Повелительница барсов. Попаданка и строптивый (СИ) - Светлая Дарья

Двуликий, сменивший титул ахайда на должность наложника, нашелся на подушках у окна. Сидя спиной ко мне, барс смотрел в увитый зеленью проем распахнутого окна, и в его неподвижности сквозила тоска.

Я огляделась. Роскошная комната из-за обилия шелка и мягких ковров напоминала шкатулку. Только ее обитатель был похож не на бриллиант, а скорее на холодный, хищный меч, рукой судьбы помещенный туда, где ему было совсем не место.

Барс был облачен в свободные штаны, украшенные широким поясом с затейливой вышивкой и серебряными подвесками. Аккуратно расчесанные волосы наложника не до конца высохшие после купания, рассыпаны по спине.

Кот усердно делал вид, что наблюдает как ветер, играет верхушками деревьев, растущих в саду, но я знала: он слышит меня, а запах учуял еще в тот момент, когда я вошла.

Не представляя, как начать разговор, я сделала робкий шаг вперед и почувствовала напряжение, исходящее от оборотня.

Одним плавным движением двуликий поднялся и повернулся ко мне. Хищник. В каждом своем движении, взгляде, вздохе, повороте головы…

- Моя лассара, – барс согнулся в низком поклоне.

- Встань Лиэр. Дай посмотреть на тебя – произнесла я.

Барс послушно распрямился и застыл, словно статуя, кажется, даже не дыша.

Я подошла ближе и отбросила волосы со скульптурного торса, чтобы убедиться, что кот невредим. Обошла вокруг, чтобы тем же манером осмотреть спину. Сначала я хотела просто спросить Лиэра, исцелился ли он. Но изменила планы, когда поняла: барс вполне может соврать, ради сохранения остатков гордости.

На коже двуликого не было ни единого следа от плети. Я изумленно провела ладонью меж лопаток кота и выдохнула:

- Кажется, ты действительно цел!

- Благодаря моей эйне – произнес барс, делая новую попытку поклониться.

- Прекрати! – я ухватила его за плечо, но тут же отдернула руку, потому что от одного прикосновения к гладкой коже, под которой ощущались мощные мышцы, по моему телу будто бы прошел электрический разряд.

Ответом мне стал напряженный, изучающий взгляд. Кот явно размышлял, кто сейчас управляет этим телом. Наконец, придя к какому-то выводу, Лиэр церемонно произнес:

- Я рад, что моя лассара в полном здравии.

Повисла неловкая пауза. Настала моя очередь любоваться садом.

Я отошла к окну, спиной ощущая взгляд наложника. Хотелось провалиться сквозь землю, при мысли, что сейчас Лиэр вспоминает, что происходило между нами в постели. Я и сама не могла не думать об этом, чувствуя, как внизу живота сворачивается тугой горячий узел.

Не может быть. Та химия, что была между нами до соититя вовсе не моя. Это все Нигатар! Но ведь сейчас древняя кошка заперта и не может влиять на мои эмоции?

Прислушиваясь к себе, я чувствами потянулась к той темнице, где Солер запер древнюю повелительницу. Стены неприступны и пленница на месте. Тогда почему я ощущаю желание?

В смятении я стояла, не смея обернуться к Лиэру, боясь увидеть в его глазах понимание, какого рода трудности я испытываю.

В памяти прозвучали слова клановой целительницы “сегодня ночью она воспользовалась именно твоим желанием, чтобы воплотить задуманное”.

Неужели это правда? Получается, Лиэр нравился и мне тоже?

Я вспомнила нашу первую встречу, детально воссоздавая все чувства. Я любовалась двуликим, но скорее как произведением искусства, а до того, как он спас мне жизнь еще и боялась.

Передо мной встала сцена на постоялом дворе, когда Лиэр предложил мне себя, и я отказалась. Кошка тогда еще спала. Неужели то тягучее сладостное томление, при мысли о том, что могло бы произойти между нами, было действительно моим?

В памяти один за другим пронеслись десятки случаев, когда я тайком задерживала взгляд на оборотне и тут же отводила прочь.

В родном мире я привыкла хранить втайне свои чувства и симпатии. Но здесь, в Эритее, я могу выбирать. Велик соблазн протянуть руку к этому совершенному телу и взять то, что принадлежит мне по праву госпожи. Но пусть в этом мире никто не станет думать о желаниях раба, я все же не могу относиться к мужчине как к вещи.

