Кресли Коул - Макрив
Медленный кивок Манро и его спокойный взгляд, казалось, говорил "Мы пройдем через это. Не вешай голову." Это помогло.
Мать пересекла комнату, чтобы сесть рядом с супругом. Ма и па всегда находились рядом друг с другом, словно их звери были связаны невидимой привязью.
Её гнев явно потух, когда она посмотрела на лицо Уилла с выступившими на нём капельками пота.
— Даг, нужно послать за врачом.
— Боюсь, я знаю что с ним такое. — Отец повернулся к нему. — Куда ты собирался, сын? — Казалось, он затаил дыхание.
Уилл не мог лгать ему в лицо. Более того, ему пришлось довериться тому, что он знал о характере отца — и законе ликанов — несмотря на мрачные прогнозы Руэллы.
Ни один ликан не навредит подруге другого.
— Я собирался увидеться с моей женщиной, которая живет в лесу.
Воцарилась тишина. Его слова, казалось, повисли в воздухе.
Когда па ошеломлённо выдохнул, а ма казалась потрясённой, Уиллом овладело заметное беспокойство.
Руэлла предсказывала, что они не поймут, но никогда не упоминала, что они отреагируют с отвращением.
Повернувшись к отцу, мама пробормотала:
— Слишком молод, о боги, он слишком молод.
Она неуверенно поднялась взять одеяло. Накинула его на плечи Уилла:
— Согрейся, мальчик. Впереди долгая ночь.
Он с ужасом заметил, что её глаза вновь увлажнились.
— Почему это я слишком молод? Люди женятся, когда они не намного старше меня. — Конечно, он подготовил эти аргументы из того, что слышал от Руэллы.
— Люди вынуждены! — Па принялся расхаживать. — В этих суровых краях они едва ли переживают твой возраст. Но ты, Уилл, потенциально можешь жить вечно.
В любом случае ты слишком молод, чтобы оказаться в клешнях такой, как она.
Они говорят о его подруге! Конечно, это она.
— Ты знаешь, кто она? — Отец выплюнул слова: — Она суккуб.
— Руэлла рассказала мне об этом, сразу же.
— Да, но ты понимаешь, что это означает, что делают подобные ей?
Глаза Уилла заметались.
— Это означает, что мы настолько связаны, что будем страдать друг без друга.
После трех ночей спаривания с суккубом, мужчина примет в себя её сущность, мистический яд, который привяжет его к ней до самой смерти.
— Это значит, что она — паразит. — Из маминых глаз закапали слёзы. — Паразит, вонзивший когти в моего мальчика.
Никогда не видел он раньше, чтобы его мать плакала.
— Она отравила тебя. Поэтому ты болеешь.
— Тогда мне нужно отправиться к ней. Прошло три дня. Если я чувствую себя так, то и она тоже.
Отец покачал головой.
— В отличие от тебя, она может найти другого. Буду удивлен, если у неё не целое стадо любовников. Даже в лесу она может их приманивать.
Невозможно. Руэлла любит только Уилла.
Наконец отец опустился рядом с мамой.
— Как долго ты с ней?
Уилл колебался.
Тон отца не терпел непослушания:
— Как. Долго?
Заставив себя расправить плечи, Уилл ответил:
— Впервые я пришёл в её дом четыре года назад.
Отец вскочил на ноги. Мать зажала рот тыльной стороной ладони, чтобы подавить рвотный позыв. В глазах отца мелькнула ярость? Его зверь? Отец ещё ни разу не позволил ему показаться перед ними.
Уиллу будет отказано в праве быть с его подругой только потому, что он и Руэлла родились в разное время? Почему его родители реагировали так яростно на то, что было естественно? Обычно они не судили так строго.
Уилл сжал одеяло крепче, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь. Боль, словно барабан внутри, наносила удары, ломая его. Его кости…
— Мой драгоценный мальчик, — выдавила мама, поднимаясь на ноги. — Это — мерзкое извращение, — сказала она отцу. — Я не могу понять, как он пережил её голод, ведь он такой молодой! Он ещё слишком далёк от своего бессмертия.
Выжил? Он мог умереть? Всё, что Уилл сделал — это оказался в постели с красивой женщиной.
— Его зверь сильнее, чем у многих других, чистый альфа, — ответил отец. — Как и Манро. Я уже говорил об этом.
Уилл помнил. Слова отца звучали одновременно гордо и испуганно. Зверь может быть благословением и проклятьем, одалживая силы, но забирая разум.
— Твой зверь поднимался, когда ты был с ней?
Уилл рассеянно кивнул.
— В противном случае она убила бы тебя — факт, хорошо ей известный, сынок.
Нет, это неправда. Ничто не могло заставить его поверить, что Руэлла была угрозой его жизни. Она бывала требовательной, доводя его до предела, но лишь потому, что он был сильным и мог на это пойти. Она часто так говорила.
— Посмотри, как нашего сына до сих пор трясет. Работа её яда. Она должна за это ответить! — заявила мама.
— Ответит, любимая. Я отправлюсь в лес на рассвете. Попрошу разрешения на вход.
Старейшины пойдут на это скорее, чем позволят мальчишке страдать.
Ответить? Уилл по-прежнему не вполне понимал, в чём их преступление. Старшие братья вечно кувыркались с женщинами, и они начали делать это, когда были ненамного старше Уилла сейчас.
Но всё равно я начал ещё раньше. Он посмотрел на Манро, ища поддержки. Манро послал ему полный недоумения взгляд.
— Нет, Даглас! — Мамин зверь начал вновь подниматься. — Я знаю её племя! Она будет обаятельной, будет манипулировать, окрутит и тебя тоже. Мужчины нашей стаи сотни раз утверждали, что выгонят её из леса, но из этого так ничего и не вышло.
— Мы не обязаны патрулировать этот лес! — Отец провел рукой по лицу. — И раньше она никогда не нацеливалась на наш молодняк! Никогда не отравляла никого из наших мужчин. Наш парень освободится от этого к завтрашнему вечеру. Или к послезавтрашнему, самое большее. Клянусь в этом.
— Освободится от этого? — Единственным способом получить свободу была смерть Руэллы. — Я-я просто должен увидеть ее. Только сегодня.
Он и его подруга могли бежать
Покинуть семью?
Тонуть всю свою жизнь…?
— Нет! — Мама обнажила клыки. — Только через мой труп! Ты никогда не увидишь её снова!
Отец обнял её за плечи.
— Подожди секунду, любимая. Просто… подожди секунду. Соберись. Подумай о малышке.
— Если я не могу защитить уже родившихся отпрысков, то не заслуживаю того, чтобы боги подарили мне новых!
— Шш, любимая! Я поговорю с ним, а завтра мы покончим с этим. Пойди выпей свой чай и успокойся.
Она рванулась из комнаты, обернувшись через плечо. Ярость на её лице сменилась чем-то вроде…жалости, когда она встретилась взглядом с Уиллом.
— Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям. — Потом ушла.
