Стая демонов (ЛП) - Ив Джеймин

— Не совсем, — я замолкаю, когда из зоны приготовления пищи появляются орлы, несущие тарелки с чем-то, что пахнет как приправленные специями овощи. Они ставят тарелки перед нами, и, несмотря на восхитительный аромат и урчание в животе, который требует наполнения, я заканчиваю то, что хотела сказать. — Я не в порядке с тех пор, как этот ублюдок появился в нашей жизни. Но я справлюсь.

— Мы спасём твою маму, — обещает он, и почему-то от этого я чувствую себя немного лучше.

— Я знаю, что так и будет, — говорю я, встречаясь с ним взглядом, прежде чем откусить первый кусочек вкусного блюда. — Потому что я не остановлюсь, пока она не проснётся и снова не будет здорова.

Мастер Демонических Рун думает, что он сильнее меня, и, возможно, в чистом виде так оно и есть, но он никогда не встречал человека с такой же решимостью, как у меня, когда кто-то, кого я люблю, попадает в беду. Если бы это было так, он бы дважды подумал, прежде чем нападать на мою мать.

— Я обратился к другим стаям и сверхъестественным существам, — говорит Дастиан, сидящий напротив Тани. Очевидно, он берёт пример с Романа. — Предупреждаю их об опасных способностях этого демона. Я подумал, что приведение их в состояние повышенной готовности может предотвратить гибель большего числа жертв от рук Мастера и, следовательно, замедлить его усиление.

— Хорошая идея, — быстро говорит Таня, прежде чем откашляться. — Кстати, как ты можешь позвонить отсюда? Здесь есть телефонная связь?

Он улыбается ей, и, в отличие от улыбки Романа, улыбка Дастиана открытая и нежная. Он даже отдаленно не скрывает своего интереса к моей сестре.

— Я отправил своим орлам официальные письма от себя. Письма доставляются по старинке, если позволите.

Это в некотором роде круто. Почтальоны — орлы вместо голубей, но, без сомнения, они передвигаются гораздо быстрее, чем почтовая служба Вегаса.

Пока Таня и Дастиан продолжают болтать через стол, а Малия с одобрительными возгласами набрасывается на еду, Роман продолжает следить за мной. Несмотря на то, что он уговаривает нас остаться и поесть, он едва притрагивается к еде.

— Расскажи мне о своей жизни здесь, — говорит он.

В очередной раз он отвлекает меня неудобным вопросом, и я не уверена в его мотивах. Поскольку я не в настроении отвечать на двадцать вопросов, я огрызаюсь в ответ:

— Тебе следовало заранее обсудить вопросы, если ты хотел, чтобы я на них ответила.

Мой сарказм его не останавливает, и я понятия не имею, что нужно сделать, чтобы вывести этого парня из себя. Он чертовски хладнокровен, что бы я ни делала. Даже когда он набросился на Мастера во время боя этим вечером, он был уравновешенным и сосредоточенным.

— Как насчёт новых уступок, которые не требуют клятвы на крови? — спрашивает он.

Я внимательно рассматриваю его. Если отбросить сарказм, его ровный тон и тихо произнесённая просьба заставляют мои инстинкты встрепенуться.

— Я слушаю, — говорю я, поправляя салфетку рядом с тарелкой, стоящей передо мной, не в силах сейчас проглотить ни кусочка.

— Сегодня вечером, и только сегодня, если ты ответишь на мой вопрос, я отвечу на один из твоих, и он не будет засчитан в счёт оставшихся двух, которые я тебе должен.

Мои губы приоткрываются, когда я рассматриваю его, пытаясь понять его мотивы. Для такого скрытного человека, как он, свободный ответ может означать только то, что он действительно хочет знать обо мне — о моей жизни.

Но… почему? Что он может от этого выиграть?

Я тихо выдыхаю, ведь прошло всего несколько минут с тех пор, как он убеждал меня перестать быть такой недоверчивой и обороняющейся.

— Договорились, — говорю я. — Но, учитывая, что полночь уже близко, а сделка только на сегодня, мой вопрос к тебе такой…

Чёрт. У меня слишком много вопросов, и некоторые из них касаются моих демонов-волков, о которых я не могу сейчас упомянуть, но я вспоминаю одно из его обещаний, данных ранее сегодня. Он сказал, что может дать мне ответы о моём демоническом происхождении.