Что же думает обо мне этот оборотень?

Я подошла к барсу, что стоял на том же месте, и протянула руку, чтобы отбросить с его лица серебристую прядь, но уронила, так и не коснувшись. Очередное воспоминание хлестнуло обжигающей пощечиной: “Человечки не могут удовлетворить оборотня полностью. Потому что у них нет зверя” – говори Лиэр.

Вспомнила полные страсти стоны наложника, когда на нем скакала Нигатар, и сердце обожгло горьким разочарованием. Едва ли его заинтересует простая человечка.

Теперь понятно, почему он так внимательно и настороженно смотрит: старается понять, кто сейчас говорит с ним: я или древняя кошка.

Мне захотелось немедленно выбежать прочь. Вынырнуть из дум, полных смятения и стыда заставил голос оборотня, в котором звучала неподдельная тревога:

- Моя лассара? С вами все в порядке?

Кажется, он обращался ко мне не в первый раз.

- Лучше не бывает – ответила я, выдавая насквозь фальшивую улыбку – Как тебе новые апартаменты, устраивают?

- Моя лассара слишком щедра к предателю – ровным тоном произнес барс, глядя в пол, словно бы в приступе раскаяния.

Ну-ну. Прячет глаза, чтобы я не заметила его разочарование?

Горло сдавило спазмом от непролитых слез. Все повторяется. Все как тогда, в моем мире: только на этот раз мне предпочли не другую женщину, а оборотницу, живущую в моем же теле. Судьба смеется надо мной!

Впрочем, стоит ли скорбеть о том, кто не был моим ни минуты? К чему привязанности там, откуда я, так или иначе, уйду?

- Ты спас мне жизнь, я спасла твою. Мы в расчете, Лиэр – я протянула оборотню кинжал, который некогда присвоила, выставив эрда Делиса из его собственного шатра. Тот самый, с бирюзой на рукояти – Возьми. Мне он больше не нужен.

Лиэр Делис

Я покушался на нее, но она спасла меня и какой ценой! Принесла в жертву невинность, которую хранят все северные жрицы.

Но наслаждение близостью было неполным, потому что вскоре я осознал: это не Реджина, а оборотница, живущая в ней, яростно насаживается на мой член.

Я был опустошен ее страстью и полностью здоров, но чувствовал себя последним подлецом и идиотом, потому что не остановил древнюю кошку. Потерял голову и не помешал ей выбрать ту позу, что наверняка нанесла вред человеческому телу маленькой жрицы.

Когда Реджина потеряла сознание, а после заметалась в горячечном бреду, я, как малолетний котенок, ринулся искать помощи старшего.

Красная татуировка на запястье Рэя Солера повторяла рисунок на руке Реджины, и я понял: они пара, соединенная демиургом. Эта мысль обожгла сердце каленым железом, но, я отбросил ревность, понимая, что никто лучше истинного не сможет помочь Реджине.

Я не находил себе места, маясь от волнения и вынужденного бездействия в шикарных покоях гарема. Я должен быть с ней рядом!

Пусть никогда я больше не попаду в ее постель, но должность телохранителя примирила бы меня с положением вещей. Так, я мог бы принести ей хоть какую-то пользу. Статус наложника тяготил, словно я нацепил на себя чужую одежду не по размеру.

Реджина спасла меня, но какой мне от этого прок? Лучше умереть от ран, чем коротать дни в расшитых серебром одеяниях, среди шелковых подушек, периодически купаясь в ванне с розовыми лепестками, ожидая, когда повелительница вспомнит о своем рабе. Особенно если знать, что она точно не вспомнит!

Ведь тогда, на постоялом дворе, она мне отказала. Значит, ей самой я совсем неинтересен. А после того, что со мной в ее теле вытворяла оборотница, человечка не сможет смотреть на меня без ужаса.

Древнюю кошку я наказать не смогу, но до сумасшедшей суки Морлотты способен дотянуться, чтобы по-тихому спустить с нее шкуру.

В глазах клана и лассары я предатель, мне нет нужды заботиться о репутации. Для любого из сородичей я воин, ставший мальчиком для наслаждений – ниже падать некуда.