Дурной глаз для лорда-инквизитора (СИ) - Цветкова Виктория

Сьерра Юнна, завернутая в шелковый халат и с распущенными медовыми волосами, видимо, как и я, была поднята с кровати трубными звуками голоса Камиллы дей’Теор. Целительница нисколько не смутилась обвинениями и, гордо расправив плечи, пошла в атаку.

— Все, чего я на самом деле хочу, это увезти Марику из вашей ужасной страны, где порядочной девушке и ступить нельзя, чтобы на нее не покушались преступники! И вы еще говорите мне об интриганах!

Дворецкий Риш подпирал стенку с беспомощным видом.

Я всего-то и сказал, причем довольно дружелюбно:

— В чем дело? Что за крик в восемь утра, женщины?

Но три пары глаз уставились на меня, словно увидели призрака. И Тхар разверз свои огненные пучины.

— Доминик, ты ранен? На тебе лица нет! Кто это сделал с моим бедным мальчиком? — заголосила матушка, кидаясь ко мне.

— Ваша Светлость, вам необходимо вернуться в кровать. У вас нездоровый вид. Сейчас принесу инструменты и осмотрю вас, — сьерра Юнна немедленно скрылась в своей комнате.

64

Марика

Скандал под дверью моей комнаты оборвал герцог. Он почему-то не на шутку всполошил двух ссорящихся дам. Я отчётливо слышала просьбу бабушки, которая сходу вошла в режим целительницы. Вот только его светлость вместо того, чтобы послушаться ее, открыл дверь в мою комнату. Следом проникла насупленная сьерра Камилла, великолепная в ярко-вишневом бархате. Графиня дей’Теор окинула меня леденящим взглядом, и отвернулась, не утруждаясь ответом на вежливый поклон.

— Значит, эта дерзкая девчонка сидит у тебя под замком, Доминик? Что она натворила? Это из-за нее ты ранен?

Я с огорчением заметила, что мой дальний родственник действительно выглядит не лучшим образом. Бледная кожа, лоб покрыт испариной, а глаза лихорадочно блестят.

— Ваша Светлость, вам нужно лечь, иначе вы ухудшите своё положение.

Герцог согласно кивнул, но прошел к окнам, чтобы проверить целостность инквизиторских печатей. Видимо, он все еще не доверяет мне, что вполне объяснимо. Убедившись, что чары на месте, он повернулся к матери.

— Я сейчас пойду к себе, мама. Спускайся в гостиную. Мне нужно сказать пару слов сьерре Марике.

Что такого важного он хочет сообщить?

Его матушка пропустила просьбу мимо ушей.

— Доминик, я не позволю, чтобы тебя осматривала какая-то сельская знахарка. Я пошлю за королевским целителем.

— Всё в порядке матушка, я вполне доверяю сьерре ди'Эльвейс. Она опытная целительница с обширной практикой.

В комнату заглянула бабушка в строгом шелковом платье и со своим рабочим саквояжем в руке. Она окатила сьерру Камиллу ледяным взглядом.

— Буду только рада, если вы пошлете за еще одним специалистом. Сверить мнения всегда полезно, в первую очередь для пациента. Исключает ошибку.

Графиня надменно поджала губы, но вытащила из сумочки маговизор и, отойдя к окну, принялась что-то печатать.

— Вам нужно лечь, Ваша Светлость, — мягко напомнила бабушка.

— Да-да, я непременно лягу. Однако мне нужно кое-что сказать сьерре Марике, прямо сейчас и наедине.

Мужчину явно раздражали, как собственное недомогание, так и своеволие дам, которые никак не хотели подчиниться его просьбе. А дамы эти топтались у двери, не решаясь оставить нас.

Я напряжённо всматривалась в бледное лицо лорда-инквизитора. А тот облизал пересохшие от жара губы и направился к графину с водой, стоящему на прикроватной тумбочке. Хотел налить воды, однако здоровая рука герцога так дрожала, что мне пришлось помочь. Я поднесла стакан к его губам. Герцог жадно выпил всё до капли. А затем мельком дотронулся губами до моих пальцев. Меня обдало жаром, и я испуганно отдёрнула руку.

— Матушка… и вы, сьерра ди’Эльвейс, не могли бы вы оставить нас наедине? — напряженным голосом повторил лорд Доминик.