Я забываю о своем дискомфорте при мысли о том, что мне придётся рассказывать о своём происхождении в присутствии Ателлы и Дастиана, и начинаю снова.

— Что ты можешь рассказать мне о моём происхождении?

— Это широкий вопрос, — говорит он.

— Ну, твой вопрос даже не был вопросом, — возражаю я. Он попросил — скорее, приказал — мне рассказать ему о моей жизни.

Один уголок его рта приподнимается.

— Я не собирался отказывать тебе в ответах, — говорит он. — Только то, что мой ответ может прозвучать расплывчато, если только ты не захочешь узнать что-то конкретное.

Я постукиваю по салфетке, понижая голос.

— Думаю, понятно, что мой отец не был обычным демоном, но как он мог обойти Короля Демонов? И зачем ему это понадобилось? Может, ему просто в один прекрасный день пришло в голову, что он хочет бродить по Земле, сея свои демонические семена? И почему именно моя мать? Из всех чертовски глупых…

Я останавливаюсь, качаю головой и делаю глубокий вдох, ожидая, что Роман скажет мне, что я задала слишком много вопросов, и он не ответит ни на один из них.

Вместо этого он спокойно рассматривает меня с другой стороны стола.

— Я не могу дать тебе точную информацию о твоей конкретной ситуации, — говорит он. — Но сильнейшие элитные демоны — те, кто принадлежит к своему классу, например, Мастер Демонических Рун, — способны чувствовать возникающие силы, существующие на Земле. Они часто посылают демонов низкого уровня, чтобы те высасывали сущность из таких людей, чтобы сделать их сильнее. Иногда необходимость лично исследовать силу человека становится для демона слишком большой. В конце концов, демоны жаждут чужой сверхъестественной силы.

— Достаточно могущественный демон — при наличии решимости — мог бы найти малейшую щель во вратах между мирами, которые Король Демонов держит закрытыми. Опять же, при наличии решимости этот демон мог бы проскользнуть незамеченным. Но они должны были бы позаботиться о том, чтобы надолго не задерживаться на Земле и вызвать как можно меньше волнений, чтобы избежать обнаружения и наказания со стороны Короля.

— То, что он стал моим отцом, похоже на нечто большее, чем легкая рябь, — говорю я. Скорее на приливную волну.

Роман наклоняет голову.

— Согласен. Это говорит о некоторой степени безрассудства.

— Значит, на самом деле ты хочешь сказать, что мой отец каким-то образом почувствовал силу моей матери, стал одержим ею и проник через врата, чтобы добраться до неё.

— Твоя мать, должно быть, когда-то была очень могущественной, — говорит он.

— Пока он не сломил её, — огрызаюсь я, уставившись в свою тарелку. Я не забыла, что Ателла сказала ранее об истинной паре моей мамы, но я всё равно была готова возложить большую часть вины на придурка-папашу-демона. — Ну, я думаю, это объясняет, почему она никогда не была прежней, если он высасывал её сущность, пока был с ней.

— Я не говорил, что он выпил бы сущность твоей матери.

Я бросаю на Романа острый взгляд.

— Тогда что? Я не куплюсь на возможность того, что они сблизились, и будто именно это заставило её потерять себя.

Он пожимает плечами.

— Твой отец украл четыре важных предмета у одного из самых смертоносных демонов — самого Мастера Демонических Рун — и отправил их на Землю, чтобы обезопасить тебя и твою маму. Он рисковал жизнью ради этого преступления, — голос Романа становится жёстче. — Только любовь может сделать любого демона таким безрассудным.

Роман рассказывает о моих демонах-волках, говорит, что мой отец украл их для моего блага. Это нелепое детское желание, которое я тихо носила в себе все эти годы.

Наш разговор сейчас заходит на опасную территорию, особенно потому, что я знаю, что Ателла молча наблюдает за нами, и, похоже, она понимает больше, чем показывает.

— Ну, возможно, когда-то он и хотел защитить меня. Но теперь он хочет моей смерти, — решительно заявляю я.

— Возможно, — отвечает Роман, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в стол. — Или, может быть, твой отец уже был наказан, даже убит, за свои преступления, и Рун решил поиграть с твоими эмоциями. Помни, Нова: Рун — обманщик. Мастер не только рунной магии, но и манипулирования другими, чтобы вызвать у них чувство страха. На самом деле, его последняя демонстрация силы, похоже, указывает на то, что он отказался от своих предпочтений в отношении рун в пользу тёмного искусства ночных кошмаров.