Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

‑ Сделайте Элоизу счастливой, – улыбнулся грандсиньор Дункан, однако вышло это по‑прежнему невесело.

А Лучано заметил, что к этой беседе прислушивается еще один человек. Грандсиньор Кастельмаро, боевой маг и лихой гуардо, который совсем недавно беседовал с фраганцем весьма дружелюбно, а теперь смотрит на него с изумленным разочарованием, почти отчаянно. Потом боевик поспешно отвел взгляд от мужчин и посмотрел вслед отъезжающей карете. Лучано только снова вздохнул про себя. Ну что за день такой неудачный?! Еще несколько минут назад эти двое прекрасно ладили между собой, как умеют ладить бывшие достойные враги, которым судьба позволила оказаться на одной стороне. Но теперь между ними, похоже, встала женщина?!

«В Итлии я бы ждал заказа, – подумал он. ‑ Даже двух заказов! Но это не те люди, чтобы натравить на соперника Шипа. Они скорее обнажат шпаги сами, и как бы в результате прекрасная синьора Элоиза не осталась вовсе без надежды на новое счастье».

‑ Синьор Кастельмаро! ‑ обратился он к боевику, и тот вздрогнул. ‑ Простите, у меня к вам дело! Видите ли, так получилось… – Он погладил шею Донны и виновато улыбнулся. ‑ Я совершенно случайно узнал, что моя лошадь… кажется, раньше она была вашей. ‑ Поймал удивленный взгляд Кастельмаро и зачастил, старательно отвлекая того от лишних мыслей: ‑ О, мне в самом деле ужасно жаль, благородный синьор! Видите ли, месяц с лишним назад, покидая Дорвенну, чтобы догнать его величество, я искал верховую лошадь, и пара проходимцев…

Сплетая словесные кружева, он видел, как боевик понимающе кивает, но думает все равно о другом.

‑ Не согласитесь ли вы оставить мне Донну? ‑ умоляюще попросил он. ‑ Куплю ее за вашу цену или обменяю на другую лошадь по вашему выбору! Я к ней так привык… А стоимость второй возмещу, разумеется!

‑ Присоединяюсь к этой просьбе, – сказал Альс, которому как раз подвели его гнедого жеребца. ‑ Ради Всеблагой, милорд Кастельмаро, уступите Фареллу эту кобылу. Он не слишком хороший наездник, увы, а Донна ‑ умная спокойная лошадь.

‑ Да‑да, ваше величество, – пробормотал боевик. ‑ У меня все лошади прекрасно выезжены…

‑ То есть как у вас? ‑ ревниво возмутился Аластор. ‑ Донна ‑ кобыла Вальдеронов! Это у нас они были прекрасно выезжены, а вы их всего лишь не испортили. ‑ И тут же сменил шутливый гнев на милость. ‑ Хотя, должен признать, это уже само по себе редкость. Ну так что, продадите эту гнедую девочку Фареллу?

‑ Продать? ‑ Кастельмаро наконец осознал, о чем идет речь, и пожал плечами. ‑ Ради Всеблагой, милорд Фарелл, примите ее от меня в подарок! Это меньшее, что я могу сделать из уважения к вашему подвигу. Право, я когда‑то послал немало проклятий мерзавцам, которые свели у меня лошадей и тем задержали в пути, но… Сейчас вижу, что Благие мудры и все обернулось к лучшему. Хотя если бы я мог тогда сопровождать вас! ‑ добавил он с искренней тоской.

«Полагаю, сейчас я не звал бы Альса ‑ Альсом, – усмехнулся про себя Лучано. ‑ Будь у нас настоящий отряд, а не безобразие из одного дворянина, одной магессы и одного наемника, меня бы и близко никто не подпустил ни к наследнику престола, ни к благородной синьорине. В лучшем случае, взяли бы слугой, как я и рассчитывал. Позволили бы готовить для синьоров да мыть за ними котелки ‑ и какая тогда дружба? А я… я тогда улучил бы момент и подобрался к синьорине, чтобы выполнить приказ королевы. Пусть даже после ее возвращения от Баргота ‑ какая разница? И ничего… ничего в моей жизни не изменилось бы! Просто Шип Фортунато исполнил бы еще один заказ. Благие Семеро, от каких мелочей порой зависит жизнь! Если бы для меня украли других лошадей, грандсиньор Кастельмаро мог бы догнать Альса раньше, возле самого города, и кто знает, как обернулось бы дело?!»

‑ Увы, грандсиньор! ‑ улыбнулся он. ‑ Нам бы очень пригодилась тогда ваша помощь, но… Ах да, ваши вещи я верну, разумеется!

