Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Эта Обычная не принадлежит мне. Я уже забыл про нее.

Когда Чтец Разума выходит из комнаты с потерянной принцессой на руках, король отдает приказ своим советникам.

— Запечатайте записи. Убедитесь, что сегодняшнего дня никогда не было.

Затем он вылетает из комнаты, избавив мир от еще одного бесполезного Обычного.

Глава двадцать восьмая

Пэйдин

Оглушительный раскат грома пробуждает меня ото сна.

Я сажусь, моргая в окружающей меня темноте. Корабль трясет так сильно, что меня чуть не сбрасывает с койки. Дождь барабанит по иллюминатору, и звук эхом отражается от стекла.

Я сижу, ошеломленная тем, как быстро изменилась погода. Наш второй день в море был на удивление мирным и тянулся бесконечно, пока я читала Каю и бродила по палубе.

Очередной резкий поворот корабля — и мои книги падают на пол с мягким стуком, едва слышным на фоне грохота грома. Через мгновение раздается еще один раскат грома, озаряя комнату мгновенной вспышкой света. Я чувствую, как каждая сердитая волна накатывает на лодку, слышу рев бушующей воды совсем рядом за этими деревянными стенами.

Корабль ныряет в набегающую волну, и меня бросает вперед, прежде чем я успеваю подняться на ноги. Я натыкаюсь на стену и упираюсь в нее руками, пока не решаюсь сделать еще один шаг.

Кое-как добравшись до двери, я хватаюсь за ручку. Пальцы соскальзывают, когда я снова подаюсь вперед. Комод скрипит у меня за спиной, имитируя каждый леденящий душу стон, доносящийся с корабля.

Когда я наконец распахиваю дверь, то вскрикиваю, увидев стоящую за ней фигуру.

— Кай! — Мне приходится перекрикивать бурю, несмотря на облегчение от того, что вижу его. — Что…

Мой взгляд падает на темную тень, медленно растекающуюся по коридору. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, на что я смотрю. И что это значит.

Вода.

Волны захлестывают корабль, готовясь поглотить нас всех.

Его руки внезапно опускаются на мои бедра, отталкивая меня назад.

— Ты должна остаться в этой комнате!

Гром грохочет со всех сторон, сотрясая пол под нашими ногами. Кай пинает дверь, захлопывая ее, и мы оказываемся взаперти, в этой комнате, в этой водяной могиле. Я качаю головой, чувствуя, как паника подкатывает к горлу.

— Нет. Нет, я не могу быть здесь заперта, Кай! Не сейчас!

Вспышка молнии отбрасывает тень на его суровое лицо. Он берет мое лицо в ладони, удерживая, когда корабль снова кренится.

— Ты мне доверяешь?

Из-под двери сочится струйка воды. Словно холодный палец Смерти, она тянется ко мне.

— Пэй?

Его крик заставляет меня снова посмотреть на него. Я неуверенно киваю.

— Да. Я доверяла тебе даже тогда, когда не следовало бы.

— Я знаю, каково это, — он прижимается лбом к моему, выдыхая тихие слова на мою кожу. — Поэтому ты должна остаться здесь со мной, пока нам не скажут действовать иначе.

Мое бешено колотящееся сердце заглушает каждый грохот волн, каждый отчаянный крик команды, которая борется с ними. Каюта, кажется, сжимается вокруг меня, становясь все меньше с каждой мыслью о том, что я больше не могу ее покинуть. Море бушует вокруг меня, и все же, возможно, именно моя клаустрофобия тащит меня навстречу смерти.

Комната становится все меньше, океан все шире. Я задохнусь в этой каюте раньше, чем вода заполнит мои легкие.

Мои легкие.

Кажется, они не могут найти воздух. Я задыхаюсь в другом море. Это тесное пространство, эта постоянно уменьшающаяся каюта, которая вот-вот раздавит меня.

Мои колени подгибаются, прежде чем я опускаюсь на пол. В ушах звенит, я едва слышу обеспокоенный крик Кая позади себя. Он прижимает мое скрюченное тело к себе, и мы раскачиваемся взад-вперед на бурлящих волнах.

Что-то холодное касается моей ноги. Затуманенным взглядом я смотрю вниз и вижу, как ледяной палец смерти царапает мою кожу. Он ласкает меня и в то же время намекает на воссоединение. Он снова нашел меня. В прошлый раз мы встретились в Скорчах, когда он провел песчаными пальцами по моей щеке. Теперь он приказывает бушующему морю вернуть меня к нему.

