Сумеречный сказ - Локин Кайса

Много лет тому назад появился на свете славный витязь Светозар. Кто приходился ему родителями — сложно сказать, ибо был он создан по милости судьбы и высших сил с одной лишь целью — защищать. По велению богов предстало Светозару следить за порядком в Яви и Прави, а затем докладывать обо всём увиденном милой Леле — богине весны и любви. Был наделён богатырь способностью одной чудесной: мог он превращаться в сокола зоркого, и в облике этом облетал Светозар земли просторные.

Было у молодца две сестры названные: Сирин и Алконост — девицы красивые и высокие, кои тоже чарами обладали и способны были в птиц превращаться. Жили они в самом сердце райского сада Ирия и стерегли молодильные яблоки — секрет долголетия и процветания самой Прави и высших сил. Светозар же подле стен сада обитал в Светлом тереме, который смастерил без помощи чар. Одиноко жизнь его шла: Леля нечастой гостьей была, сёстры не могли надолго Ирий оставлять, а с остальными жителями Серебряного края молодец отчего-то не вёл речей долгих. Больше всего любо ему было со зверьём общаться — благо их здесь предостаточно водилось. Так и коротал свой век Светозар: поутру свитками зачитывался, в обед к наукам прибегал, вечером в сокола обращался и по мирам летал, а после прогуливался вдоль берегов Молочных рек иль в боях потешных участвовал, дабы силушку совсем не растерять.

Пролетали века, и дальше бы всё мирно шло, да вдруг однажды влюбился Светозар. Во время одного из полётов в Явь увидал он девицу с шеей тонкой и осанкой гордой. Жила она скромно на окраине града и всегда была в заботах. Раз пролетел Светозар мимо, второй, третий и любовался всё ликом прекрасным. Звали её Алёнушкой — девица румяная и статная, ласковая да игривая. Мастерицей она была хорошей: рубашки сама ткала, расшивала все наряды узорами сложными, да ещё по дому хлопотала. Животные подле неё всегда ластились так сильно, что порой ступить без свиты хвостатой Алёна не могла. Стал тогда Светозар всё чаще времечко выкрадывать, чтоб на возлюбленную подольше посмотреть. А позже и вовсе все полёты ей одной посвящал, про обязанности свои забывая. Не понравилось то богам, и явилась тогда к Светозару Леля.

— Коль сердце твоё в Яви остаётся, то тебе и там поселиться должно, — мягко проговорила она, улыбкой согревая. — Раз любишь её, то раскрой сердце своё. Если примет тебя девица, так останешься там. А если нет — сюда возвратишься.

— Значит, тогда мне от жизни вечной отказаться должно? — осторожно спросил Светозар. — И сестриц милых одних на произвол судьбы оставить?

— Алконост и Сирин в душе твоей всегда обитают, — заметила Леля. — А что до жизни вечной… Мила ли она тебе будет, когда возлюбленной твоей не станет? Сможешь ли вечно молодым сказываться, когда Алёна подле тебя стареть будет? Не будут ли муки совести и печаль тебя одолевать? Когда час Мораны придёт, то души ваши в Правь попадут, где дом твой по праву. Тогда-то и сможете о вечном пребывании размышлять. А пока что не печалься напрасно.

— Как же служба моя?

— От неё тебя никто освобождать не собирается, — звонко рассмеялась Леля. — Если всё ладно сложится, то поселишься с Алёной в Яви, будешь мирно жить и так же в сутки раз придётся земли все облетать — всё, как и прежде останется. Никто ничего менять не собирается.

Поразмыслил Светозар и решил, что рискнёт и тайну свою возлюбленной раскроет. Долго он за Алёной ухаживал, речи складные вёл, умом восхищал и дарами заморскими, добытыми в полётах, одаривал. Да только не проста была Алёна: хоть и радовалась она встречам и прогулкам их, но всё же чувствовала, что тайну от неё жених скрывает. Маялась, маялась, спросить не решалась, но не вытерпела всё же. Засмущался Светозар от интереса такого прямого, но скрывать ничего не стал. Обратился он перед очами ясными птицей вольной и взмыл в небо голубое. Ахнула от удивления Алёна, глазам своим не поверила, подумала на миг, что колдовство её одолело, а поэтому и мерещилось всякое. Однако поближе сокол подлетел и на плечо Алёне приземлился, погладить позволяя. Усмехнулась Алёна судьбе своей лукавой: жених-то зачарованным оказался.

