Алиса Эльфман - Оборотная сторона
— Не совсем. Но если тебе хочется — пусть будет так.
Мне захотелось возмутиться такому расплывчатому ответу; но, похоже, если я буду и дальше упираться — придется все-таки прыгать с крыши. А слова об ужасной участи самоубийц все еще звучали в моей голове. Призрак прав — то, что происходит после смерти, действительно является тайной за семью печатями даже для пифий. То есть у нас были (и есть) определенные верования, касающиеся загробной жизни. Вообще предсказатели нашего рода живут очень долго, а при переселении в другие тела сохраняют память о прошлом. И большинство из пифий даже не погибает — просто исчезает в пучине безумия, порожденного тьмой в наших сердцах. И неизвестно, лучше ли такой конец обычной смерти, пусть даже и окончательной… В любом случае, в финале мы приходим к тому с чего начали: родились из мрака, и в мраке же сгинули… Если и существует где-то рай, то таким, как я он точно не светит.
— Ну, так что, я тебя убедил? — негромкий деликатный голос духа вывел меня из философских размышлений.
Я бросила последний взгляд на далекую-далекую землю за краем крыши. А если бы этот странный призрак не появился — решилась бы я покончить с собой, смогла бы сделать последний шаг? Страшно ли это — умирать? Больно? Или наоборот — ты чувствуешь свободу, легкость? Или смерть, как и жизнь — у каждого своя? Я не знаю ответов на эти вопросы. И вряд ли кто-то из живых знает… Из живых — нет, а вот…
— Скажи мне, как это было? — прошептала я чуть слышно, зная, что дух все равно меня услышит.
Он сразу понял, о чем я.
— Умирать? Все бывает по-разному, в зависимости, например, от того, как ты погибаешь. Знаешь, я ведь не единожды умирал и воскресал вновь, — тут он ненадолго замолк, словно вспоминая что-то, — Но в последний раз все оказалось иначе, я не ожидал такого. Раньше, в моменты до смерти и во время нее, я чувствовал себя прекрасно — будто купался в свете солнца, будто на эти короткие мгновения я стал единым со всем миром — не стало тайн, болей, проблем… будто я вот-вот вернусь домой… Правда, я ни разу так его и не достиг, а вместо этого воплощался в новое тело. Это тоже было по-своему неплохо, но каждую смерть внутри меня теплилась надежда — что этот раз будет последним, что я окажусь там.
— И от этого ты меня отговаривал? — почти вскричала я, — А что если смерть — мой единственный шанс обрести свет. Мне — рожденной во тьме и не знавшей по-настоящему ничего другого! Кто ты такой, чтобы лишать меня последней надежды на покой, на свободу!?
— Сначала дослушай до конца, а потом уже делай выводы, — мягко остановил меня дух, — Последний раз я погиб не своей смертью — шла война… И до того, как умереть самому, мне пришлось лишить жизни множество людей и нелюдей. В общем — сбылось проклятие моего рода, я и все остальные мои соплеменники стали призраками вместо того, чтобы возродиться…
— Кем ты был… при жизни? — спросила я, хотя ответ на этот вопрос уже пришел мне в голову. Хотелось только проверить…
— Столько времени прошло… — вновь вздохнул-прошелестел призрак, — Я был одним из народа Первой Зари…
Я взволнованно выдохнула. Я предполагала, что такое может быть, но услышать это… Невероятно! Сначала Аня, а теперь этот странный дух, почему-то отговаривающий меня от самоубийства… Чудн`ы переплетения судеб, вот уж воистину! Хотя, секундочку! Если дух сказал правду, то…
— Подожди-ка! — воскликнула я, — А разве твой народ не должен переродиться, чтобы исполнилось пророчество?
— Должен… Но не всем суждено обрести жизнь вновь… Только избранной сотне — самым сильным и достойным, — это было сказано с такой тоской, что я всерьез задумалась о том, как на самом деле мучительно бесплодное существование.
— Жалеешь о том, что не вошел в эту сотню? — произнеся это, я тут же мысленно отругала себя. И так понятно, что жалеет: ни к чему вновь напоминать духу, что он не достаточно хорош, для того, чтобы участвовать в исполнение пророчества.
Но ответ призрака Первой Зари порядком удивил меня, хотя и был бы ожидаемым, если бы я вспомнила как следует историю его народа.
— Нет… Иногда… Я тоскую по жизни, и по смерти тоже. Теперь мне не дано ни то, ни другое. Но я, по крайней мере, не стал таким, как те — из Возрожденной сотни. Меня не гложет необходимость отомстить… Я уже бесконечно далек от света, но и окончательной тьмой тоже не стал, — добавил он.
— Что будет с теми, кто снова живет? — мой голос дрожал о волнения, а перед лицом стояло лицо Ани — такое, каким я видела его в последний раз. Лицо человека, чью душу не просто ранили — сломали, искорежили, убили. Глаза, в которых нет даже отчаянья — только пустота и затаившаяся боль тысячелетий.
— Откуда мне знать. Могу лишь догадываться…
Догадки, догадки и снова догадки. То, что есть и у меня самой! Но этого так мало — недостаточно, чтобы помочь Ане. А я хочу, нет должна, просто обязана ее спасти! Я так виновата…
— Ты скучаешь по своей подруге? — мне послышалось, или призрак действительно сочувствовал мне? Может ли мертвый вообще испытывать хоть какие-нибудь чувства? Или он не похож на других? Как и я…
— Откуда ты знаешь? — прошептала я, избегая ответа на вопрос. Это слишком болезненное, слишком личное, чтобы быть открытым вот так, сразу.
— Мертвые часто наблюдают. Вот только живые этого почти никогда не замечают. Даже если мы будем кричать — только единицы вроде тебя услышат… Так ты скучаешь?
А, какая разница: личное — не личное! В конце концов, этот парень мертв уже не одно столетие (а точнее — тысячелетия), если кто-то и может быть "нем, как могила", так это он! А мне… я… так нужно хоть с кем-нибудь поделиться. Ну не могу я держать все это в себе, не могу!
— Я не знаю… Скучаешь — это, когда хочешь, чтобы человек вернулся… А я… Я слишком виновата перед ней, и хочу только одного — все исправить. Если бы я могла… — я чуть слышно всхлипнула, и тут же устыдилась этого. Я не должна жалеть себя. Аня — вот единственный, кто заслуживает сострадания. Столько "если бы", и большинство из них связанно со мной. "Если бы" я сразу рассказала ей все, что знаю…"Если бы" не стала скрывать свои видения… "Если бы" в тот решающий день я поторопилась, предотвратила бы несчастье… "Если бы" не предала… Так много… Выбор. Вот в чем дело. Мы выбираем все время, каждую секунду, иногда даже неосознанно. Вот только я все время выбирала неправильно. Частично потому, что всю жизнь меня учили: судьба все решает за нас, а мы невластны что либо изменить. Можем просто существовать, подвластные течению жизни…
— Прости, — что-то прохладное, чуть ощутимое коснулось моей щеки, словно желая утереть непрошеные слезы.
