Ольга Гусейнова - Светлая и Темный
— Мы только две недели назад узнали о вашей неожиданной свадьбе… и гибели… и смерти Хасина, — признался он мрачно. Потом, в качестве оправдания — наверное, перед Ноэль — добавил: — Пока я собирал отряд и добирался сюда…
Ройван потрепал по холке своего коня и заинтересованно спросил:
— И что теперь будете делать?
Мои родственники озабоченно переглянулись. Еще бы, теперь задуманная ими кампания по взятию замка вообще потеряла смысл — я‑то живая. А еще любопытно, каким образом они сотню наемников набрали для осады замка. Ведь кузина рассказывала, что Гленир безземельный и бедный, а сие означает: воинов наняли под будущие дивиденды с моего наследства.
Дедуля подтвердил мои умозаключения:
— Миледи жива, и теперь… это сложный вопрос.
— Я так устала, можно спешиться, а? — потеребив за воротник мужа, шепнула, заставив его чуть наклониться ко мне.
Оба драка, старый и молодой, задумчиво посмотрели на нас. Кажется, я опять сделала что‑то не то…
Керо глубоко вздохнул, затем флегматично выдал:
— Давайте поговорим внутри замка. Женщины устали, хотят поесть и отдохнуть.
Мадеус, понимающе усмехнувшись, осторожно — заискивающе предупредил:
— Боюсь, Револейские не откроют ворота даже вам…
— Вы думаете? — бесстрастно спросил Керо.
Гленир пояснил, неохотно отводя глаза от Ноэль:
— Миледи жива, значит родичи Хасина будут настаивать перед государем о переходе права опеки к ним… как своеобразного наследства.
— Они вообще ни на что права не имеют! — зло возразила я. — Потому что брак с Мердоком не был…
— Сафи, девочка моя, я решу этот вопрос сам. — Оборвал меня на полуслове ледяной голос Сэбиана.
— Но… — попыталась сказать, что это самый простой путь подтвердить незаконность брака.
— Я! Сказал! Сам! — предупреждающе рыкнул грант.
Обиженно пожав плечами и надув губы, сложила руки на груди и замолчала. Правда, краем глаза снова поймала изумленные переглядывания родственников. Да и остальные смотрели на нас не менее шокировано.
Старший Сандерский неожиданно признался:
— Позвольте отметить, миледи, что вы очень изменились… с момента вашего второго замужества… и в гораздо лучшую сторону.
Я смущенно улыбнулась, мысленно отметая былые обиды. Потом и вовсе решила пошутить:
— При хорошем муже и жена станет че… э — э-э… приветливой дракой.
Дед с дядей поморгали, и, тем не менее, согласно хмыкнули.
Керо, отдав дань вежливости Сандерским, обратился к ближайшему наемнику:
— Щит мне… пожалуйста…
Затем, прикрыв меня щитом, двинул Трака к высокой каменной стене Хемвиля. Там, увидев меня, многие тоже удивились несказанно. Ворота открывать отказались. По — видимому, даже тот факт, что подопечная жива, не перевесил ее скверного нрава. Минут пять, пока выясняли кто и зачем, я смотрела на выглядывавшего из‑за бойницы толстого кругломордого драка, вступившего с нами в переговоры, чем‑то смахивающего на сову.
Эх, Сафиры на него нет! Потому что мой бедный зад болел немилосердно. Ноги затекли так, что я их уже не чувствовала, а конца — края Хемвильскому мирному процессу не было видно.
Разозлившись, не выдержав, заорала во всю глотку:
— Открывай ворота, иначе сейчас к земле обращусь и…
— И что? — истерично, но с вызовом проорал очередной Револейский.
— А то, стену снесу на фиг, — рявкнула в ответ.
Одновременно сняла внутренние щиты и заставила землю дрогнуть, от чего по стене побежала трещина и посыпались мелкие камешки.
Обрюзгшая, с двойным подбородком, физиономия драка, который смотрел на нас сверху, неожиданно вытянулась, а глаза округлились от ужаса — вылитая сова. Хм — м, оказывается, я ого — го — о, какая сильная и страшная! Мое самомнение раздулось до размеров прежде невиданных. С гордым видом я развернулась к мужу и торжествующе улыбнулась — пусть знает, что ему жена не тряпка досталась…
За нами восседали на лошадях темные воины. И мне уже не улыбалось, стоило увидеть, что каждый из них замер с поднятой рукой, и вокруг клубилась сама Тьма. Под мягким насмешливым прищуром мужа уныло вздохнула, теша себя надеждой, что выглядела не так жалко, как тот драк на стене, и отвернулась. Устало облокотилась на грудь Сэбиану. Спрашивается, зачем лезла в мужские игры?
Уже через минуту перед нами открыли тяжеленные кованые ворота. Далее старший представитель рода Револейских подписал отказ от всех претензий на опеку Хемвильской наследницы и весьма поспешно убрался с остальными своими родственниками, рыцарями и наемниками из замка.
Мы с Ноэль в это время сидели в зале на первом этаже, и я с небывалым любопытством разглядывала мощные балки, поддерживающие потолки, затейливую лепнину, огромные камины, в которых, похоже, пищу готовили: вон как заляпали жиром и копотью. Каменные полы сложены из тяжелых огромных плит. Где только раздобыли и каким образом уложили — непонятно. Длинные деревянные столы на кованых ножках — лапах и стулья с высокими резными спинками. Вдоль стен стояли длинные лавки, на которых расположились наши спутники и прибывшие с Сандерскими, за исключением занимавшихся лошадьми и несших охрану. С восторгом и искренним любопытством искусствоведа я пыталась соотнести увиденное сейчас, с тем, что было создано у нас… на Земле в подобную эпоху. Схоже и в тоже время отличается значительно.
Отдельный интерес представляла челядь замка: горничные, лакеи, прачки, даже кухарки и прочие любопытствующие, что периодически появлялись и выглядывали из коридоров, перешептываясь. Я устало скользила взглядом по новым лицам, почти не останавливаясь ни на ком. Отметила, что на женщинах рубашки — с широкими рукавами с завязками у кистей, вроде манжет, и со шнуровкой на груди — из беленого и небеленого домотканого полотна, у некоторых украшенного вышивкой. Длинные верхние юбки темных оттенков, из‑под которых виднелись при ходьбе замызганные нижние. Мужчины одеты еще проще — в рубашках с воротником под горло, застегивающихся на деревянные пуговицы, подпоясанных плетеными ремнями, и широкие брюки.
Сама же подверглась откровенному любопытству — прислуга разглядывала во все глаза. Кто‑то — со страхом, кто‑то — с ненавистью, а кто — за компанию и от нечего делать, тем все равно, кто в замке хозяйничать будет. А я в этот момент осознала, как мне повезло. Если бы не Керо, не знаю, что бы случилось дальше в новой жизни. Разница между той Сафирой и мной настолько очевидна, что окружающие были не в силах скрыть изумления.
Например, Гленир, следивший за выдворением Револейских, нет — нет, да задерживал на мне задумчивый изучающий взгляд. Возможно, я бы и приняла такое пристальное внимание за мужской интерес, но в зеленых глазах отражались сомнение, удивление и некоторая подозрительность.