‑ Вещи? ‑ рассеянно переспросил Кастельмаро и вдруг просветлел лицом. ‑ Фляжка! Моя любимая фляжка, она ведь была в сумке, верно? Не трудитесь отдавать остальное, милорд, право, это пустяки! Но сделайте милость, пришлите мне фляжку с гербом. Это память об отце. Притом я буду гордиться, что она побывала в этом славном походе и служила его героям! Передам ее наследнику!

‑ С радостью, грандсиньор, – поклонился Лучано, приложив руку к груди, а боевик снова посмотрел вслед давно скрывшейся карете.

.. «Великий Безликий! ‑ ошеломленно подумал Лучано, примерно часом позже разглядывая палаццо Бастельеро. ‑ У кого хватило ума так вульгарно украсить этот мрачный дворец? Он будто сошел со страниц книги страшных сказок, но эти ленты, цветы и вензеля… Ужасно!»

Высокая каменная ограда с коваными острыми пиками поверху гостеприимно распахнула тяжелые ворота, и за ними был виден огромный и совершенно черный дом. Присмотревшись, Лучано понял, что стены облицованы плитами черного базальта ‑ невероятно красиво и чудовищно дорого! Темной была и черепица на крыше, и резные карнизы над окнами ‑ черного мрамора с белыми разводами. А сами окна ‑ высокими, узкими и с острым верхом, словно бойницы, а на фасаде под самой крышей ‑ крутое окно, забранное вроде бы разноцветным витражом, но исключительно из стекла черного, синего цвета и различных оттенков лилового.

‑ Темная Фрагана?! ‑ пораженно пробормотал Лучано, узнав стиль. ‑ Я думал, так уже лет триста не строят!

‑ Ну так примерно столько этому особняку и есть, – заметил Кастельмаро. ‑ У нас, кстати, родовое гнездо тоже в этой манере, но несколько… повеселее. Камень светло‑серый, да и отделка другая. Почти все Три Дюжины строились в то время заново на старых фундаментах, и с тех пор особняки только достраивались и немного переделывались. ‑ Боевик окинул взглядом чудовищные вензеля из лент и цветов над входом и задумчиво предположил: ‑ Ставлю золотой флорин против медяка, что праздничным украшением дома занимался не сам Грегор. Очень нарядно!

‑ Чрезвычайно, – согласился Лучано и про себя снова содрогнулся.

Никто в здравом уме не украшает склеп как праздничное весеннее древо! То есть никто в Итлии! А вот синьор Кастельмаро явно ничего особенного не видит в этом варварстве. Напротив, ему нравится, как и остальным гостям! Поразительная страна…

Он отдал повод Донны подбежавшему слуге и с восторгом воззрился на дорожку, ведущую к дому, по обеим сторонам которой уходил вдаль прекрасный и тоже очень строгий парк. Все деревья высажены по линейке, кусты пострижены шарами, узкие клумбы‑рабатки выверены по нитке, и цветы на них подобраны с исключительным искусством, но тоже в сине‑лиловых тонах. И ни одной лишней травинки, косо торчащей веточки или вольно раскинувшегося куста.

‑ Бедная синьорина, – пробормотал он по‑итлийски. ‑ Здесь же тоскливее, чем на кладбище.

Словно отвечая на его мысли, с высоких вязов в глубине парка поднялось черное облако, потревоженное суматохой.

‑ Знаменитые вороны Бастельеро! ‑ усмехнулся Кастельмаро, взявший на себя роль проводника. ‑ Слышали о них, ваше величество? Говорят, перед смертью главы рода они куда‑то исчезают и возвращаются, лишь когда титул принимает новый глава. Впрочем, такие приметы есть почти у всех старых семей.

‑ И у вашей, синьор? ‑ поинтересовался Лучано. ‑ О, простите, если это секрет!

‑ Никакого секрета, – пожал плечами боевик. ‑ У нас дома перед смертью членов семьи воют собаки. Видели наш герб?

Лучано кивнул, вспомнив серебряную борзую на лазоревой эмали той самой фляжки, и уже в который за сегодня раз передернулся от смутной тревоги. Вороны, сделав несколько кругов над особняком и садом, медленно опускались на прежние места, но несколько птиц так и продолжали летать над островерхими башенками палаццо, пока не уселись на украшенные небольшими горгульями карнизы, глядя на людей подозрительно умными блестящими глазами.

‑ Не люблю падальщиков, ‑ доверительно признался Кастельмаро. ‑ Еще с войны не люблю. Насмотрелся. Так и тянет Молотом запустить, но нельзя ‑ оскорбление чужого герба получится.