— Более от тебя никаких секретов не имею, ясная моя, — проговорил Светозар, перевоплотившись и вердикта своего выжидая. А ответ только один был — душой и сердцем Алёна давно уж влюблена была в него.

Свадебку скоро сыграли: пир широкий устроили, музыка на всю округу играла, яства животы насыщали. Даже сестрицы-птицы смогли на праздник заглянуть: украдкой только, но и этого достаточно было для Светозара. Однако помнил он наставления Лели: коль в брак вступаешь, так жизнь вечную теряешь. Так и случилось, но жалеть о том Светозару ни разу не представилось. Всё ему мило было: и терем просторный, и хозяйство богатое, и земля плодородная. А чтоб навыки свои боевые не терять, тренировался каждый день на рассвете Светозар, надежду лелея, что однажды сможет сыновей мастерству боя обучать.

Спустя пару лет и родился у них сын. Любопытства ему не занимать было: всё интересно дитятко было, вопросами на головы родителей постоянно сыпало и никогда усталости не знало. Назвали его Финистом — имя редкое, необычное, да только иного Алёна дать не пожелала:

— Сам же сказывал, — обратилась она к мужу, — историю о птице волшебной и бессмертной, что Фениксом величают. Ты сам в птицу обращаешься, и сыну наверняка сиё предстоит. В нём же кровь твоя течёт, а значит, дар и ему достался. А то, что имя заморское чуть меняю, так тайну сохранить желаю — не догадается никто сперва, что мальчик наш заколдованный, как и ты.

Светозар спорить не захотел: за годы жизни совместной понял он, что коль решила чего Алёна, так не переубедить её. Так и стал мальчик имя диковинное носить.

Взрослел Финист и уму-разуму от родителей набирался. Обучала его Алёна себя в чистоте содержать, рубашку подшивать да возле печки самостоятельно хлопотать. Наставления постоянно давала, аккуратность во всём прививала да любовью окружала. Светозар же мечту свою давнюю исполнил: по утрам вместе с сыном тренировался и бои шуточные проводил, а после в птиц оба перевоплощались и по округе летали. Наставлял отец сына всему, что знал и умел, заодно предназначение своё раскрывая.

— Тятя, а я тоже, как и ты должен буду за порядком везде следить? — спрашивал молодец, смородину за обе щёки уплетая.

— Конечно, будешь, Финист, конечно, — отвечал Светозар. — Ты, как и я, будешь обращаться в сокола и летать по Яви и Прави, следить за порядком и душами. Докладывать после будешь Леле. Дева-Весна иногда к нам сюда сама спускается и речам всем людским внимает.

— Но ты же иногда свитки пишешь и с голубями их отравляешь. Зачем же она тогда приходит? — рассуждал Финист.

— Я доклады пишу, долг свой исполняю. А богиня обязана весну в Явь проводить да за людьми приглядывать, любовью и милостью своими одаривать. Правда, не часто Леля здесь гуляет, ибо не каждый день что-то в мирах случается. Но берегись, сын, в такие моменты очень важно не проморгать опасность, которая всегда в тени обитает и способна в любую минуту проявить себя. Тогда может быть уже слишком поздно.

Слушал его внимательно Финист и старался во всём на отца походить. Внимал рассказам о светлой Прави, в которую ещё не мог летать, и о райском саде Ирии, где обитали различные звери и птицы, о землях Серебряных, полных гор и рек, о граде Богатырском, о Медном крае — словом, простор для фантазии вольно гулял и красоты мира сего рисовал. Всё это занимало жизнь мальчика, мерно шагающего по реке времени.

Вырос Финист здоровым и крепким — родителям отрада. Речи высокие голосом могучим вёл, в науках разбирался, мечом и луком славно управлялся. Да и по хозяйству помочь всегда был рад: то пашню вспахать, то за скотом приглядеть, то крыши подлатать — ничего не оставлял без внимания молодец. За воспитание своё до земли кланялся он родителям — не могли они на него наглядеться и радовались шибко, что судьба им такой подарок преподнесла.

Способности волшебные Финисту утехой были: шибко уж любил он соколом в вышину взмывать и меж облаков теряться, с ветром наперегонки тягаться. Ничто его сердце так сильно не радовало, как вольное парение средь звёзд и вершин горных.