— Что ты ещё хочешь утаить от меня, сын? — возмутилась сьерра Камилла. И вдруг вскрикнула, так как герцог заметно покачнулся. Я и бабушка едва смогли удержать рослого мужчину от падения, подхватив с двух сторон.

Юнна ди’Эльвейс приняла командование.

— До вашей комнаты мы вас не доведем, Ваша Светлость. Придется лечь здесь.

— Я в порядке… дойду… Просто в глазах вдруг потемнело. Позовите… лакея.

Но бабушка при моем слабосильном участии все-таки заставила мужчину сесть, а затем и улечься на мою кровать. При таких обстоятельствах не заботятся об условностях. Даже графиня не нашла возражений.

Бабушка обработала руки специальным лосьоном. Разрезала рубашку и бинты. Мне никогда не приходилось помогать ей, так как ба боялась, что дурной дар негативно повлияет на больного. Потому сейчас я забилась в дальний уголок спальни и лишь наблюдала издали. Какое прекрасное и строгое лицо у бабушки, когда она работает, оно словно светится изнутри. Четкими, уверенными движениями она освобождала рану от бинтов. А герцог, кажется, потерял сознание, бедняга.

Он ведь не умрет? Светлые девы, пожалуйста, пусть лорд Доминик выздоровеет!

На звонок явился Риш. Целительница потребовала тазик с горячей водой и чистые простыни. Разложив саквояж, она извлекла артефакт для измерения давления и температуры и с озабоченным видом поводила им над простертым телом мужчины.

Я чуть привстала, пытаясь разглядеть рану, и тут же в ужасе опустилась на стул. Показалось, что рука лорда, начиная от ключицы, вся в крови. Сьерра Камилла с посеревшим лицом рухнула в кресло рядом со мной. В руках грозная дама нервно комкала платочек, сейчас в ней не осталось и половины былой величественности. В этот момент мать герцога была мне почти симпатична.

Доставили воду и простыни. Бабушка с помощью служанок, которые бегали с тазами окровавленной воды, промыла глубокие раны. «Нехорошие» — так она охарактеризовала ряд длинных проникающих ранений. Кожа вокруг порезов начала краснеть, целительница присыпала ее дезинфицирующим порошком.

— Такая рана весьма опасна, если ее запустить, но лорд Доминик сильный, молодой мужчина и не должен был так быстро ослабнуть. Наследственность от родства с драконами и эльфами дала ему прекрасную регенерацию, и раны уже могли бы начать затягиваться, но что-то им не позволяет.

— Что же? — нетерпеливо спросила графиня.

Бабушка сокрушенно покачала головой.

— Мне не хотелось бы пугать вас раньше времени, но, подозреваю, это проклятье.

Я закрыла рот ладонью, удерживая стон отчаяния. Проклятье означает смертельную угрозу для герцога. Это сделал Лейтон, но вина по большей части лежит на мне.

65

Марика

Прошло еще около двадцати минут, и стало ясно, что ситуация критическая. Вокруг ран проступила видимая даже с другого конца комнаты черная сетка. Это проклятье рисовало на коже свой ужасный узор, предвещающий скорую смерть.

В тишине комнаты слышалась лишь легкая поступь служанок, без устали меняющих воду. Целительница накладывала на раны компрессы с вытягивающими заразу растворами. Их нужно постоянно менять, и она делала это, механически и скрупулёзно, пытаясь спасти пациента.

Могу лишь предположить, что происходило в душе у матери герцога. Но она сильная женщина, когда первый шок прошел, снова взялась за маговизор и без устали что-то печатала. Я же с ума сходила от собственной бесполезности и беспомощности.

Вскоре Риш провел в спальню высокого эльфа в светлом дагарте. Длинные серебряные волосы были заплетены в сложную косу. Без представления было ясно, что явился королевский целитель. Юнна ди’Эльвейс уважительно поклонилась и в нескольких словах обрисовала ситуацию. Ее безэмоционально выслушали, а затем, целитель сам осмотрел больного. Долго (мне показалось, что прошло не меньше столетия) водил каким-то замысловатым артефактом со множеством шкал, ручек и колесиков.

— При всем уважении, сьерра. Я не вижу проклятья. Но вы все правильно делали, если бы не компрессы, которые оттягивали яд, состояние пациента было бы гораздо хуже.