Крик, раздавшийся у меня над ухом, заставляет меня очнуться. Я опускаю ладонь в лужу, словно пожимаю руку Смерти. Хвалю ее за настойчивость.

— Пэй!

Молния вспыхивает в ту же секунду, когда мое имя разносится по комнате. Его голова прижата к моему плечу, теплое дыхание касается моей обнаженной кожи.

— Все будет хорошо, — уверенно говорит он. — Ты не раз выживала в Скорчах. Теперь ты сделаешь то же самое в Мелководье.

Я киваю, заставляя себя дышать ровнее. Мы сидим на полу, держась друг за друга, пока судно пытается разлучить нас. Я цепляюсь за него, зарываясь пальцами в его мятую рубашку. Он гладит меня по волосам, шепча слова утешения.

Мой якорь во время шторма.

— У меня есть кое-что для тебя, — бормочет он.

Все еще пытаясь подавить панику, я хриплю:

— Надеюсь, это меня отвлечет.

— Что-то вроде того, — он высвобождает одну руку, не отпуская меня до конца и пытаясь сбросить что-то со своих плеч. Только когда он ставит рюкзак на влажный пол, я впервые замечаю его. Сунув руку внутрь, он достает тонко обернутую сферу.

Мне даже не нужно спрашивать, что это. Я знаю эту форму. Знаю этот запах.

Мед.

Слезы подступают к глазам.

— Ты привез его из Илии?

Очередная вспышка молнии позволяет мне разглядеть легкую улыбку на его лице.

— Только для тебя.

Кай позволяет мне самой развернуть упаковку сладкой выпечки. От меда, покрывающего мои пальцы, на губах появляется улыбка. Я забываю о каждой леденящей волне, которая пытается разорвать корабль на части, о каждом страхе, застрявшем у меня в горле. Вместо этого я сосредотачиваюсь на этой липкой булочке и на воспоминаниях о каждой из тех, которыми я делилась раньше.

Мои глаза закрываются, когда я наконец откусываю кусочек. В этом тесте заключен каждый счастливый момент моей жизни, и если я умру сегодня вечером, то хочу, чтобы на моем языке был этот мед. Он напоминает о моем доме — Адине.

— Возможно, она уже чуть зачерствела, — мягко говорит Кай.

— Нет, — выдавливаю я. — Она идеальна. Именно такими я всегда их и ела. Такими мы всегда их ели.

Грохочет гром, и мы раскачиваемся на полу при каждом крене корабля. Я погружаю пальцы в липкую булочку и разламываю ее пополам. Кай выглядит удивленным, когда я предлагаю ему кусочек.

— Это для тебя. Чтобы отвлечься, — твердо говорит он.

— Я хочу, чтобы ты разделил это со мной. Пожалуйста. — Я размахиваю булочкой перед ним так, как всегда делала Адина. — Я не знаю, как есть ее в одиночку.

Он любезно кивает в знак понимания, прежде чем выхватить кусочек из моих пальцев. Я прислушиваюсь к крикам, которые быстро уносятся прочь порывистым ветром.

— Ты тоже заслуживаешь того, чтобы отвлечься, — говорю я так тихо, насколько позволяет штормящее море.

Он проводит прохладными костяшками пальцев по моей щеке.

— Ты всегда будешь меня отвлекать, дорогая.

Вода плещется у моих лодыжек, и все же я сижу здесь, прислонившись головой к его груди. Мы едим эту липкую булочку на полу моей каюты, посреди бушующего моря, и каким-то образом находим покой в этом буйстве.

Как будто я нашла эпицентр бури в нем, а он — во мне.

Я просыпаюсь с мягкой подушкой под головой.

Я точно ее туда не клала. И не поднималась на кровать прошлой ночью. Но вот я лежу на ней, уютно укрытая одеялом, а на руках больше нет следов меда.

Моргая, чтобы сфокусировать взгляд уставших глаз, я обвожу взглядом сырой пол и место, где мы сидели прошлой ночью. Мы провели там несколько часов, разговаривая во время шторма и вздрагивая от каждой волны. Должно быть, я задремала в его объятиях, прежде чем меня перенесли на койку.