продолжал говорить, словно отвлекая его. Он рассказывал Уильяму и Манро о своей первой встрече с их матерью и раньше. Но сегодня вечером Уилл по-другому взглянул на свою собственную встречу с Руэллой.
Она заманивала его к себе в дом сладостями. Он шел неохотно, наполовину напуганный, наполовину очарованный. Когда он неуверенно вошел, она осыпала его подарками, щедро одаривая и будто бы…укрощая.
Или заманивая в ловушку?
Очаг как раз начал гаснуть, когда инстинкт Уилла внезапно скомандовал ему — СПАСИ ЕЁ! —
Отец и Манро, должно быть, тоже получила такое предупреждение. Они вскочили на ноги.
— Эйлиш? — Отец пересёк коридор большими шагами. — Иди к нам.
Нет ответа.
— Любимая? — голос отца напрягся, он поднял лицо, принюхиваясь. Уилл и Манро сделали то же самое.
Мама ушла. Уилл не ощущал её запах в поместье.
Была только одна причина, по которой она могла уйти из дома в такую бурю.
Отец пулей выскочил за дверь. Уилл и Манро последовали за ним в метель, по снегу, пока он отслеживал запах мамы и её следы по направлению к лесу.
С каждым шагом отец изменялся, его зверь-ликан выходил на поверхность. Клыки и черные когти удлинились, лицо очертилось, становясь более волчьим.
Его мышцы взбугрились, над ним парила тень его внутреннего волка: злобное, ужасающее существо с обезумевшими бело-голубыми глазами.
Уилл видел, как отец борется, чтобы удержать контроль над этим диким зверем и сохранить способность ясно и разумно мыслить.
Чтобы лучше защитить свою подругу.
Уилл и Манро начали отставать от темпа их отчаянного отца. Двое молодых ликанов ночью в лесу. Они еще не достигли бессмертия, не могли восстанавливаться от ран.
Когда буря усилилась, тени сомкнулись вокруг них, снег закрутился, деревья содрогнулись. Ветер выл, мешая слуху и обонянию Уилла. Порывы несли сбивающие с толку запахи прямо от моря, которого он ещё ни разу не видел.
Его зубы стучали. Боль во всем теле слилась в единое пространство, и он перестал отличать один очаг агонии от другого, его кости болели, голова раскалывалась..
На бегу Уилл щурился сквозь снег, едва различая отца, который скрылся в доме Руэллы. От окна между разрисованными ставнями струился мягкий свет и пар.
Отец выбил дверь. Даже сквозь ветер Уилл услышал его рёв.
Рёв острой тоски.
Нет! Руэлла не могла причинить боль маме. Мама Уилла была волчицей в расцвете лет, свирепой как сегодняшняя буря. Руэлла была слабой и беспомощной.
Братья ворвались в расколотую дверь и замерли при виде открывшейся им картины. Закутанная в простыню Руэлла дрожа стояла за перепуганным парнем, который выглядел лишь чуточку старше Уилла.
— Вампир.-
Их исконный враг. Здесь, так далеко на севере? Уилл никогда не видел ни одного, просто знал, что должен убить это существо.
Пиявка размахивала окровавленным мечом, защищая Руэллу от отца, чей зверь восстал полностью. Его чудовищная тень шокировала даже Уилла.
Неудивительно, что вампир в ужасе. Но почему мужчина полуодет?
Чья кровь покрывала его меч? Где мама?
Уилл внимательнее оглядел дом. За диваном…он увидел её.
Её часть.
От шока перехватило дыхание, и мысли спутались. В отупении он задался вопросом «где голова моей матери?»
Отец ревел, сотрясая дом, пока со стропил дождем не посыпалась пыль.
Вампир мог переместиться, перенестись в безопасное место в одно мгновение.
Тем не менее, он, казалось, стремился защитить Руэллу — словно любил ее. С воплем он напал, перемещаясь вокруг отца, нанося удары, которых старший бессмертный, похоже, даже не ощущал.
Пиявка исчезал снова и снова, пока отец не начал предугадывать, где он появится в следующий раз. С одним ударом пылающих когтей отца вампир перестал существовать.
Когда па развернулся к Руэлле, она попятилась. Её слезы потекли ручьем.
— У нас н-не было выбора. Она напала на нас, пришла чтобы уничтожить меня.
Отец наступал, взгляд льдисто-голубых глаз был смертоносным, Руэлла увидела вампирский меч, могла бы добраться до него, но вместо этого прижала руки к груди, умоляя Уилла:
— Любовь моя, помоги мне! Он убьет меня!
